Владимир Серебряков - Оборотень в погонах
Валентин Зорин, четверг, 17 июня
Остаток ночи запомнился мне плохо.
Мы летали над Москвой, и внизу проплывали томящим душу хороводом ночные огни – двойные черты улиц, пестрые пламена зазывной иллюминации, сигнальные фонарики мириад ковров, горящие негасимым светом купола церквей. В небе сияла почти полная луна, но ее серебряные лучи терялись в многокрасочном полыханьи темного города, и только душа моя тянулась к ночному светилу, и выла в тоске; мир расплывался, истаивая чудесной сказкой, и лишь запахи били в нос, точно тролли – коверная пыль, от которой воздух в столице уже давно похож на мутную взвесь, и тысячи колдовских трав. Мимо промчалась стая ведьмаков на метлах с черными лакированными рукоятками; развевались на встречном ветру черно-зеленые шарфы, точно змеи. Один ведьмак, пролетая мимо, дернул за хвост своего знакомца-кота, и тот испустил оглушительный мяв – видно, пытался напугать пролетных, но добился только обратного эффекта. «Не дозволю котика тиранить!», кричал, кажется, Серов, и порывался набить обидчику морду, а сестры Валевич хором принялись его успокаивать, оставив меня за рулем. Потом афганец обмяк и едва не расплакался, бормоча себе под нос: «Понабежали, сволочи… м-мальчики с хогвартскими дипломами… растащили страну…»
Потом в моих воспоминаниях образовался провал, потому что я совершенно не помню, каким образом мне удалось затащить всю компанию на смотровую площадку Останкинской звонницы, а главное – как нас туда вообще пустили в три часа ночи. Судя по всему, моими стараниями, потому что на подъемнике Серов благодарил меня вполголоса, но что я такого мог наговорить крестоносцам-охранникам – ума не дам. С высоты город был виден – избитое выражение, зато правда – как на ладони. Далеко внизу поблескивала обсидианом башня Московского союза черных магов, построенная явно в пику высочайшей во всей Союзной Стройке колокольне, но до ее габаритов явно не дотягивавшая – верхушка ее, с площадкой для шабашей, едва доставала до вершин титанических контрфорсов, поддерживавших белоснежное тулово.
Серов с Валевич-старшей отошли на другую сторону площадки, а мы с Ариной остались наедине.
– Какой огромный город, – прошептала девушка, глядя вниз.
Я глядел больше не вниз – чего я не видел в Москве? – а вверх. Небо было чистое, мерцали звезды, которые трудно бывает разглядеть снизу, когда фонари слепят глаза, и только Луна перекошенным колобком катилась к западу, в сторону Бородинского парка.
– Большой, – согласился я, чтобы поддержать беседу. Мне почему-то страшно неловко было беседовать с этой неразговорчивой красавицей с огромными глазами. – Осемь мильонов душ своих, и полстолько приезжих… ну и плюс те, у кого души нет, но они в статистику не входят.
– Какую статистику? – не поняла Арина.
– Преступности, – вздохнул я. – Нежить и нечисть в нее не попадают.
– Вы всегда думаете о работе? – поинтересовалась девушка.
– Нет, – я покачал головой. – Только когда не сплю. Я ведь и встречу эту с вами затеял, чтобы поговорить… об убийстве Парамонова.
– С Мариной, – педантично поправила меня девица Валевич.
Я открыл было рот, и запнулся.
– Погодите, – пробормотал я, – ничего не понимаю…
– Сегодня утром вы говорили с Мариной, – повторила девушка терпеливо. – Это она назначила вам встречу.
Я непроизвольно обернулся – наши спутники скрылись за решетчатым коробом подъемника. и я подозревал, что отнюдь не случайно.
– Но…
– Она решила, – по Аринушкиному лицу промелькнула улыбка, – что мне нужна компания. За компанию.
– Щедрая какая женщина. – Наверное, я и правда слишком много выпил, иначе точно не ляпнул бы этакой бестактности.
К моему удивлению, Арина не обиделась.
– О, она у меня такая, – отмахнулась девушка небрежно, из чего я заключил, что это скорей она опекала сестру, чем наоборот.
– Только я все равно не понимаю, – признался я. – Кто из вас был дома в час убийства?
– Я, – обронила Арина. – Но я вряд ли смогу вам помочь. Я выглянула из двери на шум…
Ого! Отважная мне попалась свидетельница. Не всякий бугай в наши неспокойные времена наберется храбрости подойти к дверному глазку, даже если на лестнице заорут «На помощь!».
– …Он проскочил мимо меня, задел плечом и оттолкнул, – продолжала девушка, – но я не видела его лица – на нем была маска, смешная такая, детская – тигр полосатый… А со спины – ничего примечательного – куртка кожаная, легкая такая, брюки темные…
– Мы потом нашли эту маску, – мрачно заметил я. – В мусорнике у дома.
