Вячеслав Шалыгин - Падение Галактики
– Он жив? – с надеждой спросил я.
– И даже процветает, – ответила Скала.
– Где он живет?
– До последнего времени жил на Земле, – Скала сделала паузу.
Я взволнованно заерзал в кресле и погрозил ей кулаком.
– Не тяни резину!
– Он переселился на Симарин, как только начались боевые действия между нашими галактиками, – торжественно закончила девушка. – Вот его имя и адрес.
Она подбросила на ладони кристалл.
– В яблочко! – воскликнул я и, подскочив к Скале, обнял ее. – Я лично его допрошу, и пусть он только попробует что-нибудь утаить!
Более сдержанный Краусс вставил кристалл в проектор и взглянул на досье найденного офицера.
– Гражданин Яков Семенов, – прочел он первую строчку. – Довольно резкая для военного андроида смена квалификации – из старших механиков боевого крейсера в мелкого предпринимателя.
– Продает запчасти от сэкономленного корабля? – с усмешкой спросил я.
– Нет, – возразил Лютер. – Содержит пару недорогих кафе…
– Яков?! – осененный догадкой, я замер с открытым ртом.
– Пожалуй, я отправлюсь допрашивать этого странного андроида вместе с вами, – решил Краусс, проверяя заряд своего пистолета.
– Я могу к вам присоединиться, – предложила Скала. – Возможно, понадобится прикрыть тылы… Или вы по-прежнему не доверяете баргонцам, старший офицер?
Лютер вымучено улыбнулся и кивнул.
– Я не возражаю…
– Меня списали на берег сразу же после нашего чудесного спасения, – испуганно глядя на огромные кулаки Краусса, пробормотал Яков. – Игорь, вы же знаете, что я честный гражданин! На Столице Семи Систем, куда мы прибыли после того, как выбрались из поля притяжения гипермассы, нам всем вручили по кредитной карточке и приказали сменить профессии на прямо противоположные прежним. Я выбрал кулинарию. После окончания войны я перебрался на Землю и открыл там ресторан. О своей службе на флоте я старался вспоминать как можно реже и ни с кем об этом не разговаривал. Насколько мне известно, никто из моих бывших сослуживцев не остался внакладе и не пострадал, если не считать двоих упрямцев, которые хотели рассказать о реальной судьбе флагмана властям. Они погибли практически сразу, как только попытались раскрыть рот.
– Почему ты улетел на Симарин? – перебил я андроида.
– Я не могу этого сказать, господин полковник, – Яков опустил глаза и побледнел: – Я боюсь, что меня постигнет та же участь, что и тех двоих…
– С этой минуты ты находишься под нашей защитой, – заверил я андроида. – Мы будем охранять тебя и это заведение круглосуточно. К тому же практически все злодеи уже арестованы…
– Не все, – Яков отчаянно помотал головой и зажмурился. – Я прожил каких-то сорок стандартных лет, мне еще рано на переработку!
– Вольно или нет, но вы являетесь участником тайного заговора, который имел своей целью свержение существующей власти, – строго заявил Краусс. – Это можно расценивать как государственную измену. Разве программа исправного гражданина рассчитана на подобные действия?
– Я исправен! – еще более испуганно заверил Яков. – Смена профессии не нарушила ни одной функции моего мозга, я освидетельствовался прошлой осенью!
– Верю, – несколько мягче произнес старший офицер. – Но тогда почему вы не хотите нам помочь?
– Я хочу, просто дайте мне возможность собраться с силами, – попросил андроид. – Я отчаянно боюсь этих существ… Вам, людям, не понять моих чувств…
Он с надеждой взглянул на Скалу, и та, ободряюще улыбнувшись, взяла его за руку. Я действительно не мог понять их чувств, но прекрасно знал теорию. Андроиды обладали каким-то животным инстинктом, который в них никто намеренно не закладывал. Этот феномен обнаружился очень давно, но до сих пор не получил толкового объяснения. Искусственные люди находили общий язык с животными и совершенно непостижимым образом общались с растениями. Они понимали даже запрограммированные мысли-устремления муравьев и бестолковую жажду насыщения мух. Они, пасынки, были более детьми Природы, нежели ее родные дети, то есть люди. Такое чутье очень часто подсказывало им верные ходы, которые они не могли объяснить ни словами, ни жестами, потому, что не могли их осмыслить. Было похоже, что Яков хочет свалить свою тягу к перемене мест именно на такие предчувствия. Я даже собрался предупредить андроида, что не приму подобную версию, но Яков меня опередил.
