Дин Кунц - Властители душ
Когда к столу подходил очередной житель лагеря, Сэм с помощью команд "ключ-замок" корректировал его память. После того, как новая информация была прочно усвоена пациентом, его место занимал следующий, а Рай вычеркивала имя прошедшего обработку в списке работников "Бит юнион сэплай ком-пани".
Между тридцатым и тридцать первым номером Рай спросила Сэма:
– Как вы себя чувствуете?
– А как себя чувствуешь ты!
– Не меня же ранили.
– Тебе тоже порядком досталось, – сказал Сэм.
– Все, что я сейчас чувствую, это то, что повзрослела.
– Да, более чем.
– И еще грусть, – сказала Рай.
– И грусть.
– Потому что теперь никогда не будет так, как прежде. Никогда.
Губы Рай задрожали. Она кашлянула, чтобы избавиться от комка, подступившего к горлу.
– Как ваша нога?
– Почти в ярд длиной, – ответил Сэм. И, шутя она дернула его за бороду.
Ему удалось вызвать улыбку на ее лице, а это, как знал Сэм, гораздо лучше и важнее антибиотиков доктора Трутмена.
6.30
Около двух часов назад в грозовых тучах начали появляться просветы. Восход принес желанные проблески солнечного света. – В густом сосновой лесу, в полумиле от Черной речки, три человека опустили останки Даусона, а также тела Салсбери и Клингера в общую могилу.
– Хорошо, – сказала им Дженни. – Теперь засыпайте.
С каждым комом земли и грязи, падавшим на эти тела, Дженни почти физически чувствовала, как жизнь возвращается к ней.
9.30
После остановки для дозаправки в Августе вертолет, похожий на большого шершня, в 9.30 утра опустился на посадочную площадку позади дома Даусона в Гринвиче.
– Заправь и приготовь его для обратного полета в Черную речку сегодня вечером, – сказал Пол.
– Да, сэр, – ответил Малколм Спенсер.
– Затем отправляйся домой и выспись. Будь здесь к семи часам вечера. Таким образом, у нас обоих будет время отдохнуть.
– Я им непременно воспользуюсь, – сказал Спенсер.
Пол выскочил из вертолета на землю и потянулся. Прежде чем покинуть Мэн, он принял душ, побрился и переоделся. Но это освежило лишь на время. Напряжение осталось, тело ныло и гудело, усталость пронизывала до самых костей.
Пол подошел к парадной двери дома и постучал.
Открыла служанка, полнотелая женщина с приятным лицом, лет пятидесяти на вид. Волосы ее были уложены в пучок на затылке. Руки испачканы белой мучной пылью.
– Да, сэр?
– Я "ключ".
– Я "замок".
– Впустите меня.
Она посторонилась, освобождая проход.
Пройдя внутрь, он спросил:
– Где находится компьютер?
– Что, сэр? – переспросила служанка.
– Компьютер Даусона.
– Не имею ни малейшего представления. Пол кивнул.
– О'кей. Забудьте обо мне. Возвращайтесь к своим делам.
Пол окинул взглядом шикарно оборудованную кухню.
– Вы, как вижу, что-то печете. Продолжайте. Забудьте, что я вообще здесь появлялся.
Бормоча что-то себе под нос, она вернулась к столу около плиты.
Пол отправился в поиски по дому, заглядывая во все комнаты, пока не обнаружил компьютерную. Войдя в нее, он сел перед клавиатурой и ввел код, который узнал от Салсбери.
Компьютер на экране монитора высветил:
ПРОДОЛЖАЙТЕ
Нажимая на клавиши одним пальцем. Пол в точности выполнил то, что сказал ему Салсбери. Затем набрал команду:
СТЕРЕТЬ ВСЕ ИМЕЮЩИЕСЯ ДАННЫЕ
Секунд через пять на экране запульсировала надпись:
ВСЕ ДАННЫЕ УНИЧТОЖЕНЫ
Пол ввел следующую команду:
СТЕРЕТЬ ВСЕ ПРОГРАММЫ
Компьютер после краткого раздумья обратился к нему с просьбой:
ПРОШУ ПОДТВЕРДИТЬ ПОСЛЕДНЮЮ КОМАНДУ
Утомленный до такой степени, что буквы, горевшие перед глазами, расплывались. Пол еще раз напечатал:
СТЕРЕТЬ ВСЕ ПРОГРАММЫ
Эти три слова примерно полминуты мерцали на зеленом фоне экрана монитора. Затем, мигнув в последний раз, исчезли.
