Глен Кук - Дитя тьмы

– Знаю и все понимаю. Но от этого мне кровожадность милее не становится.

Его собственный желудок тоже выворачивался наизнанку. Кипевшие там и сям схватки закончились. Рагнарсон перенес свое оружие на другого, более свежего коня и, сев в седло, сказал:

– Время для следующего шага.

Приняв королевский штандарт из рук знаменосца, Браги пришпорил коня и начал спуск с холма.

Перейдя на рысь, он внимательно изучал почву, не оставляя без внимания лежащий поодаль лагерь. Затем он перешел на легкий галоп, а достигнув расстояния полета стрелы от укреплений, пустил коня полным аллюром. Волстокинцы с изумлением взирали на то, как, проносясь мимо их траншей и изгородей, он выкрикивает оскорбления в адрес Водички. В его направлении полетело несколько стрел.

Когда одна из них просвистела перед его носом, он разразился диким хохотом, как это делали воители берсерки – герои его детства. Его волосы и борода развевались на ветру. Такого радостного возбуждения он не испытывал уже много-много лет.

Выехав из зоны обстрела, Браги остановил коня и принялся ждать. Затем его снова охватил юношеский восторг, и он совершил еще один проезд, ухитрившись на сей раз установить штандарт королевы на небольшом возвышении рядом с воротами в лагерь.

– Вы сумасшедший! – воскликнула королева, когда он вернулся за свежей лошадью. – Полный безумец!

Но при этом она смеялась. В ее глазах Браги увидел новый для него и многообещающий огонек.

– Теперь он обязан выехать, если не хочет признать себя трусом на глазах своего войска.

– Он появится во всем своем королевском вооружении. Вам с ним не совладать, – заметил сэр Андвбур, который использовал каждый момент, чтобы оказаться поближе к королеве.

Рагнарсон продолжал испытывать необыкновенный подъем духа.

– Смотрите! – воскликнул он и, невзирая на холод, снял с себя часть доспехов, оставшись в простом боевом наряде тролледингцев. Повесив на седло шлем и меч, он скрылся в лесу, где в засаде стояла пехотная рота гвардейцев, и скоро вернулся, вооруженный лишь одной длинной пикой.

– В этом деле важно показать, у кого кишка тонка, – пояснил он. – Когда противнику кажется, что вы легкая добыча, но тем не менее стоите на земле обеими ногами и при этом ухмыляетесь, он начинает нервничать. И совершает ошибки.

Браги понимал, что рисуется, но в свете того огонька, который он усмотрел в глазах королевы, всякое разумное поведение становилось невозможным.

Он подъехал к месту встречи, соскочил с седла, установил новое знамя, спустился на двадцать шагов вниз по склону и остановился, опершись на пику.

Взревели трубы, распахнулись ворота лагеря, и из них выехал рыцарь.

На сей раз перед Рагнарсоном был Водичка. Он по-прежнему неподвижно стоял, опершись на пику. Всадник тем временем, поскакав рысью взад и вперед и изучив почву, поднялся на холм и остановился в сотне ярдов от Браги.

Глядя на эту массу стали и мяса, Рагнарсон начал испытывать некоторое сомнение. Конь был защищен доспехами, так же как и всадник.

Тем не менее Браги с лениво-утомленным видом продолжал опираться на копье. Менять тактику было поздно.

Водичка не стал тратить времени на беседы. Опустив копье, он помчался вперед.

Когда стало казаться, что конь короля размерами превосходит замок. Браги упал на одно колено и, прикрывшись щитом, выставил пику. Но сумеет ли он их удержать?

Рагнарсон допустил один просчет – копье Водички оказалось длиннее его пики.

Он попытался отклониться, но все же не успел уйти от удара.

Водичка скакал, направив острие копья в грудь Браги, намереваясь отшвырнуть того от пики и затем прикончить мечом.

Чтобы отвести удар, Рагнарсону пришлось выдвинуть вперед щит и развернуть копье.

Копье пробило щит и вышло со внутренней стороны, чуть ниже предплечья. От толчка он завалился на спину. Но правая рука Браги с зажатым в ней древком пики на какое-то мгновение осталась твердой как дуб. Этого мига оказалось достаточно, чтобы доставить Водичке серьезные неприятности. Острие пики вонзилось в плечо коня как раз в том месте, где кончается нагрудник. Животное издало вопль и взвилось на дыбы.

Рагнарсон развернулся, вырвав тем самым копье из рук Водички.

Вставшая на дыбы пятящаяся лошадь и рывок Рагнарсона выдернули Водичку из седла. Браги едва успел отскочить в сторону, и король Волстокина со страшным лязгом и грохотом рухнул на землю. Рагнарсон тут же оседлал противника, приставив острие меча к отверстию в забрале шлема.

– Сдавайтесь!

