Роберт Джордан - Перекрестки сумерек
Учтиво наклонив голову, она отказалась от вина. Наполненный кубок предоставлял массу возможностей – сделать глоток, когда нуждаешься в мгновении на размышление, опустить в него взгляд, когда хочешь скрыть выражение глаз – но этого юношу лучше иметь постоянно под наблюдением. Его лицо выдавало также мало, как лицо Айз Седай. Темные рыжеватые волосы и серо-голубые глаза могли подойти какому-нибудь айильцу, но мало кто из Айил имел столь же холодный и непреклонный взгляд. Взгляд, заставивший Кадсуане вспомнить утреннее небо, на которое она недавно смотрела. Оно казалось теплее. Выражение глаз стало холоднее, чем до Шадар Логота. И, к сожалению, упрямее. И еще в них проглядывала… усталость.
– У Алгарина был брат, который мог направлять, – бросил он, поворачиваясь к обтянутому тканью креслу. И, на полуобороте, запнулся. С лающим смехом задел подлокотник кресла, притворяясь, что споткнулся о собственные сапоги. И не схватил саидин – она видела, как он заколебался на грани – иначе украшения в прическе ее бы предупредили. Кореле говорила, что, для того чтобы оправиться от Шадар Логота, ему достачно только спать немного побольше. Свет, ей нужно сохранить мальчика живым, или все будет напрасно!
– Я знаю, – ответила она. И, так как имелась вероятность, что Алгарин мог рассказать ему все, добавила, – я та, кто захватил Эмарина и доставил его в Тар Валон. – То, что Алгарин благодарен ей за это, кое-кому показалось бы странным, но его младший брат спокойно жил в течение почти десяти лет после того, как она помогла ему смириться с произошедшим. Братья были неразлучны.
У устроившегося, наконец, в своем кресле мальчика дернулись брови. Он не знал.
– Алгарин хочет пройти испытание, – сказал он.
Она встретила его пристальный взгляд твердо и невозмутимо, и придержала язык. Дети Алгарина женаты. Те из них, кто оставался в живых. Возможно, что он готов передать этот клочок земли своим потомкам. В любом случае, станет ли больше-меньше еще одним мужчиной, умеющим направлять – вряд ли это сильно изменит положение вещей. Конечно, если этим мужчиной не будет тот мальчик, что сейчас всматривается в нее.
Выждав паузу, его подбородок дрогнул в одобрительном кивке. Он ее проверял?
– Не стоит бояться, мальчик, что когда ты того заслужишь, я позабуду назвать тебя дураком. – Большинству людей хватало одной встречи с Кадсуане, чтобы запомнить ее острый язык. Этому же юноше, время от времени, приходилось его показывать. Он хмыкнул. Это мог быть смешок. Это мог быть стон. Она напомнила себе – он хотел, чтобы она его чему-то научила. Хотя при этом, кажется, не знал – чему. Не имеет значения. У нее имелся на выбор целый список, а она только начала.
По его лицу не возможно было прочесть его чувства, словно оно было высечено из камня. Однако, он вскочил с кресла и стал ходить по комнате взад и вперед: от камина к двери, и обратно. Закинутые за спину руки сжимались в кулаках.
– Я разговаривал с Аливией. О Шончан, – начал он. – У них есть основания называть свою армию Непобедимой. Она никогда не проигрывала войну. Сражения – да, но никогда войну. Когда они терпят поражение, Шончан садятся и разбирают, что они делали не так, и что враг делал правильно. После чего изменяют то, что нуждается в переменах для того, чтобы победить.
– Мудрый подход, – заметила она, когда поток слов на мгновения прервался. Очевидно, он ждал комментария. – Я знаю людей, которые поступают так же. Даврам Башир, например. Гарет Брин, Родел Итуралде, Агельмар Джагад. Даже Пейдрон Найол, когда был жив. Их всех считают великими полководцами.
– Да, – ответил он, продолжая ходить. Он не смотрел на нее, возможно даже не видел, но он ее слушал. Как ни странно, можно надеяться, что и слышал. – Только пять человек, и все великие полководцы. А у Шончан каждый поступит также. И подобным образом они действовали в течение тысячи лет. Они изменяют то, что нуждается в перемене, но не отступают и не сдаются.
– Ты начинаешь думать, что их нельзя победить? – спросила она невозмутимо. Пока не знаешь фактов, невозмутимость всегда выручает. Да и после того, как узнаешь, обычно тоже.
Мальчик повернулся к ней, упрямый, с ледяными глазами.
– Я смогу, в конце концов, нанести им поражение, – произнес он, сделав над собой усилие, чтобы говорить вежливо. Очень хорошо. Чем реже придется доказывать, что она способна наказать, и обязательно накажет нарушителя установленных ею правил, тем лучше. – Но… – он с рычанием прервался, когда через дверь проникли звуки перепалки в прихожей.