– А на ней были следы ауры? – жадно спросила Арина вдруг. – В детективах убийца всегда оставляет следы ауры.
– У него нет ауры, – объяснил я. – Он теневик. Иначе все было бы куда как проще.
– А-а… – Девушка понурилась.
– Вам очень повезло, что вы еще живы, – добавил я неизвестно зачем. – Он мог убить вас. Как того охранника.
– Зачем? – недоуменно переспросила она.
– Чтобы не оставлять свидетелей, – объяснил я чуть снисходительно.
– Но я-то не видела его лица! – возмутилась Арина.
– Охранник тоже, – отозвался я. – Понимаете, он-то следов не оставляет, но вот на нем чужая аура держится очень долго. Вы сами сказали – он оттолкнул вас. Коснулся. На нем горят ваши следы, и если бы мы вышли на него… это неопровержимая улика.
– Да я-то тут при чем? – Девушка все еще не понимала.
Я вздохнул.
– Сохраняется аура живых, – объяснил я мягко. – Понимаете?
– Ох-х-х… – выдавила она.
Я машинально начертал ногтем на перилах знак второго зрения, и тело девушки враз окуталось радужной пеленой, в которой преобладали глубокие изумрудные и травянистые тона, по временам скатывавшиеся в синеву. Покосился в сторону шахты подъемника – к моему изумлению, просвечивавшая сквозь решетку аура старшей сестры теперь отливала теми же цветами, разве что чуть светлее. Серов казался бледной тенью, и только руки его переливались обрывками заемного сияния, лишь немногим более яркими, чем захватанные тысячами ладоней перила.
На груди Арины темнели пятна – отпечаток пальцев Невидимки. Разорванная аура уже начинала затягивать рану. Где-то сейчас гуляют эти неповторимые клочки смарагдового свечения?
– И все-таки, – попытался я развеять мрачное настроение, – какой он был? Высокий, не очень? Как сложен?
– Роста… да вашего примерно. – Девушка нахмурилась. – И сложения… самого обычного, ну вот как вы, как Сева этот Маринкин…
Я и сам обратил внимания, что мы с кавалером Валевич-старшей относимся к одному типу мужчин. Может, этим я и обязан приглашением в «Ательстан»? Сходство близнецов порой приобретает самые неожиданные формы.
– Из-под маски только шапочка видна была… черненькая, вроде чулка.
Ну-ну. Простыми методами маскировки Невидимка, как мы удостоверились, не пренебрегает. По-видимому, совершив один прокол, на этом он и остановился.
– Понятно, – обреченно вздохнул я. – Спасибо.
Арина вдруг поежилась зябко.
– Холодно, – пожаловалась она.
В других обстоятельствах я счел бы это за приглашение обнять ее за плечи и вообще согреть своим телом, но разговоры об убийстве как-то не располагали к легкому флирту.
– Возьмите мой кафтан, – предложил я.
– А сами как же? – неубедительно отмахнулась девушка.
– Берите-берите. – Я набросил тяжелый кафтан ей на плечи. – Я стойкий.
Не объяснять же, в самом деле. что за крови во мне понамешаны. Я еще в школьные годы выучился не распространяться знакомым девушкам о своем происхождении.
– Ой! – Арина взмахнула ресницами. – А где Маринка и Сева?
Я оглянулся. Вот притча! Стоило глаз отвести, а их уже нет.
– Надо полагать, они решили продолжить праздник вдвоем, – улыбнулся я чуть завистливо.
– Тогда… мне, наверное, пора домой, – чуть слышно вздохнула девушка. – Кому-то ведь завтра выступать.
Ага. Только не завтра, а уже давно сегодня – вон, рассвет занимается. А мне, кстати, на работу. Это капиталист Серов может свалить дела на продавцов – их у него аж двое.
– Я провожу вас. – Само собой, не отправлять же девушку одну в четыре часа утра!
Почти всю дорогу мы молчали. Только когда я помог Арине подняться на третий этаж, подождал, пока она, шепча под нос что-то совсем неженственное, не справится с заедающим замком, и пришла пора прощаться, она заговорила:
– Простите, что не смогла вам помочь. То, что сделал этот тип… просто ужасно.
– Вы мне очень помогли, – убежденно проговорил я. – Очень.
Девушка недоверчиво покачала головой.
И тогда я решился.
– Вы позволите… заглянуть к вам еще? – выдавил я сквозь перехваченное горло.
– Конечно! – шепнула Арина, коротко и жарко улыбнувшись, и вдруг неловко чмокнула в щеку.
Я глупо ухмыльнулся захлопнувшейся перед моим носом двери и двинулся вниз.
На последней ступеньке лестницы я приостановился, пытаясь разглядеть в сочащейся сквозь узкие окошки рассветной мгле незамытые пятна крови, оставленные раненым насмерть телохранителем Парамонова. Наверное, для второго зрения они сияли бы не хуже прожекторов, если только бедняга не преставился в Склифе за ночь. И тут меня словно обухом по темени ударило.
