Стив Эриксон - Врата Мёртвого Дома
Он мчался во весь опор, и, к счастью, пока ничто не могло задержать его в пути. Жеребец под сапером абсолютно точно знал о хитрости с переодеванием своего хозяина, однако, вероятно, благодаря последним событиям лошадь прониклась к нему некоторым уважением, поэтому до настоящего времени она не проявляла никаких признаков неповиновения. «Да, этот факт – единственная победа за сегодняшний день, которая меня хоть немного радует».
Центральная площадь Г'данисбана стала местом последней массовой резни. Скрипач присоединился к своим спутникам как раз в тот момент, когда они проезжали мимо этих ужасных сцен насилия. Крокус и Апсала обернулись, услышав топот его жеребца. Увидев облегчение на их лицах, сапер смог только кивнуть в знак того, что все в порядке.
Даже гральская лошадь чувствовала себя неуверенно в этом жутком месте. Количество людей, покрывавших площадь сплошным ковром, насчитывало несколько сотен, большей частью это были старики, старухи и дети. Множество тел были абсолютно на себя не похожи – буквально несколько часов назад их резали, рвали на куски, некоторых заживо сжигали на кострах. Воздух на площади до сих пор был наполнен смрадной смесью запаха теплой крови, желчи и паленой плоти.
Скрипач с трудом сдержал приступ тошноты, а затем прочистил горло.
– За этой площадью, по всей видимости, находится контрольный пункт.
Шокированный увиденной картиной, Крокус показал рукой на тела,
– Неужели это все – малазане?
– Да, парень.
– И во время завоевания малазанская армия проделала то же самое с местными жителями?
– Ты имеешь в виду, что это всего лишь ответная реакция? В разговор вступила Апсала, и в ее тоне почувствовались нотки, выдающие скрытую личную страсть.
– Император воевал против армии, а не мирного населения...
– За исключением Арена, – с сардонической улыбкой вставил свое замечание сапер, вспомнив слова танно Бродящей Души. – Когда Тлан Аймасс восстал в городе...
– Но не под командованием Келланведа, – резко возразила она. – ТЫ думаешь, кто отдал приказ Тлан Аймассу в Арене? Я скажу тебе. Это был без сомнения агент Когтя – женщина, которая взяла себе другое имя...
– Лейсин, – глаза Скрипача насмешливо смотрели на девушку. – До настоящего момента я еще ни разу не слышал такого заявления, Апсала. Письменного приказа никто не отдавал – по крайней мере, его не обнаружили...
– Я должна была убить ее еще тогда, – пробормотала Апсала.
В крайнем изумлении сапер взглянул на Крокуса. Дару покачал головой.
– Апсала, – медленно проговорил Скрипач. – К тому моменту, когда Арен восстал, а потом попал под власть Тлан Аи-масса, ты была еще совсем ребенком.
– Мне известно об этом, – ответила она. – Но все эти воспоминания... Они такие четкие! Меня послали... в Арен... чтобы посмотреть на массовую резню и выяснить, что же произошло на самом деле. Я... Я спорила с Угрюмым. Больше в тот момент никого не было в комнате... только Угрюмый и я.
Они достигли самого конца площади. Сапер остановился и несколько минут внимательно рассматривал Апсалу. Крокус произнес:
– Это был Веревка, Покровитель Убийц, который овладел тобой. Но в твоей памяти он имеется под именем... Танцора.
Как только парень произнес эти слова, сапер уже точно знал, что так оно и было на самом деле.
– Веревка – это просто другое имя. Котильон. Дыханье Худа, это же очевидно! Никто даже не сомневался, что убийство произошло. Как Танцор, так и император... были убиты Лейсин и избранным ею предводителем клана Когтя. И что же, интересно, Лейсин сделала с телами? Наверное, этого уже никто не узнает.
– Так Танцор жив, – произнес, нахмурившись, Крокус. – Причем поднялся: стал главным богом Пути Тени.
Апсала промолчала. Сохраняя на своем лице ничего не значащее выражение, она жадно впитывала каждое услышанное слово.
Сапер проклинал себя за глупость и недальновидность.
– Что за Аркан появился вскоре после этого в Раскладе Дракона? Аркан Тени. И два новых Господина – Котильон и Повелитель Теней...
Глаза Крокуса расширились.
– Повелитель Теней – это Келланвед, – произнесен. – Они не были убиты – ни один. Они просто пропали.
– Да, в Королевстве Тени, – криво усмехнулся Скрипач. – Чтобы реализовать свою жажду мести, которая в конечном итоге привела их к Котильону, что овладел молодой рыбачкой в Итко Кане. Это было началом долгого пути к Лейсин, который так и не завершился. Что скажешь по этому поводу, Апсала?
– Все абсолютно правильно, – ответила она, не пытаясь ничего скрыть.
