Стив Эриксон - Врата Мёртвого Дома
Непрерывный поток ругательств Скрипача сделал свое дело: услышав такое количество гральских проклятий, охранники так и не смогли быстро прийти в себя. В этот момент к месту жутких событий с очевидной поспешностью приблизился конный отряд араков.
– Грал! Десять джакатов за твою лошадь!
– Двенадцать, грал, и она – моя.
– Пятнадцать и в придачу собственную младшую дочь.
– Пять джакатов за три волоса с ее хвоста!
Скрипач сделал самое свирепое лицо и поднял взгляд на конников.
– Ни один из вас недостоин даже понюхать ветры моей лошади, – выкрикнул он. Удовлетворившись произведенным эффектом, сапер позволил себе улыбнуться, отстегнуть от седла бурдюк, наполненный пивом, и протянуть его ближайшему араку. – Но если вы позволите нам провести эту ночь в своем лагере, то, возможно, я и разрешу ощутить ее жар своими ладонями всего за один серебреник. Но только раз – за большее придется выложить совсем другие деньги!
С дикой ухмылкой араки начали передавать друг другу бурдюк с пивом, делая по большому глотку. Эта процедура была ритуальной среди их племени и означала согласие с условиями. Для грала данное событие означало принятие в свои ряды новых членов – инцидент оказался исчерпан, оскорбление забыто.
Скрипач оглянулся на Крокуса и Апсалу. Их глаза выглядели так, будто готовы были вылезти на лоб. Почувствовав приступ тошноты, сапер поморщился.
В этот момент один из охранников, наконец-то, осознал произошедшее событие. Шепнув что-то своему напарнику, он попытался приблизиться к гостям, но конники перегородили ему Дорогу.
– Скачите с нами! – крикнул один из араков Скрипачу. Услышав эти слова, конное войско замкнулось вокруг, образовав непроходимое для пешего человека кольцо. Взяв вожжи, сапер последовал за предводителем, сзади двинулись чета новобрачных и все сопровождение.
По пути в лагерь араков гральский жеребец, осознав собственную победу, начал проявлять признаки радости: он играл всеми своими мускулами, резвился и будто бы даже смеялся. Саперу, сидящему верхом, не оставалось ничего, кроме собственной улыбки, и даже взбешенный угрожающий взгляд охранников на прощанье, засевший внутри, словно кусок льда, не мог испортить его настроения.
Поселение араков располагалось на вершине близлежащих холмов. Несмотря на то что подобное место подвергало их дома действию всех ветров, ни один из непрошеных гостей не мог подобраться к лагерю незамеченным. Женщины и дети вышли на самую вершину, чтобы увидеть прибытие такого важного эскорта. Внезапно послышался резкий крик: лошадь Скрипача огромным прыжком перемахнула через цепочку ведущих,
Не встречая никаких препятствий, Скрипач наклонился к шее своей лошади.
Подобно остальным равнинным племенам, араки выбрали для лагеря именно вершину холма, а не долину. Постоянные ветра сводили количество насекомых к минимуму, а огромные валуны крепко держали края натянутых палаток. Кроме того, такое расположение позволяло им по утрам и вечерам возносить ритуальную благодарность солнцу.
Расположение лагеря было знакомо для Скрипача: во время кампании императора он изъездил эти земли вместе с отрядом виканов вдоль и поперек. В центре расположенного по кругу поселения находился каменный очаг. Четыре деревянных столба, скрепленных пеньковой веревкой, образовывали загон для лошадей. Рядом сушились пучки шерсти, а около них – треноги с растянутыми шкурами и шматами вяленого мяса.
Около дюжины дворовых псов окружили сидящего верхом сапера, который остановился, чтобы перевести дыхание. Скрипач понимал, что эти костлявые лающие дворняги могли принести немало проблем. Оставалось только надежда на то, что собачья подозрительность относится к любым незнакомцам, включая гралов. В противном случае их обман будет незамедлительно раскрыт.
Через несколько мгновений прибыло сопровождавшее их войско. Останавливая лошадей и спрыгивая на землю, конники кричали и смеялись. Последними на верхней площадке холма появились Крокус и Апсала, ни один из которых не разделял царившего здесь безудержного веселья.
Увидев лица своих спутников, Скрипач вспомнил об изуродованном охраннике, которого они оставили на дороге внизу. Вернув своему лицу хмурое выражение, он спрыгнул с седла.
– Город закрыт! – вскричал он. – Еще одна глупость мезла! Аракский наездник, разговаривавший с ним ранее, подошел вплотную и обнаружил на тонком лице яростную ухмылку:
– Это не мезла! Г'данисбан был освобожден! Южные трусы, только заслышав о приближающемся Вихре, моментально бежали.
