Кристофер Банч - Лики огня
Посланная с земли ракета угодила в бок корабля, он завертелся волчком и рухнул на склон холма. Однако его ракета на полной скорости врезалась в один из транспортных кораблей, и он эффектно взлетел на воздух, превратившись в огненный шар, озаривший уже почти совсем темное небо. Находившиеся на корабле почти двадцать пять участников налета и экипаж погибли на месте, и мусфийский корабль-матка содрогнулся.
На далекой D-Камбре/Варе Вленсинг следил за происходящим на экране. Увидев взрыв, он сразу разгадал намерения этих жалких тварей.
– Нет, олухи, нет! Они угоняют наш корабль! Уничтожьте его! – заорал он в ближайший ком, возмущенный тем, что лишь он один в состоянии разгадать человеческую хитрость.
Гарвин смотрел в обзорный иллюминатор на хаос, бушующий вокруг корабля.
– Когда мы можем взлететь?
– Через пять ваших минут, – спокойно ответил Алик-хан. – Я включаю антигравы.
Гарвин мгновенно принял решение.
– Дилл! Немедленно всех на борт! Всех, до последнего! Мы возьмем их с собой!
Бен бросился к выходному люку.
Ньянгу выплюнул кровь, поднялся на ноги и услышал крик Дилла:
– Все в корабль! Быстро!
Приглядевшись, он понял, что идет. Остальные тоже отозвались на приказ Дилла. 'Раум и солдаты двинулись к кораблю-матке, некоторые – спокойно отступая, другие в слепой панике.
Ньянгу увидел снижающийся «аксай» и стрелка Корпуса, совершенно спокойно, в открытую стоящего посреди этого ада. Пилот «аксая» и Map Хэнсчли выстрелили одновременно, и оба исчезли в облаке двойного взрыва.
Мучаясь вопросом, кто этот неизвестный герой, Иоситаро пошел дальше, подгоняя последних задержавшихся.
Одним из них оказался Бегущий Медведь. Он тащил на плече женщину в гражданской одежде, с лицом, залитым темной мусфийской кровью. Ньянгу понял, кто это.
– Что с…
– Просто шок, сэр, – с этими словами Бегущий Медведь скрылся в корабле.
На взлетной площадке оставались двое – Иоситаро и Моника Лир, а трап уже с жужжанием начал подниматься.
– Черт возьми, Лир, хватит разыгрывать из себя несгибаемую героиню!
Моника одним пальцем отсалютовала ему и дала еще залп в сторону надвигающихся мусфиев. Иоситаро, а вслед за ним и она едва успели проскочить в люк, как он закрылся. Корабль завибрировал, собираясь взлететь.
Корабль-матка оторвался от земли, покачнулся и пошел вверх. Вслед за ним бросилось звено «аксаев». Один выстрелил, промахнулся, а спустя мгновение корабль-матка оказался уже вне пределов досягаемости. Вскоре он был уже на краю атмосферы С-Камбры и исчез, уйдя в гиперпространство.
Вленсинг снова и снова всматривался в запись, сделанную во время побоища на С-Камбре. Он видел, как гравимобиль приземляется рядом с кораблем-маткой и как из него выпрыгивает… Проблемы установления личности предателя-мусфия больше не существовало. Его детеныш оказался изменником. Вленсинг понимал, как это произошло, кто отравил его сознание. Более того, он догадывался, куда тот направляется и с какими намерениями.
Он поднялся и повернулся к Даафу, одарив помощника таким взглядом, что тот содрогнулся.
– Немедленно установить связь с Кеффой!
Глава 23
Лангнес 77837/Неизвестный мир
Этот мир был окружен тремя кольцами – красным, коричневым и зеленым. По крайней мере, так это выглядело на экранах корабля-матки.
Аликхан просвистел ответ в микрофон, безо всякой поддержки висящий перед ним. На трех экранах замелькали данные, а потом экраны опустели. У мусфиев существовала такая практика – не беспокоить пилота, если все идет как надо. Потом послышался голос, и начался быстрый разговор.
На большом экране возникло изображение – облака, сплошные облака. После этого включился инфракрасный диапазон, и стала видна поверхность планеты. Пальцы Аликхана замелькали над клавишами, и люди почувствовали, что гудение двигателя изменило тон, стало глуше. Не поворачивая головы, Аликхан сказал:
– Можно разговаривать, если есть желание. Мы идем на посадку.
Гарвин, Ньянгу и двое ученых молча наблюдали за происходящим из угла командного пункта, а Бен Дилл сидел в кресле второго пилота чуть позади и сбоку от Аликхана. Его пальцы непроизвольно повторяли движения Аликхана, но, конечно, не касаясь панели перед ним.