– В таком случае, почему, – спросил сапер, – Котильон не разоблачил себя перед нами? Перед Вискиджаком, Каламом, Антилопой? Черт возьми, Танцор знал нас всех, и если этот ублюдок понимал хоть что-то в слове дружба, то все перечисленные выше люди считали себя его друзьями...
Внезапный смех Апсалы прервал разговор мужчин.
– Я могу солгать, сказав, что он искал возможность защитить каждого их вас. Неужели ты хочешь действительно знать правду. Разрушитель Мостов?
Сапер почувствовал, что сильно покраснел. Несмотря на это, он проворчал:
– Хочу.
– Танцор доверял всего лишь двум людям. Одним из них был Келланвед, а другим – Дассем Ультор – Первый Меч. Дассем умер. Мне жаль, если это оскорбит тебя, Скрипач. Подумай над этим, я сказала, что Котильон не доверял никому – даже Повелителю Теней. А императору Келланведу – вполне... Господин Келланвед – Повелитель Теней – ах, это, действительно, две большие разницы.
– Он был дураком, – произнес Скрипач, беря поводья. На лице Апсалы появилась странная тоскующая улыбка.
– Достаточно слов, – сказал Крокус. – Давайте покинем этот чертов город.
– Согласен с тобой.
Короткая дорога от площади до южных ворот, к всеобщему удивлению, прошла абсолютно без каких-либо происшествий. На улицы опустился закат, а едкий дым от горящих домов, заполнивший плотной мглой к вечеру почти все улицы, практически не давал возможности свободно дышать. Они медленно пробирались через разрушенные остатки городских строений: ярость ушла, оставив за собой только шок и стыд. Скрипач знал, что эта напряженная тишина здесь долго не продержится, что скоро в этом месте вспыхнет более яростный всепоглощающий огонь. Если легион малазан еще не покинул пределы Пан'потсуна, то изменники, заполонившие сейчас город, будут здесь очень скоро. Ярость новых освободителей будет не меньше усердия нынешних хозяев города, и здесь вновь начнется резня, польются реки крови...
Император всегда действовал быстро и решительно. «Дыханье Худа, – подумал сапер, – он никогда бы не допустил развития таких событий».
Ранее десятого удара колокола путешественники уже очутились под арочными закопченными сводами никем не охраняемых южных ворот. Впереди расстилалась Пан'потсун Одан, а с востока – горный хребет, который разделял Одан и Священную пустыню Рараку. Над головой ярко засверкали первые ночные звезды.
Скрипач прервал долгое молчание.
– К югу немногим более двух лиг есть одна деревня. Если нам повезет, то до них не донеслось это кровавое пиршество яростных борцов за справедливость.
Крокус прочистил горло.
– Сапер, но если Калам знал... о Танцоре, то есть Котильоне...
Скрипач поморщился, взглянув на Апсалу.
– В таком случае она сейчас должна быть вместе с ним. Крокус хотел было что-то ответить, однако его речь прервал визг непонятного, хлопающего крыльями существа, которое упало из темноты и вцепилось ему в спину. Сапер крикнул: «Берегись!», когда животное переползло ему на шею, а затем на голову.
– Да это же просто Моби, – отозвался Крокус, пытаясь успокоить своих спутников, встревоженных таким необъяснимым появлением еще одного члена их компании.
Сапер скосил глаза.
– Ты только посмотри, он весь покрыт шрамами. Крокус взял животное в руки.
– Да он весь в крови!
– Думаю, ничего серьезного, – заверил его сапер.
– Что делает тебя таким уверенным? Скрипач улыбнулся:
– Ты когда-нибудь видел спаривание бхок'арала?
– Сапер! – раздраженно сказала Апсала. – Нас же могут преследовать.
Остановившись, Скрипач привстал в стременах и посмотрел вокруг. Сзади на горизонте виднелись огромные, поднятые в воздух клубы пыли. Он прошептал проклятья.
– Это клан гралов.
– А у нас усталые лошади.
– Да. А ведь подарок Королевы был очень щедр: в Новом Веларе нас ждали бы свежие жеребцы.
У основания трех сходившихся узких ущелий Калам выбрал нужный путь и осторожно повел свою лошадь через узкий сточный канал. Старые воспоминания о дорогах Рараку сидели глубоко в его костях. «Все изменилось, – подумал он, – и вместе с тем осталось прежним».
По горам было бессчетное количество дорог, и только несколько из них означали неминуемую смерть. Ложные пути были проложены с расчетом: они вели путешественника в противоположном направлении от колодцев и родников. А без воды солнце Рараку становилось смертельным компаньоном. Калам знал Священную пустыню: карта этих мест десятилетней давности намертво засела в его голове, и, видя знакомые ориентиры, убийца мысленно радовался. Остроконечные вершины, горные скаты, направления древнего русла рек – он чувствовал, будто никогда отсюда не уезжал, несмотря на многие жизненные перемены. «Еще раз ребенок пустыни, – думал он. – Еще раз служитель своей священной цели».
