Роберт Асприн - Иначе – это миф

– Это будет не так-то легко, – пробурчал Шайк-стер. – Но, полагаю, ты прав. Я имею в виду, что все драконы выглядят очень похожими друг на друга.

– Достаточно верно, – отозвался я, постепенно направляясь к ближайшему выходу.

– Пошли, Пип… я хотел сказать Глип.

Может быть, подозрения Шайк-стера и поутихли, но у меня все равно имелось несколько своих, когда мы шли обратно к трактиру "Желтый Полумесяц"

– Скажи мне откровенно, Глип, ты имел какое-нибудь отношение к порче чьей-то торговли драконами?

– Глип? – ответил мой приятель, точно таким же тоном, какой бывает у меня самого, когда я слишком упорно стараюсь казаться невинным.

– Угу. Ну, не суйся в это дело. Я думаю, мы его схватили и без того, чтобы ты попадал под обстрел.

– Глип.

На этот раз ответ был куда более подавленным, и я понял, что он заметно повесил нос.

– Да не сердись ты. Просто я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случились. Вот и все.

Я вдруг осознал, что прохожие смотрят на нас. Полагаю, как ни странен Базар, они не привыкли видеть, чтобы кто-то шел по улице, споря с драконом.

– Поспешим, – настойчиво предложил я, переходя на рысь. – Не знаю, что мы сможем сделать с намерением Синдиката подъехать к букмекерам, но уверен, что Ааз что-нибудь придумает.

18

"Жизнь может быть прибыльной, если ты знаешь шансы."

Спортивная арена, где мы сидели, заметно уступала по величине стадиону на Джаке, где мы играли в Большой Игре, но ничуть не уступала по шумности. Наверное, на акустику как-то влияло то, что арена была крытой, а не открытой, но даже при наполовину заполненных народом трибунах гул стоял такой, что я едва слышал собственные мысли.

Потом, опять же еще запах. Те же стены и потолок, что кое-как создали акустику, совсем ничего не делали для вентиляции. В такой тесноте несколько тысяч существ из разных измерений производили такую смесь запахов тел, что мой желудок подвергался медленным спазмам… или, может быть, дело было просто в нервах.

– Ты не мог бы еще раз объяснить мне насчет шансов?

– Не сейчас, – рыгнул Игого, нервно теребя программу. – Я слишком занят беспокойством.

– Дай, я попробую, стерва, – вызвалась сидевшая с другого боку от меня Маша. – Может быть, я смогу сказать это на менее техническом жаргоне, чем наш друг.

– Я бы это оценил, – признался я.

За это я заработал мрачный взгляд со стороны Игого, но Маша уже приступила к делу.

– Во-первых, ты должен понять, что букмекеры, по большей части, не ставят собственных денег. Они выступают в роли агентов или посредников для людей, ставящих на разные стороны в одном состязании. В идеале, деньги, поставленные на каждую из сторон, равны друг другу, и поэтому сам букмекер не ставит на состязании никаких собственных денег.

– А как же тогда они наживают деньги?

– Иногда на процентах, а иногда… но это уже другая история, а мы говорим о шансах. Идет?

– Ладно, – пожал плечами я.

– Так вот, описанная мной ситуация – идеальная. Она предполагает, что команды, или бойцы, или что бы там ни было, равны по силе. Тогда некоторые люди ставят на одну сторону, некоторые на другую, но в общем все уравновешивается. Это – равные шансы – или 1:1.

Она слегка переместила свой вес, не обращая внимания на прожигающие взгляды других зрителей, когда в ответ на ее движение закачался весь ряд.

– Но, предположим, дело обстоит иначе. Что, если вместо равенства сил у одной стороны есть преимущество… как скажем в случае, если бы Плохсекир вышел драться с королем Родриком?

– На это легко ответить, – улыбнулся я. – На короля никто бы не поставил.

– Именно, – кивнула Маша. – Значит, все поставят на одну сторону, и букмекерам придется покрывать все ставки собственными деньгами… ставки, которые у них большая возможность проиграть.

– Поэтому они не принимают никаких ставок.

– Нет. Они обставят дело так, что люди будут ставить на короля.

Я вскинул бровь.

– Они могут попробовать, но я уверен, что сам не стал бы так выбрасывать золото. Я бы поставил на Плохсекира.

– В самом деле? – улыбнулась Маша. – А что, если вместо того, чтобы ставить один золотой для выигрыша одного золотого, тебе приходилось бы ставить на Плохсекира десять золотых ради выигрыша одного?

– Ну…

– Разреши мне еще немного затруднить дело. Как насчет того, что если ты поставишь на короля один золотой и он победит, то вместо получения одного золотого т получишь сто?

