Глен Кук - Без пощады
– Ого! – заявил Поло. – Настать время надуваться важность.
– Для своего возраста вы высказываете на удивление глубокие мысли.
Насмешник был уверен, что она не больше чем на год старше его, но протестовать не стал.
В дело вступил Тубал.
– Большой дурень быть рожден в нора в земле. Очень глубокий нора…
– И что дальше? – улыбнулась девушка.
– Это есть сложное предметство. И глубокий тоже. В Шустал-Вотка…
– Как тебя зовут, фокусник?
Сразу он ничего не смог сообразить и поэтому сказал правду:
– Лично я смущенный. Имя не ведомо. Называть лично себя Насмешник. Сам себя так назвать.
– А кто твои родители?
– Подобных никогда не ведать.
– Ты сирота?
В ответ он лишь пожал плечами. В глубине души он так не считал. Ему хотелось верить, что Саджак похитил его из-за ненависти к его родителям и что те до сих пор разыскивают его. Он мог быть исчезнувшим принцем или наследником большого торгового дома.
– Допускаемо.
– Как это ужасно. Неужели у тебя никого нет?
– Старик когда-то быть. Путешествовать с ним некоторое время. Он умереть.
Внутренний голос негромко подсказывал ему, что он нарывается на новые неприятности. Для него все люди в этом мире делились на две категории. На жертвы и на тех, кого он оставлял в покое ввиду того, что они грозили ему опасностью, с которой он был не в силах совладать. Девица полностью не подпадала ни под одну из этих категорий, что делало её опасной вдвойне. Насмешник не знал, в какую сторону следует двинуться.
– Это крайне печально, – сказала она. – Мой папаша все ещё жив, и это в некотором роде тоже грустно. Я уверена, что он готов наложить руку на все, что мне осталось от Вульфа.
Банг!
В глубинах сознания Насмешника зазвенел гонг.
– Этот папаша… Прекрасная дева есть подозревающая? Лично я известнейший специалист в распознавать всякие трюки и способный…
– Но я не могу причинить вред собственному отцу! Пусть он и отдал меня замуж в тайной надежде, что Вульф позволит себя укокошить. Это было бы неправильно…
– Недавно замечание быть произнесено, – прервал её Тубал, – нельзя позволять родственникам и друзьям диктовать твоя жизнь. Большой дурень как никогда иметь близость к истине.
– Ты не знаешь моего отца.
– Истина подлинная. Но указанный равно не знать тучный распространитель учености. Итак. Если одно равен другому, то указанные есть равенство. Или что-то вроде. Эй! Леди. Лично я, легко смущаемый, не сметь все время называть вас «прекрасный дама». Имя должно иметься в существовании.
– Ах да. Конечно. Кристен. Кристен Хирбот.
– Кристен! Сколь прекрасности в его звучании. Как колокольчик. Весьма подходит. Кристен, если это допускаемо, мы заключить согласие. За крошечный вознаграждение, лично я – величайший придумщик – отвращу хищность жестокого родителя. А также поползновенность всех на него похожих. Я без труда удовлетворенный путешественник – с целью видеть разные страны – нуждаться только в постель, хлеб и крыша над головой. Готов начать с последнего.
– Не знаю… Это не совсем… Ты действительно голоден?
– Голоден? – вмешался Поло. – Большой дурень с жадностью смотреть на конь на той сторона площадь, а указанный конь есть призовой скакун главный судья Дамхорста.
– Что же. В таком случае пошли. Думаю, что в этом не будет ничего предосудительного, если я накормлю тебя. Но ты мне должен кое-что обещать.
– Придется, – вздохнул Насмешник.
– Разреши Поло рассказать мне анекдот о жреце и магии.
– Какая отвратительность! – возопил Тубал, когда Насмешник стал класть его в мешок. – Омерзение из омерзеностей! – продолжал он возмущаться, оказавшись внутри.
Насмешник ухмыльнулся.
Кристен владела небольшим домом на окраине Дамхорста, в тени старинного мрачного замка барона Брейтбарта. Вся прислуга состояла из престарелой служанки, бывшей по совместительству и поварихой. Сэр Вульф при жизни являлся одним из рыцарей-разбойников и при этом не очень удачливым. После себя он оставил жене дом, один золотой нобл и небольшой кожаный мешочек с драгоценными камнями, который она обнаружила под рубашкой супруга, когда тот испускал последний вздох у неё на руках. Золотой давал ей возможность продержаться пару месяцев, а драгоценности – ещё несколько лет. Однако на всю жизнь она была явно не обеспечена.
