Глен Кук - Без пощады
– Король, который остается живым, когда наступает нужный момент.
– Пусть приходят. Я обучен владению Силой. – Он произнес эти слова из чистой бравады и от отчаяния. Ему так хотелось нанести ответный удар.
– Король-колдун? – спросил Эль Сенусси, отступая назад.
В его глазах он увидел отражение того страха, которые испытывали люди в присутствии королей Ильказара.
– Нет. Не совсем. Но, может быть, я смогу подпустить немного дыма им в глаза.
Непобедимые точно знали, что следует делать. Разведка у них была поставлена великолепно. Уже в результате первой атаки они сумели преодолеть ограждение, несмотря на отчаянное сопротивление защитников и все шаганские ухищрения Гаруна.
– Они просачиваются за блокгаузом, в том месте, где выгорела ограда! – выкрикнул Гарун и бросился бегом к месту прорыва. Сенусси дал приказ. Воины схватились за седельные луки, и на нападавших обрушился дождь стрел. Но такой пустяк не мог остановить Непобедимых.
– Ступайте в блокгауз, сир, – сказал Эль Сенусси. – Здесь вы всего лишь один дополнительный меч, а оттуда вы сможете достать их своим колдовством.
Гарун позволил нескольким бойцам вывести его из схватки и проводить в укрытие. В предложении Шадека был смысл.
Магические действия из блокгауза оказались более эффективными. Гарун обратил свою магию против отдельных бойцов врага, и вскоре Непобедимые отошли.
– Еще немного, и нам пришел бы конец, – сказал Гарун, обращаясь к Эль Сенусси.
– Еще не конец, – ответил старик. – Окончательно они не ушли. И теперь окружают лагерь.
Гарун посмотрел через ограждение.
– Некоторые окружают, а некоторые, как мне кажется, отправились за подмогой.
– Думаю, повелитель, что ночью тебе следует уехать.
Это был практичный, прагматичный и очень правильный совет, но Гаруну он пришелся не по вкусу.
– Они наверняка ждут, что я попытаюсь это сделать.
– Верно. Но разве они ждут нашей атаки? Они слишком самоуверенны. Если мы совершим вылазку, не пытаясь затем убежать…
– Это может сбить их с толку, поскольку в подобном действии трудно увидеть смысл.
– Смысл есть, если вылазка позволит тебе скрыться.
– Не понимаю тебя, Шадек.
– И не пытайся, повелитель. Просто уходи. И приведи помощь.
Гарун бежал во время третьей вылазки. Он ушел пешком, крадучись, словно вор, и скрипя зубами от злости и от боли. Он упорно шагал сквозь ночь, не обращая внимания на раны.
Рассвет застал его в пятнадцати милях к северу от лагеря. От города Фигенбрух, столицы Тамериса, его отделяли всего лишь двадцать миль. До ближайшего лагеря беженцев было не менее сорока миль. Он решил двигаться в столицу.
Поступая так, Гарун рисковал. Правители Тамериса из робости могли проигнорировать покушение на их суверенитет со стороны Эль Мюрида.
Если же правители откликнутся, то они явятся объективными свидетелями агрессии, и соседи Тамериса станут относиться к Ученику более враждебно.
Одним словом, рискнуть стоило. Лагерь Сенусси, в конце концов, был временным поселением, и его потеря не может явиться серьезным поражением.
Непобедимые хотели уничтожить не лагерь, а его, Гаруна. Все большие скопления беженцев, на которые стоило специально нападать, располагались дальше к северу.
Гаруна в Фигенбрухе знали и не очень любили. Он уже успел надоесть властям города своей назойливостью.
Чтобы его приняли, Гаруну пришлось пустить в ход свои раны, титул и красноречие. Он выступил с прекрасной речью перед королевским сенешалем. Еще более убедительную речь молодой человек произнес в присутствии короля.
– Это возмутительно, ваше величество, – заявил сенешаль. – Мы не можем оставить без ответа подобное беззаконие.
– В таком случае собери рыцарей сколько сможешь и веди их в поход. А вас, брат, – обратился он к Гаруну, – прошу воспользоваться моим гостеприимством до тех пор, пока эта беспардонность не будет наказана.
– Благодарю вас, брат, – ответил Гарун с легкой улыбкой. Назвав его братом, монарх косвенно признал право юноши на Трон Павлина.
К концу недели пришло известие о том, что Непобедимые разбиты, а оставшиеся в живых бежали за хребет Капенрунг. Людям Эль Сенусси удалось спастись.
Весть об этом нападении должна была неизбежно распространиться по Малым Королевствам, вызвав волну неприязни к Эль Мюриду.
Малые Королевства были действительно невелики и часто беспомощны, но зато каждое из них весьма ревниво относилось к своей независимости и суверенитету. Национализм процветал здесь гораздо сильнее, нежели в более крупных государствах.
