Брайан Ламли - Дом Дверей: Второй визит
«Шмяк!» И вылетел и другой глаз. И теперь Джилл понял, куда он вылетел, и кто ему в этом поспособствовал.
Он не осмелился надеяться, не посмел узнать тот первый выстрел, но теперь-то поверил, что правильно понял причину. Червь пустился в бешеный пляс – мучительной боли, агонии, сорвался с пандуса и рухнул, свертываясь в спираль и снова разворачиваясь, выдавая дуги прыгающего электрического огня и грохоча между пандусами.
Там, внизу, он бился, словно искалеченная змея.
А на самом верху пандуса вместе с Анжелой и Мирандой стоял Джек Тарнболл, грозя оружием охровому небу и крича, как сумасшедший:
– Давайте, спешите сюда, ребята! Вы пока еще не пища для червей!
Да, они ей не стали, а вот покалеченный ржавчервь – стал. Потому что когда группа Джилла присоединилась к остальным на карнизе и все скрылись с глаз долой, то черви из пустыни прорывались сквозь красную волну последней дюны, сползаясь к провалу между пандусами.
И лязганье, струи ржавчины и звуки жестокого уничтожения поведала им о драматической судьбе ослепленного червя. Возня какое-то время продолжалась.
– Нам пора сваливать, – высказал свое мнение рослый спецагент.
Джилл посмотрел на него – грязного, оборванного, дьявольски измотанного, и на обнявшую его Миранду и деланно удивился:
– Чего? Но ты же только-только прибыл… слава Богу! Где ты, черт возьми, был, Джек?
– В кино, – ответил Тарнболл. – О, и в паре других мест тоже. Позже расскажу. Но пока вы расскажи мне кое-что. Через которую дверь уходим, и кто же будет стучать?
– Давай затащим Фреда в одну из этих пещер, посмотрим, чем ему помочь, и малость поразмыслим, – предложил Джилл.
– Ладно, но не в эту, – согласился спецагент, уводя их всех от ближайшего входа. – Это как раз та, из которой я только что вышел. И, ей-ей, не собираюсь возвращаться туда!
Глава тридцать восьмая
Изумительное дело, Фред пришел в себя, пока его несли в глубину одной из множества мелких пещер в основании этой имитации гнезда. Пещеры или, правильнее сказать, туннели, являлись ходами к дверям. Что же до того, в какую дверь входить или через какую скрываться, то выбор принадлежал тестируемой группе, хотя в данном случае «образчиков» это мало интересовало. Они уже пришли к выводу, что в игре сама по себе дверь не так важна, как тот, кто стучится в нее.
– Так что же, собственно, тут происходит? – открыл глаза Фред и поднял взгляд на Тарнболла. А затем разинул рот от изумления:
– Джек? Ты вернулся навек!
– А ты еще и поэт? – усмехнулся спецагент. – И я просто без ума от твоего загара.
Лицо и кисти рук пилота расчерчивали крест накрест несильные ожоги: шрамы от «вкусовых почек» ржавчервя, словно Стеннерсли с ходу врезался в электрифицированную проволочную сетку ограды.
– Где моя куртка? – Фред задрожал, ему помогли встать на ноги. Он немного пошатал, а затем оперся на стену из свернувшейся ржавчины. – Тот ржавчервь?..
– Проглотил твою куртку, – кивнул Джилл.
– Но не схватил тебя, – утешил его Джордж. – Или, во всяком случае, проглотил, но тут же пожалел об этом.
– Где мы? – хотел знать Фред. – В какой-то пещере?
– В некой пещере с дверью, – уточнил спецагент. – Всего несколько минут назад я прошел через точно такую же. – Он порылся в карманах в поисках спичек, нашел и зажег одну.
Теперь уже надвигалась настоящая ночь. Серебристый свет шарикоподшипниковых звезд немного озарял вход в туннель, но здесь, в глубине пещерки, царила темнота, как в шахте. При свете горящей спички Тарнболла (из коробка с надписью на этикетке «Альт Дойчехаузе, Берлин») они осмотрели дверь: затычку из серой окалины пяти-шести футов в поперечнике, заполнявшую конец туннеля также плотно, как пробка бутылку.
Никакого дверного молотка и никакого номера, но они знали, что это, несомненно, дверь. Анжела, Джилл и Тарнболл уже видели подобные двери.
– Это дверь? – в голосе Миранды звучало сомнение. – Но если да, то как же мы постучимся?
– Просто толкнем или упадем на нее, – объяснила Анжела. – Именно так она сработала в прошлый раз.
– И теперь моя очередь, верно? – догадался Фред. – Ох!
Все посмотрели на него.
– Лицо, – показал он, осторожно касаясь себя. – Чертовски саднит.
– Но оно тоже быстро заживет, – заверила его Анжела. – Ведь это же Дом Дверей, не забыл?
