Маргарет Уэйс - Похититель разума

– Если кто и способен обмануть судьбу, то это будете вы, миледи. Я почти надеюсь...

Саган помолчал, обдумывая вопрос, который он так и не задал, и покачал головой

– Нет, поскольку это означало бы, что мы ввергнуты в хаос.

Командующий поднял глаза на сводчатый потолок, украшенный картинами на сюжет об Адонисе. О ком же еще? Красивый юноша был изображен рядом с кабаном, от клыков которого ему суждено погибнуть. Но Саган не замечал фреску. Он стремился заглянуть выше, за пределы, доступные смертным

– Я испытывал Тебя. Ты ответил мне – пощечиной от десницы Твоей!

Саган потер челюсть, словно действительно ощутил удар. – Но сейчас может получиться... к нашей взаимной выгоде! Теперь надо кое-что сделать. Для... – он умолк, смиренно покачав головой, – для моего короля.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Однажды сидел я в величии на троне и был сброшен

Освободившись от сурового и неодобрительного взгляда командира, Мейгри наконец-то получила возможность с удовольствием выпить шампанского и наполнила себе бокал из фонтана, украшавшего стол. Раньше она заметила Рауля и его малорослого спутника, крутившихся среди гостей, и, вспомнив предостережение Сагана, не собиралась брать бокал из чужих рук. Потягивая вино, сразу же ударившее ей в голову, она принялась разглядывать зал и собравшихся в нем людей.

Никто не нарушал ее одиночества. Двое охранников внушительного вида репортеров и близко не подпускали, а те немногие, кто подходил к ней поближе, глазели на нее с нездоровым любопытством. Мейгри их понимала. Вероятно, Лазаря, восставшего со смертного одра, ожидал такой же прием. И дело не только в том, что она казалась призраком; она была, как это сказал Абдиэль – проклята? осквернена? Снага Оме, должно быть, рассказывает всем и вся историю про звездный камень. Осушив бокал одним махом, Мейгри налила себе еще. Алкоголь не дает забвения, но позволяет смотреть на все гораздо проще.

Она увидела, как Саган спустился по лестнице и почти сразу же вступил в разговор с этим пародышащим, Рикилтом. Они отошли и в конце концов потерялись из виду. О чем они говорили? Об измене и мятеже? Скорее всего. Рикилт в роли союзника. Приподняв бровь, Мейгри улыбнулась, наблюдая за поднимающимися пузырьками шампанского. Она вспомнила то время, когда Рикилт был врагом; вспомнила, как они высадились на его корабль и слепо шарахались в разные стороны, ничего не видя в густой ядовитой атмосфере, опасаясь стрелять, чтобы не попасть друг в друга, и представляли собой отличные мишени для пародышащих. Отчаявшись, Мейгри тогда открыла шлюз...

– Миледи, – обратился к ней Маркус, – у молодого человека неприятности.

Мейгри перевела взгляд на скопление людей у подножия лестницы, напоминавшее клубок змей, извивающихся вокруг какого-то центра. Она еле разглядела рыжую шевелюру.

– Сходите за ним, Маркус. Приведите его ко мне. Одного.

– Есть, миледи.

Телохранитель рассек толпу, как нож масло. Мейгри всмотрелась повнимательней, почти не сомневаясь, что увидит где-то рядом с юношей развевающиеся зловещим облаком алые одежды с черной молнией. Однако Маркусу удалось выполнить приказ и извлечь Дайена из людской гущи. По выражению лица юноши Мейгри не могла определить, благодарен ли он за спасение или разозлен тем, что ему сорвали первую в жизни пресс-конференцию. Но сейчас ее это не волновало. Несмотря на выпитое шампанское, настроение у нее было совсем не безоблачным. Она только что заметила, как Абдиэль о чем-то переговаривается со Снагой Оме. При этом адонианец поигрывал звездным камнем...

– Вы желали поговорить со мной, миледи? – холодно и отчужденно, будто их только что представили друг другу, поинтересовался Дайен.

Мейгри смотрела на Абдиэля достаточно долго, чтобы Дайен мог проследить направление ее взгляда.

– Мне не очень нравится ваше окружение, молодой человек.

Дайен вспыхнул, побагровел.

– То же самое я могу сказать в отношении вас, миледи, – бросил он, глядя на телохранителей, на фениксов, украшавших их панцири.

Мейгри поняла его намек, решив пропустить его мимо ушей.

– Я предупреждала вас о ловцах душ, Дайен. Я говорила вам, как они извратили могущество Королевской крови.

Она заметила холод в его глазах, почувствовала, как ледяная стена вырастает между ними. Отказавшись от прямой атаки, она отступила, попыталась убедить его выйти из укрытия.

– Я не виню вас. Я виню себя. Я мало рассказывала о них, но лишь потому, что считала их всех покойниками. Я думала, что Абдиэля нет в живых! Если б я знала...