Пока Гарун ожидал новостей, ему повстречался один человек.
Встреча выглядела событием совершенно заурядным, но в конечном итоге оказалось, что она повлияла на судьбу нескольких королевств.
Дворец Гаруну смертельно надоел. Он казался дырой даже по сравнению с домом его детства. Молодой человек стал искать развлечений на весенней ярмарке, раскинувшейся на большом лугу к северу от города.
Как-то раз, наблюдая за шпагоглотателем, Гарун ощутил рядом с собой присутствие зла. Реальной угрозы он, однако, не чувствовал. Это было странно. Как правило, его интуиция давала ему более четкое представление. Он огляделся по сторонам.
Гарун отправился на ярмарку без охраны, и культ Хариша без помех мог нанести очередной удар. Он обругал себя за то, что пошел на бессмысленный риск.
Юноше пришлось обратиться к шестому чувству шагана.
Этот забытый богом дворец… Правители Тамериса – не более чем обыкновенные необразованные варвары, натянувшие на себя облачение аристократов. Единственным человеком, способным на утонченную беседу, был чиновник казначейства… Да и того, как оказалось, пригласили на службу из Хэлин-Деймиеля…
Лишь один человек выделялся из толпы тощих крестьян и светловолосых обитателей города. Этот человек был невысок ростом, толст и смугл – явный чужеземец. В нем явно чувствовалось присутствие пустыни.
Гарун сосредоточил все свои чувства на тучном молодом человеке.
Оказалось, что толстяк и является источником зла.
Он безумец, если считает, что, совершив убийство, ему удастся безнаказанно скрыться, подумал Гарун. Нет, толстяк – не убийца. Он не принадлежит к культу Хариша и затевает нечто совершенно иное.
Гаруна снедало любопытство. Он вспомнил, что видел довольно забавное представление, которое давал тучный молодой человек. Толстяк оказался настолько ловким и быстрым, что Гарун хватился своего кошелька только через полминуты.
А ведь отвлекся он всего лишь на тот краткий миг, когда шпагоглотатель извергнул изо рта сноп пламени. Гарун пытался понять механику фокуса.
Поняв, что его обокрали, Гарун резко обернулся. Однако толстый юнец успел скрыться.
Бин Юсиф зловеще усмехнулся. Этот вор был ловок, но глуп.
Гарун обнажил меч и направился к шатру за будкой, в которой толстяк ранее вершил свое представление.
Из шатра доносился звон монет. Гарун припал к дыре в ткани. Тучный молодой человек, сидя спиной к входу и радостно ухмыляясь, подсчитывал добычу.
Вдвойне дурак, подумал Гарун. Он проскользнул в шатер с ловкостью хорька и стал ждать с кинжалом наготове.
Толстяк, почувствовав присутствие постороннего, обернулся и попытался вскочить на ноги.
Острие кинжала уткнулось ему в горло.
– Сидеть!
Толстяк шлепнулся на землю. Гарун протянул открытую ладонь. Взгляд его был холоден и беспощаден. Тучный молодой человек был испуган, но все же было заметно, что он в уме подсчитывает варианты.
– Мои деньги, – произнес Гарун негромким, но полным угрозы голосом.
Вор начал что-то лепетать, но, тут же передумав, вручил бин Юсифу кошелек.
– Остальное, – бросил он, заметив, что одна золотая монета исчезла. Парень сделал это незаметно, но Гарун был знаком с подобными фокусами. – Хорошо. Теперь объясни мне, почему я не должен тебя повесить.
Толстяк дернулся. Но то же самое сделала и рука Гаруна. Острие кинжала сильнее надавило на смуглое горло.
– Я владею Силой. Ты не сможешь двигаться достаточно быстро, чтобы застать меня врасплох.
Вор со страхом поднял на него глаза.
– Ты знаешь, кто я?
– Нет.
– Гарун бин Юсиф.
Вор наморщил лоб, как бы что-то припоминая, а затем произнес:
– Указанного называть также Король-без-Трона?
– Да.
– Ну и что?
– А то, что ты выбрал не того человека, толстозадый. Я могу сделать так, что ты сегодня же будешь болтаться на королевской виселице. Но я только что подумал, что это может оказаться ненужной тратой полезного материала. В моей стране все приучены экономить. Мне пришла в голову мысль, что ты можешь быть полезен. Если, конечно, удастся поставить под контроль твою склонность к воровству.
– То же старинственное песнопение. Все тоже грабленаступание. О, я глупец из глупцов. Видно мне никогда не научиться! – Толстяк уселся поудобнее и, скрестив руки на груди, закончил: – Лично я проявлять полной индифферентвенность к политика.
