Оберег - Дмитрий Игоревич Сорокин
На улицах Киева было уже весьма людно. Кухари и кухарки спешили на торг пополнять запасы снеди; проспавшие рыбари, мясники, молочницы спешили туда же. Ко многим кузницам выстраивались длинные вереницы желающих немедленно воспользоваться услугами коваля: кому кобылу подковать, кому топор новый нужен… Медленно проехала мимо городская стража. Богатыря узнали, шумно поприветствовали. У многих до сих пор хмель гулял в голове после вчерашнего щедрого угощения.
Руслан медленно брел по улицам, рассматривая постоянно хорошеющий город. Вот этого дома зимой еще не было, а смотрится так, будто не один век тут простоял. А вот здесь стоял нарядный такой терем, да вот сгорел, кое-где видны еще следы пожарища. И стучат, стучат весело плотницкие топоры, и новый терем растет не по дням, а по часам, словно на дрожжах. А смотри-ка, красивый теремок-то выходит, как бы не краше прежнего… Руслан остановился, полюбовался спорой работой артели плотников, подошел поближе.
— Доброе утро, отцы!
— И тебе утречка доброго, богатырь. — приветливо откликнулся ближний к нему плотник, высокий могучий детина с косматой бородой, веселыми глазами и длинными пепельными кудрями, схваченными на лбу широкой кожаной тесьмой.
— Кому жилище строите, ежели не тайна?
— Какая уж тут тайна? Строим для хорошего человека, для богатыря Руслана Лазоревича, что на княжьей дочке женат. Говорят, сильномогучий богатырь: колдуна добыл какого-то злобного, да не побоялся живьем в Киев привесть пред княжьи очи. Вот для него и стараемся.
«Вот так да! — удивленно подумал Руслан, — вот, оказывается, где я жить теперь буду… Хоромы, просто хоромы! Это ж надо… А что? Волхва нашего к себе возьму, у него кроме берлоги в далеком лесу, поди и нет угла никакого. И Рыбьего Сына, конечно: пока ему Претич или волчий Хвост место какое определят, полгода пройдет… А там, глядишь, и своими домами ребята обзаведутся; а вместе все веселее…». Вслух же спросил:
— А раньше чей дом стоял?
— Раньше был дом купца Тугомысла. Да, говорят, зашибли его в драке застольной, а как был он бобылем, то наследников по себе не оставил. И жил тут какое-то время варяжский найденыш по имени Гуннар. А в середине лета сгорел дом, да и сам варяг, говорят, тоже пропал где-то. А еще сказывают, что терем спалили новгородцы. Но я думаю, то брехня. Я многих новгородцев знаю, вон, у нас пол-артели, почитай, из тех краев. Так я скажу тебе, богатырь, что в том Новгороде люди ничуть не хуже киевлян живут, вот. Ну, да заболтался я тут с тобой, а работа простаивает. Не серчай уж, добрый молодец, князь велел строить добротно, но быстро. Зато и платит щедро!
— Помогай вам боги, ребята! На таких, как вы, Русь держится! — поклонился Руслан и поспешил дальше. Ему стало как-то неловко. Раньше он так напыщенно и торжественно никогда не выражался.
Из-за угла вывернула ватага пьяных мужиков. То ли угощение было слишком щедрым, то ли они посередь ночи нашли, где добавить, — а для человека, знающего, где искать, это не проблема, — но хмельны они были весьма основательно. На ногах худо-бедно еще держались, но думать разучились уже давно.
— Эй, ты! — окликнул один из них Руслана. — полушки взаймы не найдется?
— Нет, ребята. — честно ответил богатырь: калиту он не взял. Да и зачем она человеку, который вышел просто подышать воздухом? — Не при деньгах я нынче.
— Нет, ты смотри, какой жадный! — крикнул пьяница. Руслан пожал плечами и пошел дальше. С трудом сохраняя равновесие, мужик догнал богатыря и ухватил его за рукав. Его дружки замерли на месте, ожидая, что будет дальше. — Нет, ты либо деньги давай, либо давай драться! Я тебя в единый миг заломаю, и все деньги отберу! Давай! Ну, ударь меня, ударь первым!
Руслан молча отвернулся и пошел прочь. Многие столичные пропойцы давно зарабатывали себе подобным образом на мед, и богатырь отлично это знал. Какой-нибудь вдрызг пропившийся оборванец затевал драку на улице, его, конечно же, быстро поколачивали, а потом он показывал на того, кого распалил подраться, что тот на него напал и изувечил, причем пять-семь человек (таких же пьяниц), бия себя в грудь, выступали видоками. Так что приходилось ни в чем не повинному горожанину платить малую виру за побои. Не бог весть что, конечно, но пару дней в корчме посидеть вполне можно.
— Жадюга! Из благородных, сразу видать, вон, чистый какой, а полушки жалко! — кричал вслед Руслану все тот же мужичок. Подойти поближе он почему-то не решался.
— Просто не хочу виры платить за убиение семи человек. — спокойно сказал Руслан, продолжая путь.
Вот он, этот город, сердце молодого Русского государства. Вот они, эти люди, жители этого города, народ Новой Руси. И это их всех — кузнецов, молочников, плотников, пьяниц, — он, Руслан, защищает, сражаясь с нечистью, степняками, прочими ворогами… Впрочем, в такое славное утро вовсе не хочется думать ни о чем умном, высоком. Да вообще думать неохота! Просто идти, и все. И Руслан быстро очистил голову от невеселых мыслей.
Так он и шел совершенно бездумно, куда глаза глядят, просто наслаждаясь прекрасным теплым утром на пороге осени, и сам не заметил, как пришел на самую окраину Киева. Домов здесь почти не было, зато имелось небольшое болото. Вспомнив вещий сон Рыбьего Сына, Руслан подумал, что, наверное, домик примерещился ему где-то на такой же окраине. Каково же было его удивление, когда несколько минут спустя к нему подошел Рыбий Сын! Он так же, как и Руслан, просто брел, сам не зная куда, полной грудью вдыхая утренний воздух и не глядя под ноги. Увидев богатыря, словенин удивленно округлил глаза.
— Доброе утро, друже! — улыбаясь, поднялся ему навстречу Руслан. — Не здесь ли, часом, тебе дом с двумя дочками примерещился?
— Представь, именно здесь! Я и сам немало удивился: сперва думал, что вчера выпил лишнего, вот и мерещится…
— А что, хочешь, крутанем загогулину, и домик прямо вот сейчас появится? Поселишься тут с Фатимой, дочек родите…
— Нет, Руслан. — улыбаясь, покачал головой Рыбий Сын. — Не надо. Все, что мне когда-нибудь потребуется, я добуду или сделаю сам. Безо всякого колдовства.
— Вот и я так думаю! —
