Кэтрин Куртц - Высший Дерини
– Кто эти люди? – спокойно спросил Кардиель.
На его руке, все еще державшей дверную ручку, вспыхивал аметист.
Офицер с трудом проглотил слюну и показал жестом на двух пленников.
– Вот, Ваше Преосвященство, они…
Не говоря больше ни слова, он шагнул к епископу и дрожащей рукой протянул два кольца.
Кардиель взял их и, внимательно изучив, взглянул на пленников.
И Морган, и Дункан без колебаний встретили его взгляд.
– Денис! – позвал Кардиель.
Через несколько секунд на пороге появился Арлиан. По его лицу было заметно, что он с первого взгляда узнал пленников. Кардиель показал ему два кольца, но Арлиан почти не обратил на них внимания.
– Отец Мак Лейн и герцог Аларик, – осторожно произнес он, – я вижу, вы, наконец, добрались до Джассы.
Он сложил руки на груди, и казалось, что огонь его епископского кольца мечется среди тишины, воцарившейся в коридоре. Затем он задал вопрос:
– Скажите, чего вы хотели: нашего благословения или нашей смерти?
Фиолетовые глаза на суровом лице излучали холод, и все же Дункан не заметил признаков гнева, очевидно, суровость предназначалась скорее всего для солдат.
Откашлявшись, Дункан попытался сесть, но не смог, пока Арлиан знаком не приказал солдатам немного освободить его. Дункан сел, краем глаза взглянув на Моргана, который пытался сделать то же самое.
– Ваше Преосвященство, мы просим прощения за то, что проникли сюда таким образом, но нам необходимо было увидеть вас. Мы пришли сюда, чтобы отдаться на ваш суд. Если мы действовали неправильно, сейчас или в прошлом, то укажите нам на ошибки и отпустите наши грехи. Если же мы были осуждены ошибочно, то мы просим, чтобы вы во всем разобрались и сняли с нас ложное обвинение.
После этого заявления послышалось перешептывание, но лицо Арлиана оставалось непроницаемым. Его взгляд перебегал с Дункана на Моргана и обратно. Затем он повернулся, распахнул дверь и встал сбоку.
– Стража, внесите их сюда и оставьте нас, – распорядился он. – Епископ Кардиель и я хотим их выслушать.
– Но, Ваше Преосвященство, это преступники, нарушившие ваш приказ. Они разрушили часовню Святого Торина, они убили людей, они были прокляты Курией…
– Я знаю, что они сделали, – остановил Арлиан. – И знаю, что они преступники. Делайте, как я сказал. Можете их связать, если так вам будет спокойнее.
– Хорошо, Ваше Преосвященство.
Солдаты поставили пленников на ноги и крепкой веревкой связали им руки перед собой.
Кардиель молча наблюдал, предоставив Арлиану распоряжаться событиями.
Священник, который первым выглянул из комнаты, вернулся туда и развернул два тяжелых кресла у камина. Когда оба епископа, пленники и охрана вошли в комнату, он встал сбоку, пристально глядя на Дункана. Дункан заметил это и постарался ему улыбнуться. Священник печально склонил голову. Отец Хью де Берри и Дункан были старыми друзьями. Один только Бог знал, как отец Хью оказался здесь и удастся ли им еще хоть раз дружески побеседовать.
Арлиан подошел к одному из кресел и уселся, дав знак секретарю и охране удалиться.
Отец Хью немедленно повиновался и направился к выходу, но солдаты в нерешительности остановились у двери.
Кардиель, который входил последним, успокоил их, сказав, что они могут оставаться поблизости и, если возникнет необходимость, их сразу вызовут. Он стоял у двери, пока последний солдат не вышел из комнаты, затем аккуратно закрыл дверь и запер ее.
Когда он занял свое место, Арлиан соединил пальцы и долго пристально смотрел поверх них на пленников. Наконец он заговорил:
– Итак, Дункан, ты опять вернулся к нам. В свое время, когда ты решил оставить службу у нас и стать исповедником короля, мы потеряли способного помощника. Но теперь, похоже, твоя карьера закончилась самым неожиданным образом.
Дункан виновато опустил голову. Он отметил официальность обращения Арлиана. На первый взгляд, слова казались нейтральными, но их можно было истолковать и по-другому. Следует быть очень осторожным в ответах, пока окончательно не выяснится позиция епископов.
В данный момент Арлиан был суров.
Дункан посмотрел на Моргана, который нетерпеливо ждал его ответа.
– Сожалею, что разочаровал вас, Ваше Преосвященство, и надеюсь предложить объяснения, которые встретят с вашей стороны по меньшей мере понимание. Не смею при этом надеяться на ваше прощение.
– Это уж предоставь нам. Ведь мы же согласны с причинами вашего появления здесь.
Морган откашлялся:
– Мы знаем, что у вас есть связь с королем и что именно он посоветовал вам принять нас.
