Лихоморье. Vivens lux - Полина Луговцова
Но, несмотря на все меры предосторожности, ей казалось, что их кто-то преследует. Божена затылком чувствовала чей-то взгляд, а иногда ей слышались крадущиеся шаги далеко позади.
Кладбище скалилось плотными рядами надгробий – низких прямоугольников, похожих на черные зубы. Их вид тотчас нагнал на Божену тоску и вызвал мысли о гниющих под мраморными плитами телах. Судя по свежим датам смерти на могилах, Божена поняла, что она и ее спутники зашли в новую часть кладбища, где регулярно велись погребения. Здесь с большой вероятностью должна была найтись еще не занятая покойником могила. Так и вышло: уже через несколько шагов Руубен едва не свалился в нее, не заметив в темноте. К счастью, Марк успел ухватить финна за шиворот, – надо же, хоть какую-то пользу принес! Мужчины спустились на дно ямы и расстелили там туристический коврик из вспененной резины, а поверх уложили несколько шерстяных пледов, после чего помогли спуститься туда своей наставнице. Могила оказалась довольно просторной, даже втроем им совсем не было тесно. Правда, разлечься, как Каллела, не получилось, но Божена надеялась, что не так уж важно, в какой позе переходить в потусторонний мир – в лежачей или сидячей, поэтому они устроились, подобрав под себя ноги и прислонившись плечами друг к другу, чтобы не касаться стылой земли.
Через некоторое время сверху послышался шорох, за которым последовала череда странных звуков, словно кто-то неподалеку рылся в земле, царапая ее когтями. Жутко завоняло мертвечиной, и раздалось громкое чавканье. Не иначе, здесь водились упыри, пожирающие гниющие трупы. Божену передернуло, и она ненароком толкнула Руубена, а тот – Марка. Последний проворчал недовольно:
– Что-то мне здесь не нравится!
– Можешь идти! Никто тебя не держит! – презрительно, но очень тихо фыркнула Божена, – не хватало еще, чтобы тварь наверху их услышала.
Марк не ответил. Руубен тоже промолчал. В тишине, где-то очень близко, отчетливо слышались клацанье зубов и душераздирающий хруст. Нервы у всех напряглись до предела, и когда порыв ветра швырнул им на головы охапку влажных листьев, сорванных с деревьев, они разом подскочили, истошно визжа и размахивая руками так, что наставили друг другу синяков. Над краем могилы показалась чья-то взлохмаченная голова. Марк вскинул руку с зажатым в ней фонарем, и луч света уперся в перепачканное лицо кадавера Пункки – тот смотрел на них сверху мутными глазами, глухо рычал и, похоже, готовился к прыжку. От ужаса Божене сделалось дурно, она зажмурилась и в тот же миг почувствовала, как земля под ней проваливается.
– Очнитесь, ваше темнейшество! – Голос Руубена проник в ее сознание, даря надежду на то, что она все еще жива. – Можете встать? Нам надо идти.
– Куда идти? – Божена открыла глаза и опасливо огляделась, но все вокруг тонуло в кромешном мраке. – Мы, что, умерли?
– Думаю, нет, но похоже, все-таки перешли в загробный мир.
– Хорошо, значит, план сработал. А где ваш бешеный Пункки? Вы прогнали его?
– Прогнал. Обопритесь на меня. Нам не стоит оставаться здесь слишком долго, нужно искать выход. Думаю, мы найдем его, если пойдем вдоль берега реки.
– Реки? Какой реки?
– Ну как же, той, что течет в Манале, забыли разве? О ней говорила Лоухи.
– Ах, да! Но я ничего не вижу. Марк, включите фонарь!
– Поверьте, не стоит, ваше темнейшество! – возразил Руубен. – Вам лучше не смотреть по сторонам. Да и тревожить здешних жильцов не следует. Просто идите и держитесь за меня, мы с Марком уже осмотрелись и наметили путь: слева от нас река, справа – скала, а между ними хорошо натоптанная тропинка, куда-нибудь да выведет.
И они пошли. Точнее – поползли, как улитки, елозя по земле ногами, чтобы не оступиться. Темнота казалась густой и липкой, обволакивала и будто сопротивлялась, не желая пропускать чужаков в свои владения. Из реки доносились всплески, то едва различимые, то резкие и звонкие, а иногда даже мелкие брызги долетали до путников. Божена вздрагивала, крепче сжимала рыхлое плечо Руубена и просила идти побыстрее. Позади нее шел Марк, замыкавший шествие, но Божене казалось, что за ними идет еще кто-то.
– Посветите назад! – потребовала она, отчетливо различив чужие шаги. – Кажется, нас преследуют!
– Лучше нам не знать, кто это, – тихо ответил Руубен. – Надо идти и не останавливаться.
– Нет уж! Дайте мне фонарь! Думаю, свет отпугнет это существо.
– Или привлечет других таких же. А может, и кого пострашнее. Поверьте, если бы нас хотели растерзать, это давно бы уже случилось. Где-то я слышал, скорее всего, от самого Каллелы, что верный способ выжить в чужих и враждебных краях – это сойти там за своего. И поскольку мы находимся в царстве мертвых, надо вести себя как можно тише и незаметнее, ведь мертвые не шумят и не зажигают фонарей.
И все-таки свет вспыхнул, – Марк не выдержал и направил луч фонаря назад. В образовавшемся световом туннеле мелькнуло что-то бесформенное и тотчас исчезло. Луч сдвинулся в сторону, уперся в скалу, переместился ниже и вытянулся далеко вперед, не встретив преграды. Высветилась маслянистая и черная, как деготь, речная гладь. Вода плескалась всего в нескольких метрах от тропинки, и в ней что-то быстро двигалось, похожее на гигантских змей. Вдруг высунулось наружу узкое и блестящее змеиное тело, сложилось гигантской петлей и вновь ушло под воду, а следом показалась голова, вроде бы тоже змеиная, но с человеческим лицом, какие бывают у утопленников. Божена увидела мутные слепые глаза, распухший нос и синие губы, объеденные рыбами. Чудовище исчезло слишком быстро, не позволив разглядеть себя как следует, поэтому Божена решила, что все дело в игре воображения, подстегнутого страхами. Любопытной от природы, Блаватской захотелось рассмотреть подводных обитателей. Она вытянула шею и от неожиданности охнула, заметив на берегу женщину зловещего вида, – та стояла, склонившись над водой, и выбирала из сети речных гадов, которых с остервенением швыряла в объемную посудину вроде корыта, стоявшую у ее ног. Черные нечесаные космы скрывали ее лицо, длинное платье намокло от брызг и прилипло к костлявому телу, – ребра выпирали так сильно, что пересчитать их можно было без особого труда.
– Кто это? – почти беззвучно вымолвила Божена, холодея. Руубен услышал и шепнул ей на ухо:
– Вероятно, жена Маны, правителя Маналы. Только бы она не обернулась! Если увидит нас, то станет зазывать к себе в гости. Откажемся – обозлится и погубит, согласимся – будет приветлива, но уже не выпустит. Она всех привечает, но уйти никому не дает. А отведать ее угощений, говорят, хуже смерти.
Божена
