Андрей Плеханов - Лесные твари
Хотя, впрочем, какой он противник? Может быть, тот, с ножиком, был противником? Тот крепкий брюнет, что валялся сейчас в углу в нирване, слишком уж поспешно вырубленный Демидом. А этот – какой он противник? Большой, конечно, человек. На голову выше Демки, на три метра шире. На пять пудов толще. Ну и что? Не был он, конечно, противником. Не бывает противников с такими простыми, голубенькими, насмерть перепуганными глазками.
– Мужик, жить хочешь? – Дема наконец-то перевел дух.
– Д-д-д-д-д-д-да, – сказал мужик. В глазах его застыло выражение смертной тоски. – Д-да, н-н-на-на-чальник, н-н-не с-с-стреляй...
– «Стреляй»? В кого?
Вдруг до Демида дошло, чем был так испуган человек. Бросился на мужика аки тигр, свалился с ним на пол. Не чтобы убить. Чтобы спасти. Выстрел шарахнул сзади, пуля свистнула над головой, проделав и стене черную пробоину. Второй раз Фоминых выстрелить не успела. Демид юлой закрутился ей под ноги, срубил подсечкой, как топором дерево. Подхватить, конечно, не успел. Да и к чему подхватывать? За ошибки нужно отвечать. Полетела Фоминых в угол, легкая, сломанная. Больно ей было, но терпела, железная баба. Только зубами скрипела и за ногу держалась, морщась от боли.
– За что ты его? – Демид уже стоял – пистолет в руке, но опущен. В знак того, что пистолетные игры закончены. – За что ты его, мать твою?
– Ты дурак! – прошипела злобно. – Дурак ты! Ты что делаешь, идиот?! Обезвредить его! Быстро! Он же опасен!
– Кто, этот? – Демид ткнул пистолетом по направлению к мужику, пытавшемуся залезть под кровать. От мужика пахло потом и мочой – нервы не выдержали. – Единственный опасный преступник валяется дохлый в огороде. А эти... Это – не охранники, мать-перемать. Это – фуфло жеваное. Ты пудришь мне мозги, красавица. Я этого не люблю. Я не люблю, когда меня обманывают. Не люблю, когда стреляют мне в спину.
– Мы еще не нашли... – перебирала ногами, пытаясь встать. – Мы еще ничего не искали, а ты уже обвиняешь меня... Надо найти... Все идет хорошо. Мы обезвредили их. Надо найти и уходить. Быстрее.
– Неувязка. – Демид почесал пистолетом в затылке. – Неувязка, моя дорогая. Если мы найдем порошок, уйти мы никуда не сможем. Куда мы понесем этот порошок? Если мы даже донесем его до места, в чем я лично сомневаюсь, то что мы будем делать дальше? Заявим, что накрыли склад? А свидетели? И с этими что будем делать? Свяжем и повезем на такси? Или велосипед угоним?
– Да, да... Мы не уйдем... Мы вызовем кого надо. Ты не беспокойся. Все сделаем, как надо. Приедут, все протоколы составят. Только найти. Скорее.
– Можно подумать, ты сама на этот порошок подсажена, так торопишься, – проворчал Демид. – Ладно. Эй, мужик, как тебя зовут?
– Ва-ва-ваня. – «Преступник» уже что-то соображал, шевелил рудиментами мозгов, понимал, что Демид – не самый страшный в этой компании, что его нужно задобрить, глядишь, и жив останешься. – В-вы, это, не с-стреляйте, пожалуйста. У м-меня деток пять штук. Кто их кормить будет?
– Вот что, Ва-ва-ваня. – Демид сладко улыбнулся, и мужику снова стало не по себе. – Мы сегодня спешим, понимаешь? Дел у нас сегодня еще полно. Поэтому не задерживай нас, отец семейства. Бери руки в ноги и показывай, где порошок.
– Какой порошок? – Глаза мужика стали медленно округляться.
– Как «какой»? Кокаин где?!
– Что?!! – хрипло взвизгнул мужик. – Кокаин?!! – удивленно взвизгнул мужик. – У нас?!! – потрясенно взвизгнул мужик и начал неистово креститься огромной своей лапищей и пополз на коленях к Демиду, а может быть, и обмочился еще раз от страха. – Вот те крест, начальник, святой истинный крест, и Богородицей Девой клянуся, и всеми святыми клянуся... И детями клянуся, и хошь ты чем... Ведь это ж чего, начальник, это ж недоразуменье вышло! Да быть такого не могет! Чтоб мы, да эту отраву, да кокаин?! Да что ж мы, нехристи какие, отраву эту возить?! Да что ж мы, богатые такие, отраву эту покупать? Кокаин, он ведь мильёны стоит! Кокаин, он ведь кому нужен – барчукам! Да ты посмотри на нас, голытьбу сраную! Какой нам кокаин, нам бы на опохмел хватило, и спасибо, Господи...
– Стоять! – Мужик так резво несся на коленях на Демида – того и гляди свалит, бронепоезд. – Что у вас в кладовке сховано?
– Чичас! – Ваня помчался к маленькой дверке в углу. Пополз на коленях. Забыл, поди, что по-другому-то можно ходить. – Чичас, значится. Вот смотри, значится! Ты плохого не подумай, добрый человек! Не на продажу готовили. Боже упаси. Для внутреннего только потребления. Водка нынче, сам знаешь, дорога. А на работу не берут. Безработица ентая, значит, сейчас...