– Убей меня, – раздался слабый, придушенный голос. Бросив взгляд в сторону лагеря, Рагнарсон увидел, что спасательная экспедиция еще не направлена. Сорвав шлем с головы пленника, он убедился, что на сей раз поймал нужную рыбу.

Двинув короля в челюсть и подув на ушибленный кулак, Браги при помощи кинжала принялся разрезать ремешки и завязки, крепящие доспехи короля. Он успел закончить это дело и подняться с пленником на плечах на холм перед самым носом незадачливых спасителей.

– Он в скверном состоянии, – сказал Рагнарсон королеве. – Надо поскорее доставить его к доктору. Во дворец. Мертвым он не стоит ни фартинга. Эй, кто-нибудь! Найдите для меня бинт.

Когда Водичку унесли, королева взяла Рагнарсона за руку.

– На какое-то мгновение мне показалось… – начала она.

– Мне тоже. Но не волнуйтесь. Обещаю в ближайшее время повзрослеть.

Хирург, осмотрев его руку и обнаружив, что крупные вены целы, наложил временную повязку и посоветовал несколько дней избегать чрезмерных нагрузок.

– Сэр Андвбур, – сказал Рагнарсон. – Приступайте к следующему этапу.

Глава 12

1002-1003 годы от основания Империи Ильказара

ОСЛОЖНЕНИЯ И СМЕНА НАПРАВЛЕНИЯ

Армия Волстокина развалилась. Вначале по одному, а затем и поротно солдаты Водички начали сдавать оружие и расходиться по домам. Уже через неделю в лагере никого не осталось, если не считать советников Эль Мюрида и нескольких высших офицеров. Рагнарсон ушел в столицу, оставив Черного Клыка и тролледингцев заканчивать дело.

В Форгреберг потоком полились клятвы верности. Особенно много их шло из провинций, подвергшихся разграблению. Из Валсокена, Траутвайна, Ортвейна и Улмансика заверений в лояльности поступало несколько меньше. Лонкарик и оба Галмича молчали. Из Савернейка они ничего не ждали, и, как оказалось, были совершенно правы.

С Востока приходили слухи о крылатых людях, перелетающих холодными зимними ночами от замка к замку.

В Кавелине были две небольшие промышленные зоны в провинциях Брейденбах и Фариг. В Брейденбахе перерабатывались руды из копей в Галмичах, Лонкарике и Савернейке. Там же размещался королевский монетный двор. Чтобы получить контроль над чеканкой монеты и отчасти в качестве эксперимента, Рагнарсон направил сэра Андвбура Кимберлина на север через Брейденбах и Нижний Галмич.

С чисто военной точки зрения Фариг играл гораздо более важную роль. Он лежал в самом сердце богатого железными рудами форбека и, кроме того, перерабатывал руды, добываемые в Улмансике и Савернейке. В Фариге выплавлялось почти все железо и сталь Кавелина и ковалась большая часть оружия.

В обоих округах обитало много вессонов, и королева могла рассчитывать на их поддержку.

Таким образом, Фариг и Форбек стали центром зимней кампании Рагнарсона. Контроль над ними не только обеспечивал его оружием, но и раскалывал пока еще мятежные провинции на две части, причем южная оказалась бы относительно слабой.

Из Форбека поступало большое количество клятв верности. Но исходили они в основном от мелкой знати, благосостояние которой зависело от безопасности торговых путей. Крупные землевладельцы выступали за претендента Каптала.

Пока Рагнарсон изучал положение, размышлял, рекомендовал, давал советы или маневрировал войсками в пределах округа Форгреберг, мечтая о таких средствах быстрой связи, которыми располагал Каптал, королева пыталась восстановить разрушенную пирамиду власти. Последовали высылки из страны, кто-то был объявлен вне закона, внедрялись новые порядки. Эта деятельность королевы наталкивалась на ожесточенное сопротивление Совета.

Наиболее сильный протест встретил договор Рагнарсона с олдерменами Седлмейра. Чтобы способствовать утверждению соглашения, Седлмейр направил Кирьякоса и Фиамболоса во главе шести сотен искусных арбалетчиков в Форгреберг и дал обещание увеличить число рекрутов с целью умиротворения Валсокена.

Еще один эдикт гарантировал права всех свободных людей и в первую очередь вессонов.

Даже крестьяне и те получали новые права. Одному сыну из каждой семьи отныне дозволялось уйти с земли, чтобы поступить на службу Короне. Для Кавелина, с его традиционным жестким делением на классы, это было поистине смелым нововведением.

Нордмены хоть и стонали, но на уступки шли. Хаос, охвативший запад страны, оторвал множество крестьян от своих хозяев и от земли. Огромное число бывших подневольных земледельцев ударились в бродяжничество и разбой. Новый эдикт мог помочь вернуть их.