– На Земле я видел чужака, – сказал он. – На улице, рядом с моим кафе. Он шел неестественно медленно, словно в замедленном кадре из фильма, и улыбался, глядя на меня через витрину. Я не видел его глаз. Он так же, как в нашу первую встречу, был в кепи, темных очках и черной униформе. Но я готов поклясться, что он меня узнал! Он меня вспомнил! А улыбка его была такой ужасной! Я в тот же день перевел все счета на Симарин, сдал земной ресторан в аренду своему приятелю и перебрался сюда…
– Почему вы называете странного незнакомца чужаком? – заинтересовался Краусс.
– Потому что так оно и есть, – убежденно прошептал Яков. – Поверьте моему чутью…
– Вряд ли ваши чувства смогут стать неопровержимым доказательством, – с сомнением сказал Лютер.
– Я ему верю, – вмешалась в беседу Скала.
Мы с Крауссом взглянули на девушку осуждающе. Во время допроса такие заявления делать не следовало.
– Сейчас мы включим запись, и ты подробно расскажешь, как встретил незнакомца в первый раз, – предложил я.
– Хорошо, – согласился Яков. – Мне скрывать нечего. Я не рассказывал о бегстве Смердова на Столицу Семи Систем, поскольку был уверен в том, что начальство знает, на что идет. Тем более «крабы» тогда уже были нашими союзниками. Незнакомец в эту картину не вписывался, но я посчитал, что адмиралу виднее. В экипаже ходил слух, что Смердов лично проводит тайную контрразведывательную операцию и потому водит чужака за нос… Теперь я понимаю, что все было совсем наоборот. За нос водили экипаж…
– Это верно, – согласился я. – Итак, начнем?
– Да, – Яков потер виски. – После передачи командования заместителю, тогда еще вице-адмиралу, Викторову Смердов отключил связь я обернулся к чужаку со словами «он справится»…
– У меня нет оснований сомневаться в правдивости слов андроида, – сказал я, когда, оставив охрану из нескольких баргонских десантниц и пары «крабов», мы покинули кафе Якова.
– Теперь мы знаем общие приметы чужака! – с воодушевлением воскликнула Скала. – Это большой плюс.
– Да, – Краусс скептически взглянул на девушку. – К сожалению, такие приметы подойдут любому из нас. Надо лишь нацепить темные очки и надеть кепи. Главным выводом из показаний Якова можно считать подтверждение версии о сговоре Смердова и пришельцев.
– Однако происхождение чужака так и остается под вопросом, – соглашаясь с союзником, добавил я.
– Что же получается, снова тупик? – уже не так оптимистично спросила Скала.
– Пока да, – ответил я. – Надо посоветоваться с Сыромятиным…
8. Мигон. Купола
– Туман, – Михаил встал и нервно прошелся по рубке. – Какого черта здесь собрался туман?
– Утро, капитан, – спокойно ответил Сверчков и зевнул. – Собачья вахта. Самое время для таких явлений.
– Не слышал, чтобы Мигон славился утренними туманами, – раздраженно заметил Миша.
– Я до восьмого класса даже не слышал о существовании такой планеты, – Сверчков покосился на капитана с осуждением. – Это же не означает, что ее до того времени не было в природе?
– Умничаешь? – с плохо сдерживаемой злостью спросил Абрамов и провел ладонью по вспотевшему лбу. – Что с кондиционером?
Сверчков постарался не обращать внимания на нездоровый вид командира и перевел взгляд на панель приборов.
– Норма, – настороженно ответил он после недолгого изучения. – Да я и так чувствую… Вам нездоровится, господин капитан?
– Купола! – лихорадочно сверкая глазами, пробормотал Михаил. – Все дело в этих проклятых куполах! Я, наверное, вдохнул какую-то заразу, когда провожал Гесса…
– Наверняка, – продолжая на всякий случай говорить официальным тоном, поддержал командира Сверчков. – Вы не обижайтесь, но в таком состояний от вас пользы – абсолютный ноль. Примите таблетку и вздремните хотя бы пару часов…
– Да, да, – не стал сопротивляться Абрамов, – надо принять что-нибудь жаропонижающее… Я буду в каюте…
– Принято, капитан! – бодро ответил Сверчков и поднял два пальца буквой «V».
Когда Михаил вышел, лейтенант забросил ноги на сиденье стоящего рядом кресла и принял довольно развязную позу космического плейбоя. Строгие правила флота за такое поведение на посту предусматривали довольно суровую кару, однако сейчас лейтенанта не стесняло ничто. Он вынул из нарукавного кармана пачку купленных на Порт-Артуре сигарет и, включив вытяжку, с наслаждением закурил. Лейтенант, в отличие от своего командира, чувствовал себя прекрасно. Этого ощущения не портило ни продолжающееся уже восемнадцатый час напряженное бодрствование, ни какой-то там забортный туман. В крови Сверчкова бурлила энергия молодости и неисчерпаемый энтузиазм. В сочетании с живостью характера это давало ему приличный запас жизненных сил.