– Так-так. – Демид и не сомневался, что увидит ЭТО. Запах уж больно был знакомый в избушке. Корявый латунный змеевик. Бак из оцинковки. Прищепка на резиновой трубке вместо крана. Самогонный аппарат. Пара бутылей с мутной брагой. – Так-так. Понятно.
– Начальник! – Мужик смотрел с надеждой. – Аппарат забери, если хошь. Хороший, между прочим, не смотри, что неказист. Может, самому пригодится... Только не сажай, начальник! Мочи уж нет в капазухе вшей кормить! Старый стал!
– Расслабься, – коротко бросил Демид. – А ты, – перевел взгляд на Фоминых, – вставай. Пойдем.
– Подожди. Поискать надо...
– Что искать-то? Кокаин в подвале у самогонщиков? У пьянчуг полудохлых?
– Ты что, веришь ему? – взвилась, как дикая кошка. – Он тебе не такого еще наплетет!..
– Заткнись! Надоели мне твои байки! Ты что, хочешь, чтобы я начальникам твоим о твоей самодеятельности рассказал? Идем отсюда, или я за себя не отвечаю...
Поняла. Поплелась за Демидом, прихрамывая на правую ногу. Плюхали по рассохшейся дороге ненавидящей друг друга парочкой. Вот и автобусная остановка.
– Пистолет отдай.
– На, – сунул ей в руку противно теплую железяку. – Собаку из-за тебя убил, тварь божью. За что ты меня так измазала, скажи? Где я тебе дорогу перешел? Вроде и не встречались до этого?
– Демид... Поверь мне, это ошибка. В самом деле, была информация, что там склад... Прости...
«Хрен с ним, со складом. Хрен со всем. Дура она или опасная стерва – мне все равно. Мне нужен Король Крыс. Я убью его и успокоюсь».
– Такси надо ловить, – пробурчал мрачно, стараясь не смотреть на Ольгу. – Нам еще Короля Крыс ловить. Опоздаем...
– Демид... Прости... Не будет сегодня никакой операции. Я обманула тебя. Просто ты нужен был мне, чтобы взять этот склад. Да, обманула. И меня обманули, как видишь. Но может, и к лучшему? Прости, я, конечно, подставила тебя...
Демид посмотрел на Ольгу так, что она съежилась в комок. Молча посмотрел. И пошел прочь.
Что-то сильно беспокоило его. Что-то сидело шершавой занозой в душе. И только когда он пришел домой, и отмылся, и поужинал, и смотрел какую-то муть по телевизору, вспомнил.
«Откуда у этих нищих алкашей такая шикарная собака? Она стоила столько, сколько вся их гнилая избушка с годовым запасом самогона в придачу».
Ответ на этот вопрос знала Ольга Фоминых. Он не сомневался, что она знала. Но он не собирался задавать ей этот вопрос. Дело было закрыто.
Личная папка Фоминых О.И. была захлопнута, и на ней было написано «МУСОР» большими черными буквами. В разведку с ней Демид больше не пойдет.
Глава 11
Демид уехал из города. Уехал, потому что не мог тут больше жить в одном душном потном городе с Королем Крыс. Ходить по улицам и думать, что Король Крыс пялится на тебя из подвала и ухмыляется своей омерзительной пастью.
Демиду полагался отпуск на два месяца. И он взял его. А Лека уехала еще раньше. Уехала в какую-то деревню. Оказывается, маманя ее, аристократка и утонченная дама, происхождение имела самое что ни на есть деревенское. И дом у нее в деревне остался, и куча деревенских родственников. Лека туда и засобиралась.
– Дем, – сказала она однажды, – я уеду в деревню. Отдохну.
– Ты? В деревню?! – Демид был поражен, но поражен довольно приятно. – Одобряю, солнышко мое. Но все же это quite unexpected. [Большая неожиданность (англ.).] Ты – и деревня. Плохо сопоставимо.
– Меня тянет туда. – Лека смотрела задумчиво. – Здесь, в городе, все как-то не так. Все, за что я ни берусь, разваливается. Да и не хочется мне ни за что браться. Все это – не мое! Я просто чувствую это, понимаешь? Мое место – там.
– Где – там? Что ты там будешь делать? Коров доить? Или библиотекаршей сельской станешь?
– В лес я хочу, – призналась Лека. – Знаешь, я здесь даже по парку не могу спокойно ходить. Увижу березу – и подойду к ней, и глажу, и кажется мне, что я с ней разговариваю. А вчера... Птичка села мне на руку и не боялась. Забавная такая птичка, с оранжевой грудкой. Как такая называется?
– Королевская индейка, – сказал Демид.
– Дурак ты, Дема. Она сидела у меня на руке и что-то щебетала. Она что-то сказать мне хотела. И тогда я решила уехать.
– Уезжай, – сказал Демид. – И я тоже уеду. Доделаю кой-какие дела и приеду к тебе. Ты меня будешь ждать? Или я тебе уже буду совсем не нужен там, с твоими березами?
– Я тебя люблю. – Лека обняла Демида и почему-то заплакала.
