Владимир Серебряков - Оборотень в погонах
Две запятых из серого металла в сложном плетении проволочек-направляющих. Надави чуть сильнее, и капельки сойдутся, как инь-янь. Интересно… я ведь никогда до этого не видел вольфрам.
Наверное, эта штука очень тяжелая. Рука перворожденного заметно подрагивала.
– Ну и что это за хрень?
– Это, – почти пропел Хиргортаур, – маленькая щель… всего лишь маленькое отверстие, сквозь которое в наш мир тщится хлынуть древний пламень Утумно. Это сила, которая превратит в прах все на три полета стрелы вокруг.
Примерно полторы-две версты, отрешенно подумал я, в зависимости от того, какими поприщами этот безумец пользуется – «новыми» или «старыми».
Валентин Зорин, воскресенье, 20 июня
– Сейчас, – донеслось до нас. – Вы, все вы, осмелившиеся поднять оружие на высших существ, соберетесь перед этим окном. Я приказываю вам!
– Но ведь если ты используешь амулет, – Серов говорил тише и потому мне приходилось изо всех сил вслушиваться в доносящиеся до нас звуки, – вы все погибнете вместе с нами! Не слишком ли неравноценный размен – десяток низших против… сколько вас там… двух дюжин высших существ?
Чтоб им пусто было, мелькнуло у меня в голове. Не приврал покойник Горбатый про взвод егерей. Мы с Аоэллином вывели из игры троих, Невидимка с командой – вряд ли меньше. Кого-то серкелуин, верно, потеряли при штурме ковромастерской. И все равно численное преимущество оставалось на их стороне.
– Наши жизни – ничто по сравнению с Целью, – на этот раз я явственно различил в голосе Хиргортаура истерические нотки. – Ничто не может быть слишком большой платой за Неё. Ауре энтулува!
– Он блефует? – вполголоса осведомился Аоэллин.
– Не знаю, – Тайша, нахмурившись, с силой прижала указательные пальцы к вискам. – Сильная защита… не могу пробить с ходу, не получается.
– Насколько я могу судить по голосу, – внезапно промолвила Арина, – он верит в то, что говорит.
– Что ж, – спокойно сказал Аоэллин, – полагаю, в таком случае нам лучше последовать его указаниям.
Мы уставились на него изумленно.
– Нам, – уточнил он, – означает «мне, Валентину и Максу». Тайша – отведи девушек за ограду.
– Даже не думай, предатель, – просыпался сверху голос, похожий на снежную крупу.
Я не стал поднимать головы. Похоже было, что нас переиграли.
Аоэллин все же глянул.
– Глупец, – бросил он презрительно. – Проросток.
Молодой эльф с жезлом наперевес выпрыгнул из окна так картинно, что впору было в эфирных боевичках снимать.
– Вперед, – отрывисто приказал он, и раскашлялся. Только разглядев на его шее пушистый шарф, я сообразил, что парень простужен.
А затем на голову серкелуину обрушилась черная живая гиря. Я не успел отреагировать, зато Аоэллин оказался на высоте. Выдернув из рук ошеломленного сородича оружие, он двумя короткими ударами обездвижил серка, а Макс набросил на него импровизированный аркан. Я запоздало вскинул свой жезл на случай, если часовые-террористы все же ходят по уставу парами, но все было чисто. Кот Македонский, не теряя времени, вспрыгнул обратно, одарив нас на прощанье чарующим «мр-р-р».
Тайша уже волокла девушек в сторону, подальше от дома, хотя, если Таурнил не соврал, это не имело никакого значения. Главарь серкелуин просто накручивал себя, готовясь покончить с собой и с нами ради своей нелепой цели. И остановить его мы уже не успеем. Хиргортаура, вероятно, прикрывают лучники в окнах, но им даже не надо стрелять – крикнуть, и Таурнил сожмет руку.
Всеволод Серов, воскресенье, 20 июня
– Брось, – приказал я, понимая, что трепыхаться бесполезно, но все еще надеясь на чудо. – Этим ты ничего не добьешься.
– Не указывай мне, адан! – высокомерно бросил Таурнил. – Не твоему скудоумному племени поденок приобщаться высокой мудрости перворожденных!
Из-за угла дома вывернули Зорин с Максом и Аоэллином. Я поискал взглядом девушек – оказалось, Тайша успела отвести их немного в сторону… с линии огня. Она тоже надеялась на что-то. Шару следовало бы идти с ними, но он упрямо ковылял вслед товарищам. Я почти чувствовал, как взрываются при каждом шаге болью культи его ног; без сомнения, Аоэллин слышал его шаги, мог бы одернуть… но не стал.
– Высокая мудрость перворожденных, – высоким от сдерживаемой муки голосом вымолвил мой друг, – подсказывает мне, что ты зарвался, Явендил.
Это было как пощечина. Назвать эльфа по имени без отчества куда обиднее, чем «тыкнуть» человеку. Таурнил подскочил, как ошпаренный.