Пол ввел слова: "Черная речка" и попросил вывести на экран и распечатать соответствующую информацию.
Компьютер бездействовал.
Затем Пол набрал "ключ-замок" и попросил выдать всю информацию из этого файла.
Ничего.
Он приказал компьютеру провести системное тестирование самого себя и вывести результаты проверки на монитор.
Экран показывал отсутствие информации.
Пол откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
***Давным-давно, учась в старших классах школы, во время занятий в столярном цехе Пол однажды видел, как электропилой отпилило палец одному подростку. Очень тонкий разрез прошел между второй и третьей фалангой. Все вокруг в панике суетились. Сам же юноша отнесся к несчастью не более, чем с любопытством. Он даже пошутил по этому поводу. Но потом, когда проявленное им самообладание отрезвляюще подействовало на тех, кто оказывал ему первую помощь, он внезапно осознал происшедшее, внезапно ощутил боль и значение потери, и тогда он начал кричать и плакать.
Почти так же осознание смерти Марка взорвалось внутри Пола с такой эмоциональной силой, которую можно было сравнить с силой удара тяжело груженного грузовика о каменную стену. Согнувшись в кресле пополам, впервые за все время, прошедшее после того, как он обнаружил тело сына в морозильнике, он заплакал.
6.00 вечера
Выйдя из машины и взглянув на магазин, Сэм замешкался.
– В чем дело, па? – спросила Дженни.
– Да вот прикидываю, сколько я смогу выручить за него.
– За магазин? Ты что, продаешь его?
– Да, продаю.
– Но.., этот магазин – твоя жизнь.
– Я решил уехать из Черной речки, – ответил Сэм, – не оставаться здесь.., зная, что стоило мне только захотеть.., я мог бы "открыть" всех этих людей одной фразой.., использовать их…
– Ты никогда не стал бы использовать их, – возразила Дженни, взяв отца за руку. Одновременно Рай взяла его за другую.
– Но знать, что я мог… Такое в состоянии истерзать душу, испортить человека изнутри.
Они взошли по ступеням крыльца.
Впервые в жизни Сэм почувствовал себя стариком.
Суббота, 1 октября 1977 года
На первой странице газеты "Нью-Йорк тайме" внизу бросался в глаза заголовок:
МИССИС ДАУСОН НАНИМАЕТ СЫЩИКОВ – НЕДОВОЛЬНА РАБОТОЙ НЬЮ-ЙОРКСКОГО ФБР.
Суббота, 8 октября 1977 года
Двое мальчиков, работавших в отеле, проводили их в номер для молодоженов.
В прихожей на столе красовался искусно составленный букет из красных гвоздик и роз, лежали поздравительные открытки от администрации отеля. Дженни дала Полу вдохнуть аромат цветов: сначала одних роз, затем одних гвоздик, а потом тех и других вместе.
После этого они предались любви, без суетливой торопливости, делая все, чтобы доставить друг другу максимальное наслаждение. Казалось, что он парил над нею, а она парила над ним. Наслаждение было полным и богатым ощущениями; затем наступило пресыщение.
Некоторое время они молчали, лежа на спине, держась за руки и закрыв глаза.
Наконец Дженни проговорила:
– На этот раз все было иначе.
– Однако, совсем неплохо, – заметил Пол, – по крайней мере, для меня.
– О, что ты, совсем неплохо. И для меня.
– Тогда в чем же дело?
– Просто.., по-другому. Не знаю. Может быть.., может быть, мы обрели глубину, так мне кажется. Но в то же время мы чего-то лишились. На этот раз отсутствовала чистота.
– Теперь нас с тобой нельзя назвать чистыми.
– Пожалуй, вряд ли.
"Мы убийцы, – подумал Пол. – Дети 1970-х годов, сыновья и дочери машинного века, борцы за собственное выживание. Ну ладно, – с раздражением сказал он сам себе. – Хватит. Пусть мы убийцы. Но даже убийцы могут дарить немного счастья. Не это ли самое важное, что каждый из людей может сделать за свою жизнь? Дать другому немного счастья".
Пол вспомнил о Марке: поддельное свидетельство о смерти, маленький холмик рядом с могилой Энни…
Он повернулся к Дженни, обнял ее и предоставил окружающему миру возможность сжиматься до тех пор, пока он не ограничился только ими двумя, слившимися в одно целое.