– Тогда почему же город закрыт для нас? Кто мы, мезла?
– Это было сделано в целях очистки города, грал! Купцы и знать мезла заполонили Г'данисбан, однако вчера они были все арестованы, а сегодня будут убиты. С завтрашнего утра ты сможешь войти в чистый город вместе со своей благословенной семейной парой. Пойдем, эта ночь – время праздника!
Скрипач припал к земле на манер грала.
– А Ша'ика уже подняла Вихрь? – спросил он и обернулся на Крокуса с Апсалой, будто пожалев, что взял на себя такую огромную ответственность. – Война уже началась, арак?
– Скоро, – ответил он. – Мы уже все горим от нетерпения, – добавил он с самодовольной ухмылкой.
Крокус и Апсала приблизились. Арак покинул их, решив проверить, как продвигается подготовка ночного праздника. Под копыта воинственного жеребца швыряли монеты; заинтригованные жители поселения с опаской подходили к нему, гладя руками лоснившуюся спину и бока. На мгновение три путешественника остались в полном одиночестве.
– Да, такое зрелище я никогда не забуду, – сказал Крокус. – Хотя, клянусь Худом, хотел бы... Бедный человек останется жить?
Скрипач пожал плечами.
– Если сочтет это необходимым.
– Мы останемся здесь на всю ночь? – опросила Апсала, оглядываясь с опаской вокруг
– У нас есть выбор: мы можем принять эти условия либо предать араков. В последнем случае велика вероятность того, что наши кишки окажутся намотанными на близлежащие деревья.
– Мы не сможем их постоянно дурачить, – сказала Апсала – Крокус не говорит ни слова на местном языке, а у меня сильный малазанский акцент.
– Тот солдат был моего возраста, – тихо проговорил вор дару, углубившись в собственные мысли.
Нахмурившись, сапер произнес:
– Наш единственный выбор – путь в Г'данисбан, иначе скоро мы можем стать свидетелями мстительной ярости Вихря.
– Да, и что же мы будем праздновать в следующий раз? – резко спросил Крокус. – Чертов Апокалипсис, о котором все теперь говорят? У меня начинает складываться впечатление, что жители этих земель только и делают, что болтают...
Скрипач прочистил горло.
– Сегодняшнее ночное празднование в Г'данисбане приурочено к процедуре снятия кожи с нескольких сотен живых малазанцев, Крокус. Если мы проявим желание по присутствовать на столь грандиозном событии, то, вероятно, араки не обидятся нашему столь быстрому уходу.
Апсала обернулась и увидела полдюжины приближающихся членов племени.
– Попробуй, Скрипач, – властно сказала она.
Сделав несколько шагов вперед для приветствия, он с негодованием прошептал:
– Ты смеешь отдавать мне приказы, призывник? Она сощурилась:
– Знаешь что? Я полагаю, что отдавала приказы еще тогда... когда ты держался за полу платья своей матери, Скрипач. Я знаю, что ты был одержим мною, да и сейчас все твои желания написаны на лбу. Делай, что тебе говорят!
Сапер не успел ничего ответить: к ним приблизилась группа араков.
– Ты благословенный грал! – произнес один из них. – Ваш клан, вероятно, уже находится на пути к Апокалипсису! Позволь нам надеяться, что все они, подобно тебе, принесут с собой много-много своего пива!
Скрипач сделал жест, свойственный племени гралов, и рассудительно покачал головой.
– Это не может произойти именно так, – ответил он, пытаясь не выдать своего волнения. – Я же изгнанник. Более того, эта молодая супружеская пара хочет попасть в город сегодня... Позвольте нам быть свидетелями исполнения приговора – это сделает их брак еще более священным! Мне приходится исполнять все желания молодоженов, такова уж судьба.
Апсала сделала шаг вперед и поклонилась.
– Однако мы не хотим вас обидеть.
Несмотря на это, произнесенные слова вызвали совсем не ту реакцию, на которую они рассчитывали. Дружелюбные прежде лица внезапно потемнели.
– Изгнанник? Ты! хочешь сказать, что ни один из соплеменников не последует твоим путем, грал? В таком случае нам придется захватить тебя в заложники. Это принудит собратьев прийти на помощь, и в обмен мы выторгуем твою лошадь.
Услышав это, Апсала с изысканным совершенством топнула ногой, будто в ней пробудилась ярость избалованной дочери и молодой жены.
– У меня будет скоро ребенок! Только попробуйте бросить мне вызов, и останетесь проклятыми навек! Мы идем в город – немедленно!