– Ты посчитал, что здесь собрались все, кто видел дневник Парамонова, – продолжал Шар. Зорин поддержал его, и мой друг принял помощь, не чинясь. – И ошибся. Потому что самого дневника вы так и не нашли, верно? А есть еще непокойник Кормильцев. Есть его пособники-инквизиторы. Правда выйдет наружу.
Он перевел дыхание. Краем глаза я видел, что Тайша пытается сплести какой-то наговор, и рвет от волнения чарные нити.
– Для вас нет ничего страшнее правды, – проговорил Шаррон ап Идрис ыд Даэрун, глядя главарю серкелуин в глаза. – Верно? Если раскроется, до какой мерзости вы докатились в своих потугах вернуть счастливые времена последнего ледникового периода…
Я раньше думал, что знаю, каким презрением может окатить собеседника эльф. Зря думал. Взгляд Шара пробивал насквозь не хуже «ледяного кулака». Диву даться, как перед ним воздух не застывал инеем.
– Поговорку «Цель оправдывает средства» пустили в оборот люди, – заключил Шар. – Не думал, что мой сородич купится на этот софизм.
– Не называй меня «родичем», предатель! – взвизгнул Таурнил, но в голосе его я уловил колебание.
Кое-кто из лучников опустил оружие.
– А как мне тебя называть? – устало спросил Шар. – А, Явендил, сын Гилтен и Финдариона? Скажи мне, о Плод Звезды – твоя мать-целительница знает, ради чего ты покинул родную пущу? Или, может, отец-лесничий учил тебя убивать энгвар?
Эльфы живут долго, вспомнил я, и оцепенел. Не так долго, как прежде – но я никогда не спрашивал, сколько лет Шару. Должно быть, немало. За такой срок можно перезнакомиться едва ли не с половиной своего немногочисленного племени. Кормильцев не упоминал имени отца Явендила, однако мой друг, похоже, вспомнил его сам.
На миг мне показалось, что отчаянный гамбит Шара сработает, что юноша – теперь я понял, что для перворожденного он был очень молод, – устыдится… но гордыня и ненависть победили.
– Вы – идиоты, – хрипло засмеялся Таурнил. – И ты, изменник, самый большой глупец из всех. Даже эти последыши хитрей тебя. Никто не узнает. Когда пламень Удуна пожрет нас всех, людишки засуетятся в страхе. Да, они прознали бы истину – но не за один день! А Упырь уже давно улетел в Москву и через несколько часов там случиться то, от чего содрогнутся все, слышите, все! Утулие’н ауре – день пришел! Символ ложных божков будет повергнут! Смертная скверна будет выжжена, и мэллорны зашелестят на месте ваших муравейников! Я ухожу в чертоги ожидания, смеясь! А вы сейчас…
С пронзительным мявом черная молния сорвалась с карниза, сбила с ног и отшвырнула вглубь дома. Амулет выпал из рук главаря серкелуин и, блеснув в звездном свете, скрылся в клумбе у крыльца.
Я увидел как стоящие в окнах эльфы неправдоподобно медленно поднимают луки – а затем за моей спиной что-то гулко ухнуло и из всех окон дома тугим багровым толчком выплеснулось пламя. Мои товарищи разом залегли; Зорин с Максом буквально отшвырнули Шара от хлестнувших огнем окон, Аоэллин поймал его, не дав упасть на разом пожухшую траву.
– Не-ет!
Кажется, это кричала Марина. Или Арина. Короче, одна из сестер, потому что вторая стояла, зажимая рот обеими ладонями.
– Там же… – пошатнувшись, враз севшим голосом пробормотал Зорин. – Там же Кот.
– М-м-я-я!
Воющая черная комета с роскошным хвостом из огненных искр вылетела из окна, с ясно различимым «бум» приземлилась на клумбу, старательно отряхнулась и возмущенно огляделась по сторонам, явно выискивая подходящий объект для растерзания.
– Ки-ис!
Вот теперь я точно убедился, что кричала Маринка. Девушка подбежала к Македонскому, упала на колени, едва не сбив его при этом с лап, обняла и несколько раз звонко чмокнула в нос. Кот… кот выглядел очень удивленным .
Я резко развернулся – как раз вовремя, чтобы увидеть выходящего из кустов человека с «драконьей пастью» в руках. Человека этого я знал. Очень хорошо.
– Здравствуй, Сева, – полковник Гром, в миру более известный как брат… пардон, ныне господин Тандыров осторожно положил огнеплюй на землю и протянул мне руку. – Давненько мы с тобой не виделись.
Я внимательно посмотрел на него – и изо всех сил ударил по лицу.
Валентин Зорин, воскресенье, 20 июня
Удара этот человек явно не ждал – он отлетел на несколько саженей, упал и лишь спустя несколько секунд, приподнявшись, озадаченно потряс головой.