Насмешник ещё раз сказал, что красота является её главным достоянием.
Визит на обед превратился в месячное пребывание. Насмешник ежедневно расстилал циновку на площади (он твердил, что у него есть гордость) и занимался там привычным делом. Иногда ему везло. Людям больше всего нравились его шутки. Кристен часто появлялась на площади, чтобы полюбоваться Насмешником, который был неистощим на выдумки.
По вечерам он забавлял её россказнями о жизни на Востоке. Особенно ей нравились Тубал и Поло, которые были знаменитыми типажами кукольных представлений к востоку от хребта М'Ханд. Состязание городского хитреца с деревенским простаком, похоже, находило отклик во всех странах. По традиции спектакли постоянно адаптировались к вкусам городской или сельской аудитории.
Время, близость и одиночество произвели свое магическое действие. Сначала Насмешник и Кристин стали более чем единомышленники, а затем – более чем друзья.
Укрощение строптивого папаши потребовало применить некоторую долю воображения. На заработанные на площади деньги Насмешник нанял пару бандитов, и те выдворили папочку из города. Шишки и синяки, полученные в процессе выдворения, помогли ему понять намек. Одним словом, он предпочел продолжить путешествие.
Кристен об этом, естественно, так и не узнала. Она была немало изумлена тем, что старик нанес им всего лишь один дружеский визит.
Насмешник начал испытывать странную, необъяснимую тоску. Раньше он строил для себя какие-то планы. Пусть это были воздушные замки, но тем не менее они сулили определенные перспективы. Теперь все замыслы отправились за борт только потому, что случай свел его с этой женщиной.
Он впервые в жизни установил отношения с другим человеческим существом не как с противником или жертвой и не знал, что делать дальше. Раньше с ним ничего подобного не происходило.
Чем глубже он увязал в этих отношениях, тем сквернее себя чувствовал.
Он едва не ударился в панику после того, как Кристен сказала, что встречалась со жрецом и тот пожелал увидеть Насмешника. У него начали возникать мысли о побеге, и он лишь с большим трудом смог их отогнать.
– Проклятие! – воскликнула Кристен. – У тебя есть деньги? Мои кончились.
– Это была отвратительный недель, – соврал он, покачав головой. – Осенние дожди. Становится холодать. Туман.
– Это означает, что надо продавать камешки. На той неделе я успела поговорить с Товларом. Это – ювелир с Верхней улицы. Он сказал, что готов предложить хорошую цену. Почему бы тебе не сбегать к нему и не узнать, что он дает?
– Лично я? В глубокой ночь? В городе, где киша кишмят воры и грабители?
Его сердце бешено колотилось. Он знал, что не останется здесь и пяти минут, заполучив в свои руки целое состояние.
Вследствие своего взгляда на мир Насмешник стал моральным уродом – он в каждом видел такого же вора, которым был сам.
– Ты справишься, дорогой. Я тебя знаю. Кроме того, никто не знает, что ты несешь драгоценности.
– Все узнать. Лично я выражать беспокойство столь громкогласно, что все понять…
– Не глупи. – Она сунула кожаный мешочек в его пухлые руки. – Отправляйся. Иначе нам завтра нечего будет есть.
Он ушел, преисполненный самыми благородными намерениями. Как-никак Кристен была его первой любовью. Искушение овладело им только тогда, когда он дошагал до Верхней улицы.
Насмешник замер.
Перед его мысленным взором предстало все, что можно было купить на эти драгоценности. Он подумал о Кристен и о неизбежном визите к жрецу. Об успехе в игре, который рано или поздно придет, если он станет непрерывно удваивать ставки. А этот проклятый жрец…
Его снова охватила паника, и на сей раз он бежал.
Лишь оказавшись в королевстве Алтея, Насмешник сообразил, что оставил в Дамхорсте осла и все пожитки.
Слишком поздно. Пути назад нет. Кристен теперь проклянет его навсегда.
Он страдал. Страдал сильно. Эта боль на несколько недель заставила его уйти в себя и таким образом спасла от неприятностей внешнего мира.
Страдания не проходили, и он начал пить, чтобы прогнать их прочь. Однажды, будучи вдрызг пьяным, он наткнулся на группу игроков в кости. Это случилось в Альперине – небольшом городке на юге Альтеи.
Ему не везло страшно. Кроме того, общее состояние ума, тела и сердца не позволило ему делать сколько-нибудь разумные ставки. Когда он вышел из игры, то был нищ, как и прежде, до начала всей этой истории. Правда, ещё до этого ему хватило здравого смысла, чтобы закупить необходимые для его сомнительного ремесла принадлежности.
