Пестрая бабочка - Кристина Андреевна Белозерцева
А если бы я в чье-то окно угодила?
– Ага, – уточнила я, тоже доставая сигариллы, – и как долго бы вы ждали, прежде чем начать стрелять по этой милой компании? Если бы я не справилась?
Он округлил глаза и замахал перед носом руками в притворном испуге:
– Помилуйте, стрелять? Об этом не шло и речи. Вокруг полно магов, которые усыпили бы просто всех скопом, если бы вам грозила опасность.
– Да ладно, – история у меня в голове не складывалась, – не проще ли просто посадить вокруг на крышах нескольких парней с…
– Нет, арбалетная стрела – минимум контроля, я же не хотел рисковать здоровьем мирных горожан. Кстати, а почему вы заговорили о стрельбе? Потому что у одного из парней был арбалет? Так он со сломанным механизмом, выстрела бы не произошло.
– Еще скажите, что у них палаши деревянные.
– Все было под контролем. Как итог вашего небольшого приключения, – на этом месте мне захотелось его ударить или разреветься, – я могу предложить вам интересную работу.
– На контрразведку?
– Вам это кажется странным?
– Вам нужен кто-то, кто бы профессионально научился поджаривать бандитов?
Он посмотрел с укоризной:
– Ну, хорошо, я понимаю, это стресс. Вы только сегодня получили диплом, насколько я знаю. Отдохните, попейте вина, покувыркайтесь с этим, как его? Который виконт, ваша последняя пассия.
Зрачки в водянистых глазах были с булавочную головку, не смотря на тусклое освещение внутри кареты. Безумец? А эмоции… Ничего себе… Этот сумасшедший чувствовал себя, как игрок в королевский покер, получивший в последнем раунде на раздаче Джокера. Причем, когда на кону стоят уже фамильные драгоценности и поместья. А то и корона. «Я выиграл!» – вопил он эмпатически. Если бы никто его не видел, он бы уже пустился в пляс, вопя во все горло, судя по его ощущениям.
«Я выиграл!»
Видимо, поэтому он вел себя столь по-хамски. Но в чем причина-то? Я-то тут при чем?!
– Вы и в постель ко мне лезть собираетесь?
– Ну что вы, не претендую, – он хитро улыбнулся и сам стал похож на Джокера с игральных карт, – хотя как там дальше пойдет, посмотрим. В общем, отдохните несколько дней, а потом я вас найду.
– Ищите, – невежливо разрешила я, вылезая из кареты.
Даже ругаться не хотелось. Быстрее бы оказаться дома. Сдать Муху Рико, пройти несколько метров по светлым мраморным плитам и повернуть бронзовую дверную ручку в виде львиной головы на неприметной задней двери, которой я пользовалась, когда возвращалась поздно. А потом откинуться в темной гостиной на диване, потому что дойти на трясущихся ногах до своей комнаты на втором этаже – нереально.
Давай. Шаг. Еще шаг. Вон и Муха уже. Сейчас мы залезем в седло. И еще четверть часа. И тогда будет можно.
Можно разреветься. Можно напиться. Можно не пытаться держать лицо.
«С ума сошла, – проворчал внутренний голос, – тебе собираться еще».
Да чтоб его этого Мореля! Приподняло и отпустило.
– Увидимся, – легкомысленно откликнулся он, откидываясь на подушки.
Я не без труда взгромоздилась на Муху и поехала в сторону дома. Меня все еще трясло, а в голове лихорадочно крутились мысли. Хорошо. Я хотя бы начала снова думать. Во-первых, с контрразведкой иметь дел я не хотела, особенно после такого цирка, при этом, отделаться от этого Мореля будет сложновато – парень явно привык получать все, что хочет. Балованный такой. Во-вторых, про Дай-Пивка он ничего не знает, а ловить меня в дальней провинции у него вряд ли появится желание – меня услали, я уехала, все просто. Пожмет плечами и переживет. А то, что я заупрямилась и не захотела оставаться при Королевской Лаборатории знают пока Дэвлин, Леонард и мэтр Ольсин. Причем, виконта никто спрашивать еще пару дней не будет, Дэвлин тоже уедет, а куратор этому хлыщу ничего не скажет. Было у меня такое убеждение. И оставалось еще, в-третьих. Кто стрелял в того парня, который пытался на меня напасть со спины? Будь это Морель, он не преминул бы похвастаться – вот мол, снайпера на крышах, такие мы крутые. Но он про стрелка пока ничего не знал. Еще одна странность.
Да, тяжелый денек выдался. Но на этом он далеко не закончился. Когда я въезжала в ворота дома, фамильные часы на башенке как раз били без четверти полночь, но все окна горели. А дома в холле меня ждал сюрприз: Леонард рядом с моей матушкой и охапка красных роз. Мне внезапно и очень остро захотелось закатить истерику.
Матушка плавно поднялась мне на встречу из мягкого кресла, грациозная и обворожительная, и укоризненно посмотрела на меня своими темно-карими миндалевидными глазами из-под длинных ресниц. Отец рассказывал, что мужчины до сих пор впадают в прострацию, когда она так смотрит. Полуэльфийки – большая редкость. А она вообще удивительно красивая. Отец, кстати, был здесь же, сидел в своем кресле, молчал и курил трубку. Совершенно обалдевший Леонард впился в меня взглядом, казалось, пытаясь понять, когда же я тоже настолько похорошею?
– Кристина, – звучным голосом произнесла графиня, подпустив нежной укоризны, – нехорошо заставлять так волноваться своих родных, посмотри, который час? Этот милый юноша дожидается тебя с половины одиннадцатого, и уже тогда сначала прислал карточку с вопросом – не поздно ли?
– Я ездила по делам, – по возможности коротко ответила я.
С матушкой надо говорить коротко, иначе ее речь обовьет, заплетет, и ты глазом не моргнешь, как будешь делать уже все, что бы она ни попросила.
– Дела? Ночью? У молодой женщины? А что подумают люди?
Внутренний голос кратко и емко охарактеризовал наше с ним отношение к тому, что думают люди.
– А еще я курю, – невпопад ответила я уже вслух.
– А два часа назад из магазина прислали твою новую покупку, – тонкий пальчик с идеальным маникюром брезгливо ткнул пальцем в небольшой удобный арбалет, лежащий на столе, – что это?
Впрочем, упаковка была снята, а значит, любознательный отец не только посмотрел, но и попробовал. Я коротко посмотрела в его сторону и поймала одобрительный взгляд. Мы часто общались взглядами. Живя с моей матушкой под одной крышей, этому искусству учишься очень быстро. А, кстати, может и не только отец – вон как у младшей сестры Елены горят глаза, когда она украдкой посматривает на мое приобретение.
– Арбалет.
В это время посмотреть спектакль из более удобного партера с лестницы спустилась старшая