Арлиан спокойно согласился:
– Верно. Однако я хочу все услышать от вас. Ведь это вы хотите очистить свои имена от обвинений, выдвинутых Курией, и попытаться снять с себя наложенное на вас проклятие.
– Да, Ваше Преосвященство, – пробормотал Дункан, рухнув на колени и склонив голову.
Морган, подумав, последовал его примеру.
– Хорошо. Тогда мы поймем друг друга. Думаю, мы поговорим о том, что случилось в часовне Святого Торина, с каждым по отдельности.
Арлиан встал.
– Лорд Аларик, если вы последуете за мной, то мы оставим епископа Кардиеля и отца Мак Лейна одних в комнате. Вот сюда, пожалуйста.
Взглянув на Дункана, Морган поднялся и вышел вслед за Арлианом через маленькую дверцу в левой стене.
Они очутились в крошечной комнате с единственным окном, расположенным высоко под потолком. На письменном столе, придвинутом к стене с окном, горела свеча. Перед столом стояло кресло с высокой спинкой.
Арлиан развернул кресло, сел и жестом приказал Моргану закрыть дверь.
Морган повиновался, а затем встал перед епископом.
Вдоль стены тянулась узкая скамья, но Моргану сесть не предложили, а сам он не решился. Старательно скрывая свои эмоции, Морган опустился на одно колено, склонив золотоволосую голову. Некоторое время он молчал, обдумывая, с чего начать, потом поднял голову и наткнулся на изучающий взгляд Арлиана.
Серые глаза Моргана встретились с фиолетовыми епископа, и тот увидел неприкрытое упрямство, дерзость и даже вызов.
– Это обычная исповедь, Ваше Преосвященство?
– Как пожелаешь, – ответил Арлиан, слегка улыбнувшись. – Но мне бы хотелось обсудить все, что ты скажешь, с Кардиелем. Ты освободишь меня от необходимости соблюдать тайну исповеди?
– Для Кардиеля – да. Уже ни для кого не тайна, что мы сделали. Но, может быть, я сообщу вам нечто, что хорошо бы сохранить в тайне от всех других.
– Понятно. А как насчет остальных епископов? Сколько я могу сказать им, если возникнет такая необходимость?
Морган опустил глаза.
– Предоставляю решать вам, Ваше Преосвященство. Я должен помириться со всеми, и не мне диктовать условия. Вы можете сказать им все, что сочтете нужным.
– Благодарю.
Последовала пауза, и Морган понял, что Арлиан ждет его рассказа.
Морган беспокойно провел языком по губам, сознавая, как много зависит от того, что он скажет в течение следующих минут.
– Вы должны понять меня, Ваше Преосвященство, – начал он. – Мне очень трудно говорить. В последний раз я преклонял колени для исповеди перед тем, кто поклялся убить меня. Варин де Грей захватил меня в плен в часовне Святого Торина. И с ним был монсеньор Горони. Там меня заставили сознаться в грехах, которых я не совершал.
– Но сюда тебя никто не принуждал приходить, монсеньор Аларик?
– Нет.
Арлиан помолчал, а затем со вздохом произнес:
– Ты утверждаешь, что все обвинения, выдвинутые против тебя, ложны?
Морган покачал головой.
– Нет, Ваше Преосвященство. Боюсь, что мы совершили большую часть того, в чем обвиняет нас Горони. Единственное, чего я хочу, – это объяснить причины наших действий и предоставить вашему суду решить, могли ли мы действовать иначе, если хотели живыми выбраться из ловушки, в которую попали.
– Ловушки? – заинтересованно переспросил Арлиан. – Расскажи мне подробнее об этом, Морган.
Морган посмотрел на Арлиана и понял: если он хочет подробно рассказать ему обо всем, что произошло в часовне Святого Торина, ему не следует встречаться глазами с пронзительным взглядом Арлиана.
Со вздохом он опустил глаза и начал рассказ. Говорил он очень тихо, и Арлиан наклонился к нему, чтобы не пропустить ни единого слова.
– Мы ехали в Джассу, чтобы выступить перед Курией и убедить епископов не накладывать Интердикт.
Он поднял взгляд до уровня груди прелата и сосредоточился на большом нагрудном серебряном кресте.
– Мы были убеждены, что решение об Интердикте неправильное. Да и вы, епископ, со своими друзьями тоже так решили. Мы надеялись, что, появившись перед Курией, мы, по крайней мере, перенесем всю тяжесть гнева с ни в чем не повинного народа на нас.
Его голос становился все тише и тише по мере того, как рассказ приближался к описанию ужасных событий.
– Наш путь, как и путь всех паломников, лежал через часовню Святого Торина. Ведь я не мог официально въехать в Джассу как герцог Корвина без разрешения епископа Кардиеля. А он не дал бы мне разрешения, когда в городе заседала Курия.