В ее голосе появилась жесткость. Она вздохнула, пытаясь рассеять мрак прошлого.

– Но я не знала.

Дайен бесстрастно разглядывал ее из-за своих ледяных укреплений.

– Возможно, оно к лучшему, что вы встретили его, – продолжала Мейгри, стараясь, чтобы ее голос звучал бодро. – Он явно не успел причинить вам непоправимого вреда. Я видела его лицо, когда вы назвали себя. Он был удивлен, недоволен. Вы смогли ему сопротивляться и теперь понимаете, какой вред он может принести...

– Например? Открыть мне глаза? Позволить мне узнать правду?

– Какую правду? – холодея, спросила Мейгри.

– Правду о могуществе, которого вы меня лишили бы, если б могли! Правду о вас и Сагане. Правду о том балагане, что вы разыграли для меня...

– Что?

Она смотрела на него, ничего не понимая.

– Тот фальшивый обряд посвящения или как вы его там называли! Иллюзии, сплошные иллюзии. Все, кроме могущества. А он хочет меня научить им пользоваться. – Дайен гордо вздернул подбородок, трогая пряжку на поясе. – Он уже кое-чему меня научил.

Мейгри обратила внимание на пряжку, заметила, как он нервно ею поигрывает, словно для успокоения. Предупредительный звонок прозвучал у нее в мозгу, но он затерялся среди многоголосия других мыслей и забот. Вред уже причинен. Возможно, непоправимый. Абдиэль нащупал в душе мальчика слабую струнку и исхитрился впрыснуть яд так, что жертва даже не почувствовала укола.

Логика. Конкретность. Верить только тому, что видишь, слышишь, можешь попробовать на вкус, понюхать. Платус, ее родной брат, в своем неверии подготовил мальчика к восприятию смертельной дозы. Как ей противодействовать? Как ей одолеть логику при помощи мистики?

– Кроме того, если вам интересно, миледи, – смутно донесся до нее голос Дайена, который она еле слышала из-за звона в ушах, – Таск вернулся на Вэнджелис и готовит спасение Джона Дикстера. Завтра я собираюсь присоединиться к нему. Мы обязательно передадим генералу привет от вас...

Мейгри услышала имя Таска и ухватилась за него. Если это и не противоядие, то по крайней мере можно ослабить действие яда.

– Где, вы сказали, Таск?

Дайен бросил на нее холодный взгляд, решив, очевидно, что она пьяна.

– Я сказал, что он вернулся на Вэнджелис...

– Нет, не вернулся! Он все еще у Абдиэля!

Дайен с омерзением покачал головой, поклонился и собрался уходить. Мейгри схватила его и развернула к себе лицом.

– Болван! Таск насквозь видел ловца душ! Он предупреждал тебя, что из себя представляет Абдиэль, разве не помнишь? Повторяю, Дайен, Таск и Нола не выходили из дома Абдиэля!

– Пустите меня...

– За Абдиэлем наблюдает шпион Командующего! Мне сказал об этом Саган. Таск и Нола еще там. Или были там. Теперь от них можно избавиться... Дайен, посмотри на меня. Послушай меня! Наши разумы соединены посредством гемомеча. Ты знаешь, что я говорю правду.

Дайен не хотел ни смотреть, ни слушать. Но сомнение острым лезвием проникло в его душу, причинило мучительную боль. Юноша отпрянул.

– Так это Саган вам сказал? – глумливо поинтересовался он. – Когда же? Когда вы в постели...

Мейгри ударила его. От точного удара в челюсть, нанесенного умелой рукой в серебряной перчатке, Дайен упал назад, прямо в руки огромного волосатого воина.

– Ничего, парень, – спокойно сказал он, удерживая Дайена железной хваткой, – сам напросился.

Дайен получил значительные повреждения. Он вытер разбитую и распухшую губу и сплюнул кровь. Посмотрев на Мейгри, он увидел ее горевшие гневом глаза. Она расправила перчатку на правой руке.

– Вставай, парень, и извинись как мужчина.

Медведь поставил Старфайера на ноги с такой силой, что тот чуть не налетел на Мейгри.

Дайен пошатнулся, но выпрямился. Прикоснувшись к челюсти, он обнаружил, что она начинает распухать. Он услышал смех в толпе, увидел, что вокруг собираются люди, почувствовал, как краснеет от стыда. Он хотел извиниться, но ему было слишком больно. И не удар был тому причиной, а рана в душе. Он испытывал замешательство, ярость, испуг. Если она сказала правду, то это значит, что он оставил Таска и Нолу в заточении, может быть, обрек на смерть. Но Абдиэль заверил его, что они улетели. Кто из них лжет? Кто говорит правду?

В это мгновение Дайен ненавидел их всех и прежде всего себя.