Мгновением позже она распахнулась, и в комнату, спиной вперед, ввалилась Элза, продолжая громко спорить, и старалась расставленными руками сдержать появление двух других Сестер. Эриан, ее бледное лицо стало пунцовым, с силой пихала вперед свою напарницу по Зеленой Айя. Сарен, женщина столь красивая, что Эриан на ее фоне выглядела почти простушкой, имела более спокойное выражение лица, как и следовало ожидать от Белой. Но при этом, в раздражении, так сильно трясла головой, что цветные бусинки, заплетенные в ее тонких косах, с треском бились друг о друга. Характер у Сарен имелся, хотя обычно она держала его за семью замками.
– Приближаются Бартол и Рашан, – громко доложила Эриан. Волнение подчеркнуло в ее речи иллианский акцент. Речь шла о двух ее Стражах, оставленных в Кайриэне. – Я не посылала за ними, но кто-то их сюда переместил. Час назад я внезапно почувствовала, как они направляются ко мне, а только что оказались еще ближе. Скоро они объявятся здесь.
– Мой Витальен тоже приближается, – добавила Сарен. – Он прибудет сюда, я думаю, в течение нескольких часов.
Элза дала своим рукам опуститься, хотя, судя по неподвижности спины, все еще сверлила Сестер взглядом.
– Мой Ферил также вскоре появится, – пробормотала она. Он был ее единственным Стражем. Говорят – они женаты, а Зеленые сестры, выходя замуж, редко брали себе еще одного Стража. Кадсуане задалась вопросом, не придется ли, если не решатся другие, заговорить ей самой.
– Я не предполагал, что это произойдет так скоро, – мягко сказал мальчик. Но под этой мягкостью чувствовалась сталь. – Но я не должен рассчитывать, что события станут меня дожидаться. Не должен, Кадсуане?
– События никогда никого не ждут, – ответила она, вставая. Эриан вздрогнула, словно заметив ее только сейчас. Кадсуане знала – ее лицо оставалось столь же невозмутимым, как и у мальчика. Хотя, возможно, и столь же непреклонным. То, с чем прибыли Стражи из Кайриэна и те, кто переместился вместе с ними, само по себе могло доставить достаточно хлопот. А тут еще она, по-видимому, получила от мальчика новый ответ и оказалась перед необходимостью тщательно обдумать, что ему советовать дальше. Иные ответы заковыристее вопросов.
Глава 24
Крепчающий шторм
Лучи полуденного солнца должны были проникать сквозь окна спальни Ранда, но снаружи лило, как из ведра, и все светильники горели, в попытке сдержать сгущающийся сумрак. Стекла в оконных переплетах дрожали от раскатов грома. Из-за Стены Дракона быстрее скаковой лошади примчалась яростная буря. Она принесла с собой такой сильный холод, что впору было выпасть снегу. По крыше барабанил дождь, замерзающий на лету в снежную кашицу, и, несмотря на ярко горящие в очаге поленья, в комнате было холодно.
Лежа на кровати поверх покрывала, не разувшись и положив ногу на ногу, он смотрел на балдахин и пытался привести свои мысли в порядок. Бушующая за окнами гроза не мешала этому занятию, но Мин, свернувшаяся калачиком рядышком – это совсем другое дело. Она не пробовала отвлечь его – она просто отвлекала без всяких там «попробовать». Что же делать с ней? И как насчет Илэйн и Авиенды? На таком расстоянии от Кэймлина, они обе были всего лишь смутным ощущением в его голове. По крайней мере, он предполагал, что они все еще оставались в Кэймлине. Хотя, когда дело касалось этой парочки, любые предположения были рискованными. Все что он знал о них сейчас – это общее направление и то, что они живы. Мин прильнула к нему – узы несли такие яркие ощущения, словно она была внутри его головы во плоти. Не слишком ли поздно заботится о безопасности Мин, безопасности Илэйн и Авиенды?
С чего ты решил, что можешь обеспечить чью-то безопасность? – зашептал Льюс Тэрин в голове Ранда. Умерший безумец был теперь старым другом. – Мы все приближаемся к смерти. Просто надейся, что не ты их убьешь. Хотя и не очень желанным другом – просто таким, от которого нельзя избавиться. Он больше не боялся совершить убийство Мин или Илэйн или Авиенды, впрочем, как и впасть в безумие. По крайней мере, стать безумнее, чем теперь – с мертвецом в голове и появляющимся время от времени смутным лицом, которое он не мог распознать. Может ему стоит решиться и расспросить Кадсуане о ком-либо из них?
Не верь никому, – пробормотал Льюс Тэрин и добавил, криво усмехнувшись, – и мне тоже.
