Дела отца - Конрад Непрощенный
– Отчего же? Моя Татьяна дурна для тебя? – князь вопросительно посмотрел на юного болярина.
– Наоборот, княже. Она княжна, а я кто? Только гриднем опоясанный стал. Да и значило бы это, что я могу на престол твой сесть. А дело ли это, когда сын болярина, да притом найдешь, при живых княжичах на престоле великокняжеском сидел?
– Если мой почивший друг так считал, значит так оно и есть. Много мудр был твой отец. И ты это знаешь. И не спорь с последним наказом старшего.
– Он не наказывал, – почти огрызнулся Федор, – я сказал, что не гожусь в князья, батюшка спорить не стал.
– Тогда может на сына на какого указал?
– Ему никто не люб, княже, – честно ответил болярин.
– Как и мне, – вздохнул Андржей.
– Однако, княжича Ягайло он выделил меньше обычно. Грит, что мол о великом грезит, но не зазорно это как по мне. Коли сможет державу крепкую построить, то и слава ему будет.
– Не будет он державу строить, – с печальной улыбкой сказал князь, – ему лишь бы мечом махать да девок портить. Он не о княжестве думает, о себе лишь. Вон, уделом его ближник его управляет.
– А сам княжич где? – удивленно спросил Федор.
– А то лишь Господь ведает. То ли в степи зеленых гоняет, либо лесовиков опять примучивать ушел.
– Не помер бы часом, – с настороженностью сказал Федор.
– Не помрет, – легкая улыбка осветила лицо князя, – чай не холоп, мечом владеть умеет. Да и коли мертв был, я бы об этом знал. А теперь представь, если бы он был великим князем.
– Да, беда, – расстроенно проговорил Федор, – был бы жив батя, посоветовал чего дельного.
– Он говорил, что и на тебя можно положиться. Так что может породнишься со мной, болярин?
– Было бы честью для меня, но тебе нужен преемник. Твоей крови. Так что придется из твоих сыновей выбирать. А я в князья не гожусь. Ни годами, ни умом не вышел. Хорошо было бы с отцовым подворьем разобраться бы.
– Ладно, так и быть. Коль не хочешь, неволить не буду. Но учти, мне ты как муж моей дочери люб, а она мне не откажет. Хоть и вольная она у меня, но слово старшего слушается.
Сказав это, великий князь Андржей отошел от стоящего недалеко от могилы отца Федора. Как-никак, это похороны болярина, а не его терем. А этот разговор был всего лишь разговором.
– Ну, что он говорил, а, – рядом с князем ехал Путята, последний из друзей Андржея, – они нас перещеголяют. Такой малой, а голова не пустая.
– Это потому что отец у него грамотный был, – отозвался князь, – не то что я.
– Не кори себя княже. Ты то в походах, то в делах государственных. И сыновья у тебя не так уж и дурны. Просто годков им мало ещё.
– Федор всех их младше, а думает уже как гридень.
– Так он и есть гридень, княже, – Путята улыбался, – понятно, что не дурак.
– Что-то ты не больно опечален смерти Михаила, болярин, – бросил суровый взгляд на своего ближника князь.
– Я своё уже отплакал. Да и он не хотел бы, чтобы мы пустые слезы по нему пускали. Помнишь что он нам тогда сказал?
– Наше время уже вышло, теперь время детей наших, – повторил слова друга Андржей, – да только не пришел их ещё час. Я все ещё жив.
– Ты всех нас переживешь, – сказал Путята, – мне тоже недолго осталось. Мне так жрецы Зайца сказали.
– Языческие колдуны, – скривились губы великого князя.
– Не говори так. Я твоего бога не забижаю, и ты моего не трогай. Это вера предков моих. И твоих, княже, – Путята обиженно насупился, не воин он, разменявший седьмой десяток, а мальчишка, что и десяти весен не встретил.
– Ладно, ладно, – примирительно махнул рукой князь, – только вот не нужно себя раньше времени хоронить.
– А я и не хороню. Как я понял, люб тебе сынка Михаила.
– Люб, – ответил князь, – я бы его за Татьяну бы и выдал. Но не хочет, стервец.
– Наказ отцов?
– Нет. Говорит, не годится он в князья.
– Брешит, – Путята снова расплылся в улыбке, – но неволить тоже не стоит. И что решил делать?
– Пока приближу к себе. Пусть поучится страной управлять. А там может из сынков кто образумится. И это, – он повернулся к гридням, – отправьте человека, пусть найдет Татьяну и велит возвращаться. Замуж ей пора, засиделась в девках. Авось пока приедет, сынок Михаила и образумится.