Фред кивнул.
– И я просто съехал по «змейке», по действительно большой бляди! – И хотя он выплюнул эти слова с чувством, дамы и не подумали жаловаться.
Свет погас, и Тарнболл зажег новую спичку.
– Итак, что же происходит? – осведомился он.
– Мы ждем Фреда, – ответил Джилл. – Очередь теперь, по-моему, его и…
– Погоди, – остановила его Анжела. – Я тут кое о чем подумала.
Все посмотрели на нее, и спецагент предложил:
– Присядем. Я хочу сказать, если уж нам предстоит поразмыслить, то давайте устроимся поудобней, правильно? Честно говоря, я смертельно устал.
– Равно как и я, – согласился Джилл. – И это относится к нам всем. Ладно, присядем, но сколько у тебя спичек? Они – единственное освещение, какое у нас осталось. Во всяком случае, в этом месте. – И в самом деле, они испытывали недостаток не только в свете; у них вообще почти ничего осталось. Пистолет-пулемет и клешневое оружие спецагента, сумка-баул с подбитым глазом скорпиона и отрезанной антенной, их потрепанная одежда, вот и все.
– Я прихватил три-четыре коробка, – успокоил его спецагент. – Не беспокойся, они у нас пока не иссякнут. На несколько минут-то их точно хватит. Я буду их беречь. Ладно, Анжела, выкладывай. Но давай покороче. У меня такое ощущение, что когда эти черви закончат хавать своего приятеля, то примутся искать новых товарищей по играм.
И семеро спутников присели, чтобы потолковать в тесноте туннеля, в липовом гнезде ржавчервей, посреди безумного машинного мира Джилла. Спичка погасла, какой-то миг Тарнболл не зажигал другую, они прислушивались к дыханию спутников и к отдаленным звукам металлического мародерства. Через некоторое время Анжела сообщила им:
– Я работала над нашими числами.
– Над чем нашим ты работала? – Голос Миранды, слова принадлежали ей, но не прозвучало ни капельки от присущей прежде язвительности. Марш подумала, что даже в объятиях Джека Тарнболла она больше не чувствует себя в безопасности.
– Просто послушай, что скажет Анжела, – посоветовал Джилл. – В прошлый раз ее числа спасли нам жизнь.
– Я работала над нашими числами, – снова повторила Анжела, – и много думала о том, о чем мы уже догадались… Например: кто стучится, тот и определяет, каким будет следующий мир.
– Вот этого-то я как раз и не могу уразуметь, – признался Джордж. – Я хочу сказать, ведь это же машина – чертов большой компьютер, синтезатор – так как же ему удается прочесть наши мысли? Откуда машина может знать про наши самые страшные кошмары?
И Анжела предложила:
– Спенсер?
– Ладно, попробую объяснить, – ответил Джилл. – Понимаешь, тут все дело в физиологии фонов или ггудднов. В физической конституции или органических функциях этих треклятых пришельцев. Позвольте мне объяснить. Мы – люди. Наша конструкция весьма плотная; работаем мы, заправляясь и получая энергию из пищи, а потом извергаем отходы, чтобы освободить место для нового топлива. И, конечно же, мы используем в процессе сжигания своего горючего кислород и воду в качестве охладителя, если вы понимаете, к чему я клоню.
Свои машины мы делаем, имитируя жизнь, для выполнения тех же функций. Взять, к примеру, автомобиль…
Он сжигает бензин, производит энергию, выбрасывает в выхлопе отработанные газы и применяет для охлаждения воду и воздух. Следовательно, наши машины функционируют точно так же, как и мы. Будь мы разумными растениями, то применяли бы фотосинтез для работы двигателей на хлорофилловой основе – вероятно, именно потому-то мы и набрели на такую идею лишь на позднем этапе нашей эволюции, мы все-таки не растения. И вот переходим к фонам или ггудднам.
Физически они слабаки. Создания, привыкшие к низкой силе тяжести, неспособные нажимать на кнопки. У них просто нет для этого тактильной силы. И голосов у них тоже нет. У их конструкций – есть, но это для того, чтобы разговаривать с «низшими» формами жизни вроде нас. Следовательно, машины, или компьютеры, активируемые голосом, исключаются. Начинаете улавливать картину?
– Дом Дверей читает наши мысли? – Снова раздался голос Миранды.
– Это единственное тому объяснение, – подтвердил Джилл.
– И вот тут-то и вступают в дело мои числа, – снова принялась за свое Анжела.
Вспыхнула спичка, и в ее желанном свете обнаружились спецагент и бестелесные лица на фоне темноты.
– Побыстрей, Анжела, – предупредил Тарнболл. – Не знаю, заметила ты или нет, но снаружи сделалось что-то слишком тихо, и мне это не нравится. – Действительно, снаружи наступила сверхъестественная тишина.
– Отлично, – ответила она. И продолжала:
