Боги и не боги - Кристина Андреевна Белозерцева
– Нет, – покачала я головой.
– Поинтересуйся. Ты не представляешь, сколько людей из-за него, так или иначе, погибло. Уж не говорю о том, что творил бывший владелец, которому ты так великодушно помогла избежать ответа за все.
«Ага. А еще зараженный Хаосом город, из которого мы спасли только двух щенят», – подсказал Лусус.
– Хочешь сказать, что с твоей точки зрения, я – зло?
Я внезапно поняла, что именно этот вопрос мучает меня уже некоторое время. Безотносительно всей этой ангельской темы – в общечеловеческом понимании.
Он улыбнулся и внезапно погладил меня по голове.
– Да что ты. Зло! Не с такой душой. Просто ты связалась с дурной компанией. Знаешь, как это бывает? Зло – просто расставляет декорации. Раз, и тебе приходится защищаться, и ты убиваешь человека. Потом тебе нужно защитить близкого, и ты перестаешь быть разборчивой в методах. А потом возникает сложный вопрос. Критичный. Или ты делаешь что-то совсем выходящее за твои рамки. Сжигаешь деревню. Убиваешь невиновного. Или допускаешь это. Но все ради близких. Ради друзей. И все. Черта перейдена. И больше тебе не будет ни покоя, ни радости. Останется только вопрос: могла ли я поступить по-другому.
Он настолько отвечал моим мыслям, что было страшно. Серая лохматая туча закрыла солнце. Сразу резко потемнело,
– Чего ты хочешь? – глухо повторила я.
– Я уже говорил – помочь тебе.
– Почему?
Вселенный тихо и мелодично рассмеялся.
– А ты, если увидишь, что кто-то слабее тебя попал в беду, разве ты не захочешь помочь? Особенно, если этот кто-то тебе искренне симпатичен? Прости, мне пора оставить этого человека. Да и твой друг будет скоро стрелять. Думаю, ты расстроишься, если пропустишь это. Но мы еще увидимся.
Он встал и протянул мне руку, помогая подняться с бревна.
– Когда увидимся? Когда ты попытаешься ранить моего друга? – я всегда наглею, когда чувствую себя не в своей тарелке.
– Ничего фатального. Просто выбью его из седла.
«Если сможешь», – фыркнул Шепот.
– И это началось из-за всего лишь одной души?
– Незримые войны идут из-за каждой души. Просто в нашем случае борьба приобрела слишком…гм-м…физическую форму. Приятно было поговорить с тобой. Увидимся еще.
Он проводил меня до трибун и растворился в толпе. Двухметровый парень в ослепительных белых доспехах. Растворился. М-да. Это какая-то магия прямо.
Я задумчиво смотрела, как Вэль легко всаживает стрелы в мишени, чувствуя некоторую раздвоенность. Кто прав? Как понять, что я поступаю – верно? Особенно, если разум и совесть говорят одно, а чувства – другое.
В итоге снежный эльф, которого теперь называли исключительно по его прозвищу «Снежный лис» – за разрез глаз на маске – попал в финал вместе еще с тремя участниками. Еще один парень тоже стрелял потрясающе, особенно учитывая, что у Вэля был в этот раз обычный лук. Но при этом альфар был настолько изящен в каждом движении, что к концу соревнований лучников какой-то ушлый торговец принялся торговать бумажными белыми масками. Я готова была поставить что угодно на то, что серебро за них шло в карман одного рыжего типа. Когда Вэль в конце повернулся к трибунам, белые маски пестрели повсеместно. Он застыл в изумлении, а потом с достоинством поклонился, что вызвало просто невероятную бурю на трибунах. Особенно у молодых женщин.
Я поймала его у выхода, и мы остались рядом со сценой. Вэль лучился радостью, счастьем и очаровательным смущением.
– Крис, я даже не представлял, что это…так. Когда все эти люди… Столько положительных эмоций, и такие сильные. Я… кажется, я сейчас начну петь во все горло, или у меня потекут слезы, недостойные мужчины и война.
– Тихо-тихо, – обняла я его за плечи, – это эмпатический шок. Закрываться же надо! Это же толпа, от нее так и прет всяким.
– Это – нормально?
– Дыши. Смотри, десять раз медленно, десять раз быстро. Сейчас пройдет.
– А ты? – на меня требовательно уставились ярко-голубые глаза. – Тебе понравилось?
– Не то слово, – призналась я, – на тебя всегда приятно смотреть, ты разве этого не понимаешь? Чего тебе на шею так женщины вешаются? Не задумывался?
Он улыбнулся счастливо.
– Мне очень мало кто из них нравится, – проговорил альфар, – хотя общение с ними… весьма приятно.
Тут уже рассмеялась я.
– Знаешь, у нас во льдах все иначе. Мы сдержаны и холодны, хотя и эмпаты. Зачем быть эмпатом, если стараешься ничего не чувствовать?
– Ты нашел, у кого спрашивать! По мне так без чувств и эмоций жизнь теряет всю свою прелесть.
Он поддался какому-то порыву и обнял меня. Странное ощущение, надо сказать. Обычно чувствуешь, как тепло тела начинает постепенно ощущаться через одежду, а тут все наоборот – постепенно проникает холод. Интересно, а какая у него вообще температура тела?
– Спасибо, что позволила пойти вместе с вами, – голубые льдистые глаза сверкали в прорезях маски.
И тут же отступил, будто чего-то засмущавшись.
– Внутренний голос? – полюбопытствовала я, тоже отпуская его из объятий.
– Да. Он… Смотри, начинается! Вот там!
Мы не стали выяснять, что же именно посоветовал ему аналог моего Лусуса на сей раз. Потому что следующие полчаса смотрели только на Дэвлина, все-таки вышедшего на пешие бои – команда на команду.
Я даже не столько обращала внимание на то, как он двигается, сколько на нескольких рыцарей с символами Всеединого. Когда кто-то из них оказывался рядом, у меня сердце проваливалось в пятки. Вэль время от времени аккуратно разжимал мои пальцы, до боли вцепившиеся в перила трибуны и просил успокоиться, но на сей раз обошлось. Дэвлин вышел в завтрашнюю игру пеших мечников – защита какого-то импровизированного форта. Быстрее бы это все закончилось уже.
Вечером мы сидели в нашем шатре и пили вино. У меня слегка дрожали руки от всего пережитого за этот день. Вэль сиял. Десятый был умерен и готовился к предстоящим боям тяжеловесов. Эрик сиял не хуже Вэля. Ко всему прочему, он нашел для Клеменсии жениха, договорился по поводу приданого, по случаю чего она ужинала не с нами. А Дэвлин… Он сидел бок о бок со мной и снова вел себя почти как человек, не настолько, как днем, но все равно. Улыбался, рассказывал какие-то истории, а я смотрела на них и понимала, как же я сильно их всех люблю. Что же важнее? Быть с теми, кого любишь, и поддерживать их во всем? Или проявлять разборчивость, задумываясь о том, когда они поступают хорошо, а когда откровенно ужасно?
Следующий день в первой