– Я… э-э… мог бы заключить рискованное пари, поставив на короля, – поколебавшись ответил я. – Всегда есть возможность, что ему повезет. Кроме того, если я проиграю, то потеряю только один золотой.

– …И ИМЕННО ТАК, я уверена, и используют шансы букмекеры для собственного прикрытия. Ну, а как они рассчитывают, сколько ставок им нужно на короля при шансах "Х" для прикрытия ставок, принятых на Плохсекира при шансах "У", это уже выше моего понимания.

Я посмотрел на сидящего рядом со мной девола с новым уважением.

– Вот это да, Игого. Я никогда не представлял по настоящему, как сложна твоя работа.

Девол чуточку смягчился. Они столь же восприимчивы к лести, как и все прочие.

– На самом-то деле, все бывает еще сложнее, – скромно признался он. – Приходится быть в курсе сразу нескольких состязаний, иногда даже использовать рискованные ставки с одного для прикрытия верных ставок с другого. И потом, есть боковые ставки, например на то, как часто кто-то добьется успеха и в каком периоде Большой Игры. Это не легко, но продувной малый может с этого заработать на жизнь.

– И какие же шансы сегодня вечером?

Девол скорчил гримасу.

– Паршивые. Это один из тех матчей типа "Плохсекир-король", если я правильно понял ваш пример. В данном случае команда, которую вы увидите в красных трусах – это Плохсекир. Они горячей десятидолларового лазера, и выиграли последние свои пятнадцать схваток. А слабые сестрички… по-вашему, король… будут в белых трусах, и не выиграли ни одной схватки за два года. Когда Синдикат сделал свою ставку, шансы стали примерно двести к одному против белых.

Я тихо присвистнул.

– Ух ты. Двести золотых в ответ на ставку в один золотой. Ты не забыл прикинуться удивленным, когда они поставили свои деньги?

– Мне не пришлось прикидываться, – процедил сквозь зубы Игого. – Со ставкой таких размеров, какую выдали они, это не потребовалось. Получив заблаговременное предупреждение, я ожидал, что они кинут не мало, но все же…

Он покачал головой и впал в молчание.

Я раньше как-то по-настоящему не задумывался о том, что вытекает из таких шансов, но теперь прикинул. Если, поставив один золотой, получаешь двести, то ставка в тысячу потенциально могла принести двести тысяч. А ставка в десять тысяч…

– Какой же величины их ставка? – со страхом спросил я.

– Достаточно велика, чтобы в случае проигрыша я до конца дней своих работал на Синдикат, расплачиваясь по ней… А у деволов отнюдь не краткая продолжительность жизни.

– Минуточку. Разве Ааз не сказал, что если ты проиграешь, мы покроем твой проигрыш за счет денег на текущие расходы?

– Сказал, – согласился девол. – А также указал, что если вы будете покрывать мои проигрыши, то будете забирать так же и все выигрыши, если все пройдет как намечено. Я предпочел рисковать и выигрывать сам.

Маша нагнулась вперед, уставясь на него.

– Ты так уверен, или так жаден?

– Больше последнее, – признался Игого. – Потом, опять же, я довольно сильно обжегся, ставя в Большой Игре против Скива. По моим расчетам стоит, по крайней мере, один раз поддержать стрелка, попавшего сразу в струю.

Я озадаченно покачал головой.

– Разве ты не боишься проиграть?

– Ну, мне приходило в голову, что, возможно, здесь надувают меня, а не Синдикат. Вот потому-то я и сижу рядом с тобой. Если окажется, что это обман…

– Ты весьма мал, чтобы угрожать, Игого, – предупредила Маша.

– …А ты слишком велика, чтобы увернуться, если я решу, что грозят мне, – отпарировал девол.

– Бросьте вы это, – приказал я. – В любом случае вопрос чисто академический. У нас не будет никаких затруднений… или, если будут, то я буду так же удивлен, как и ты, Игого.

– Надеюсь, больше удивлен, – фыркнул девол. – Я наполовину ожидаю, что эта затея лопнет, не забыл?

– Но Ааз заверил меня, что все схвачено.

– Очевидно. Иначе Синдикат не ставил бы так много. Вопрос в том, чей фокус удастся, их или ваш?

И тут мой глаз уловил суматошную деятельность по другую сторону арены. Синдикат только-только прибыл… в полном составе. Там был Шайк-стер, по бокам от него Гвидо и Нунцио, а сзади остальные члены двух бригад, откровенно рассаживающиеся по своим местам. Увиденные вместе и в движении, в противоположность набивающими по отдельности животы у Толстяка, они составляли впечатление группы. Мое мнение явно разделили и другие. Даже хотя они опоздали, никто не оспаривал их права на лучшие места, когда они гуськом прошли в первый ряд. Фактически, когда они приблизились, возникло заметное срывание с желанных мест.