– Думаешь, все получится? – недоверчиво спросил Ньянгу. – Ты просто приземлишься, выйдешь из корабля, купишь нужную штурманскую карту и мы снова взлетим?
– Почему же нет? – удивился Аликхан. – Мы не делаем ничего такого, что могло бы вызвать тревогу.
– А существует ли у вас таможня, медицинский карантин, необходимость получить разрешение службы безопасности? – спросила Энн Хейзер.
– Зачем? Дела моего клана касаются только нас самих, пока мы не проявляем никаких враждебных действий по отношению к тем, кто владеет этой системой.
Гарвин и Ньянгу обменялись взглядами.
– Ох, и раздолье пиратам в этих солнечных краях! – нараспев сказал Гарвин.
– Сначала убедись, хвастун, что у мусфиев есть что грабить, – откликнулся Ньянгу.
Экран снова переключился на обычный диапазон. Аликхан нажал клавишу, и изображение приблизилось. Корабль мчался над степью, маленькими рощицами, озерами и разбросанными тут и там небольшими поселками.
– Вот что такое самый подходящий мир, – сказал Аликхан. – Здесь нет этой противной бесконечной зелени, которую вы предпочитаете.
– А мы вас к себе и не звали, – откликнулся Дилл.
– Это правда. Теперь тихо. Я, конечно, самый блестящий пилот, которого когда-либо видел космос, но опыта обращения с этой тарахтелкой у меня маловато. И будьте благодарны автоматической системе корректировки, исправляющей мои мелкие огрехи.
На экране появилась группа зданий, вырастающая в небольшой город с высокими домами. Корабль пошел вертикально вниз. Вспыхнул второй экран, на котором возникло изображение взлетного поля, усеянного другими космическими кораблями и служебными строениями. Продолжая снижаться, Аликхан отключил антиграв и перешел на вспомогательный двигатель. На высоте около ста пятидесяти метров над землей он отключил и его, и корабль приземлился без ощутимого толчка.
– Ну, как, хорошо получилось?
– Как у начинающего, – ответил Дилл.
– Теперь я займусь делом, – заявил Аликхан. – А вы не пускайте сюда никаких любопытных посетителей.
Покинув систему Камбры и нормальное пространство, Аликхан сделал два первых прыжка, руководствуясь теми штурманскими картами, которые добыл Иоситаро.
У медиков было полно работы с ранеными, а Гарвин, Ньянгу, их сержанты, Пойнтон и назначенные ею руководители занимались размещением примерно семидесяти уцелевших солдат РР и чуть больше сотни 'раум.
Аликхан, Дилл, Хо и оба ученых проглядели все штурманские карты, имеющиеся на борту, и, что неудивительно, не обнаружили той, которая привела бы их в мир Сензы. Аликхан выбрал одну из имеющихся в их распоряжении карт.
– Сядем вот здесь. Эта система расположена глубоко внутри зоны нашего влияния, и там мы наверняка найдем то, что нам нужно.
Дилл сделал большие глаза.
– Ты так уверен?
Пять раненых умерли и были похоронены в космосе. Аликхана эта процедура очень удивила. Он никак не мог взять в толк, почему трупы просто не пропустили через систему жизнеобеспечения корабля, подвергнув вторичной переработке. Но что его совсем сбило с толку, так это отказ Гарвина подвергнуть процедуре вторичной переработки погибших мусфиев. Их похоронили по обычаям людей, и хотя Гарвин не был уверен, что у них есть душа, он прошептал над ними слова похоронной церемонии Конфедерации, которые, к несчастью, из-за частых повторений давно выучил наизусть.
Уцелевшие шахтеры и солдаты были вознаграждены – они мылись, мылись и снова мылись. Душевые у мусфиев представляли собой целые комнаты, с потолка которых лилась вода в любом количестве и с любой скоростью, от еле заметной туманной дымки до тайфуна. Вкус воды по мере того, как в систему обеспечения поступали человеческие отходы, все меньше отдавал медью.
Мусфийские туалеты, однако, не вызвали такой бури восторга, поскольку представляли собой просто отверстия в палубе. Гарвин проворчал что-то по этому поводу, а Пойнтон самодовольно заметила:
– Видишь теперь, каким преимуществом обладают те, кто вырос в бедности, безо всякой роскоши вроде туалетов с сиденьями? Или те, у кого есть хвост?
– Мне на это тоже наплевать, сэр, —добавил Ньянгу. – Я вырос без серебряного горшка… Впрочем, оставим это.
Не слишком хорошим оказался и мусфийский рацион. Аликхан заявил, что мусфии кормят свои экипажи отменно. Это надо было понимать так, что еда сильно приправлена и с душком.
– Воняет как гнилой труп, – пробормотал один из страйкеров, нарушив приказ и вскрыв упаковку, и тут же пулей выскочил в коридор, где его вырвало.
