Сады Рэддхема - Лана Фиселлис
Агата смеётся – у неё чистый и приятный смех. Иногда детский, задорный. Когда мы ложимся спать в одном из постоялых дворов, она вечно вспоминает какую-нибудь глупую шутку. И смеётся. Иногда громко, иногда прижимая ладони ко рту, чтобы приглушить рвущийся хохот. Смотря на неё, я и сама невольно заражаюсь этим озорством.
Девушка поднимается на ноги, а я – следом за ней. Сгибаюсь, чтобы отряхнуть пыль и грязь с колен. Наши остановки становятся всё реже. На ночь мы отдаём предпочтение покосившимся, заброшенным домикам. А вот днём останавливаемся не чаще пары раз. Этот привал – последний. Ещё немного, и мы прибудем в Подземный Город. Я старательно напрягаю память, пытаясь вытащить хоть один блеклый кусочек воспоминания, и вновь терплю поражение.
Агата и Элиот много раз упоминали Подземный Город, но никогда его не описывали. Может, это какое-то негласное правило? В моих снах не встречалось даже этого названия. Я сказала об этом Агате, однако она лишь пожала плечами, заявив, что я так и не смогла побывать в этом месте. Оно было создано спустя пару дней после того, как моё тело бросили в холодные воды. Новая знакомая так спокойно говорит: «Когда тебя убили», а меня охватывает трепет. Не тот, который обычно описывают, говоря о взаимной любви, нет. Трепет страха. Желудок сжимается, а голова начинает кружиться. Как бы ни пыталась, я не могу произнести эти слова вслух.
Меня убили. Утопили. От меня избавились.
Все мы периодически думаем, что никогда не умрём и будем жить вечно. Я не была исключением. Смерть казалась мне чем-то далёким и совсем со мной не связанным. Но теперь я понимаю, насколько близко она стоит ко мне – буквально дышит пронизывающим холодом в затылок. Я была мертва. Но годы, проведённые в воде, не тронули моё тело. Более того, меня напрягает тот факт (Агате, конечно, об этом знать не обязательно), что я выгляжу почти точно так же, как там, в другом мире. Черты моего лица не изменились. Тело немного исхудало, кожа стала бледнее, волосы побелели, а глаза приобрели голубоватый оттенок. Но ничего более.
– Что-нибудь хорошее? – Агата задумчиво прикусывает нижнюю губу, любовно проводя ладонью по тёмной шерсти лошади. – Ты никогда не пробовала персиковое вино? Воздушный народец любит баловаться подобным. Говорят, что в его Доме растут самые вкусные, красивые и сочные персики. А какое из них получается вино… – Она мечтательно прикрывает глаза. – Я пробовала его всего раз в жизни, но до сих пор ощущаю этот вкус на языке. Достаточно хорошее для тебя?
Не могу сдержать улыбки и киваю. Агата довольно хмыкает, взбираясь в седло, а потом помогает и мне – кажется, я делаю успехи в езде верхом. На одной из стоянок Элиот вызвался стать моим учителем. Залезаю я всё ещё с трудом, но помощь парня мне больше не нужна.
Агата подгоняет лошадь озорным «но», и мы трогаемся с места. Чем дольше едем, тем отчетливее видно, что Зима над этим миром не властна. На низком кустике уже набухают почки. Совсем не похожи не те, что я видела в парках. Эти маленькие комочки полупрозрачные, приятных голубых, розовых и зеленоватых оттенков – вокруг них будто светится небольшой ореол.
– В каждом Доме есть свои особенности: от архитектуры, еды, одежды до природы, – говорит Элиот, замечая мой интерес к растениям. – Этот безобидный кустик, – я вдруг неосознанно тянусь к нераспустившейся почке, – ядовитый.
Хрипло вскрикиваю, отдёргивая руку и резко выпрямляюсь. Элиот смеётся – после нашего разговора он стал вести себя чуть свободнее. Агата громко цокает, одной рукой отпуская поводья, и шлёпает парня по плечу.
– Какой ты негодяй! Она же ничего не помнит. Зачем ты рассказываешь ей небылицы? – Агата возвращается в прежнее положение. – Поменьше его слушай. В Доме Воздуха нет ядовитых растений, насекомых или животных. Это Дом Огня кишит змеями, пиявками и прочей мерзостью, – специально понижает голос девушка и, наклоняясь, произносит следующее: – Не доверяй ему. Он только кажется таким серьёзным и безобидным. Как-то раз он так сильно выпил, что мне пришлось тащить его тушку на своих плечах. Ах да, Элиот же у нас из Дома Огня. Пошипишь для нас, змейка?
– Агата, – угрожающе произносит Элиот, но та лишь вновь смеется.
– Не клацай зубками, а то прикусишь язычок. – Она игриво подмигивает.
Элиот поднимает правую руку, заставляя Агату остановить свою кобылку прямо посреди леса.
– Мы приехали, – объявляет он, спрыгивая с лошади.
Не могу сдержать удивлённого вздоха. Здесь? Подземный Город ассоциируется у меня с… ну, точно не с лесом. Но, даже несмотря на то, что всё выглядит более чем подозрительно, я молча следую за Агатой. На всякий случай оглядываюсь, подолгу задерживая взгляд на каждом деревце, – стараюсь что-нибудь высмотреть, но не нахожу ничего особенного. Бесконечные стволы и пожухлая трава.
– Не хотелось бы попасть под дождь, – недовольно говорит Агата где-то за моей спиной. – Так что побыстрее найди вход, а иначе мне придётся заново мыть волосы. Дожди ещё и холодные! Я вымокну до нитки. И продрогну.
Прикусываю щеку изнутри, чтобы сдержать улыбку.
Агата оказывается права: тянет сыростью, из-за чего воздух кажется холоднее, чем обычно. Прячу руки в карманы камзола, задирая голову. Свинцовые тучи маячат на горизонте, а в них посверкивают молнии. Я была свидетельницей дождей и ливней в городе, но тучи никогда не казались мне настолько тёмными и тяжёлыми.
– Я никогда не видела таких туч, – делюсь я своим наблюдением с Агатой.
– Были бы это обычные тучи, я бы удивилась. Хотя, может, в том мире нет таких дождей, кто знает. – Она пожимает плечами, цепко следя своими чёрными глазами за Элиотом, что постукивает костяшками по деревьям. – Это не просто тучки. Дом Воздуха контролирует грозы, дожди и всё в этом духе. Те, кто перешли на Её сторону, часто насылают ненастья. Хотят вытащить ещё кого-нибудь. Возможно, они думают, что мы очень глупы и прячемся на поверхности.
– Но мы же сейчас на…
– Нашёл! – Элиот останавливается около дерева и призывно машет нам – не знаю, что он там нашёл, поскольку дерево на вид самое обычное, но волшебные тучки медленно, но верно приближаются к нам.
Агата хватает поводья и ведет лошадей за собой. Я не знаю, насколько стоит доверять Элиоту и Агате, но тёмное пятно, плывущее по
