Маргарет Уэйс - Похититель разума
– Я же говорил, командор Саган, что он будет упрямиться.
Голос раздался от дверей в конце прохода. В зал вошел человек в простом деловом костюме, окруженный многочисленной вооруженной охраной.
– Я – Питер Роубс, Ваше величество, президент вновь образованной Галактической Демократической Республики. Временный президент, естественно, до свободных выборов.
– Мы захватили видеостанцию, – сообщил какой-то человек.
Очевидно, он вошел за Питером Роубсом. Из-за невысокого роста, сгорбленной фигуры его не было видно за телохранителями, окружавшими президента. Охранники, холодные и безжизненные глаза которых привлекли внимание Мейгри, расступились, дав человеку пройти. На нем были алые одежды. На затылке у него выступали большие наросты. Голова казалась слишком большой для его туловища.
– Абдиэль! – прошептала Мейгри, почувствовав почти удар при виде священника.
– На все планеты галактики разослано сообщение о крушении монархии, – объявил Абдиэль. – На обломках старого возникает новый порядок. Если вы, Амодиус Старфайер, не желаете, чтобы это сообщение приобрело буквальный смысл, советую вам выполнить требование народа.
– Абдиэль! – снова прошептала Мейгри.
Несколько лет назад Орден Черной Молнии похитил ее и Сагана, чтобы разобраться с их мысленной связью. В конце концов они бежали от священников, но их вождь Абдиэль сумел кое-чего добиться, насильно привязав каждого из них к себе при помощи игл, вживленных им в собственное тело. Хотели они того или нет, но с тех пор частица каждого из них принадлежала Абдиэлю, частица его была в них.
Мейгри невольно бросила взгляд на Сагана. Их глаза встретились. Она сразу поняла, что для него появление Абдиэля не менее неожиданно... и вызвало куда больший гнев.
Питер Роубс и ловец душ в сопровождении нескольких странно безжизненных охранников прошли по проходу к головному столу. Платус поспешил занять место рядом с сестрой. Он беспокойно смотрел на солдат. На его лице читался страх.
– Мейгри...
– Тс-с-с!
Саган оглянулся на приближающуюся компанию. Лицо его потемнело, он торопливо шагнул к королю и сказал, понизив голос:
– Ваше величество, выполните их требование. Если вы проявите благоразумие, вам и вашей семье не причинят вреда. Жизнью клянусь!
– У нас такое ощущение, лорд Саган, что вы рискуете жизнью, делая нам такое предложение, – заметил король, мягко и печально улыбаясь. – И мы рады, что в вас сохранилось некоторое уважение к той клятве верности, которую вы когда-то давали, и что вы еще не полностью предались злу. Но мы должны отказаться. Мы не желаем подвергаться издевательскому суду. Как у короля по священному праву, у нас один Судья, и лишь перед Ним, и никем больше нам предстоит ответить.
Сагану почти удалось скрыть то, что происходило у него в душе. Мейгри, имевшая возможность заглянуть в его мысли, была свидетельницей битвы куда более ожесточенной и отчаянной, чем любое сражение, в которых она была. Она сражалась рядом с ним во многих смертельных схватках; сейчас он решил сражаться один. Эта битва быстро закончилась.
– Тогда я не смогу вас спасти, Ваше величество, – с горечью тихо сказал Саган.
Король хладнокровно кивнул.
– Лишь Он один может меня спасти, лорд Саган, и в Его руки предаю я свою душу.
– Да сжалится Он над вашей душой, Ваше величество, – холодно сказал Саган.
Солдаты со странными мертвыми глазами занимали места в зале. Это были люди, мужчины и женщины. Они отличались друг от друга ростом, весом, цветом волос, кожи, глаз. Но все они каким-то образом умудрились походить друг на друга больше, чем если бы были детьми одних родителей. Внимательно их рассматривая, как учил командир, Мейгри наконец поняла, что все дело в выражении их лиц.
«Знай своего врага».
– Мейгри! – настойчиво обратился к ней Платус. – Ты знаешь, что это за люди?
– Андроиды, – ответила она, но тут же нахмурилась, покачав головой. – Нет, в андроидах больше жизни.
– Они живые, – продолжал брат глухим голосом. – Были живыми, во всяком случае. Их разумы больше им не принадлежат. Они принадлежат ему!
Она осознала весь ужас сложившегося положения. Что она там говорила насчет обычного войска?
Все остальные в зале тоже, должно быть, начали все понимать. Абдиэль резко повернулся к даме Королевской крови, сидевшей у прохода.
– Не получилось, герцогиня? – поинтересовался он приятнейшим голосом. – Ваши детские уловки с мысленным воздействием на моих людей не проходят. Вам их не соблазнить. Вам не пронять их вашей ослепительной красотой. Вы не сможете их загипнотизировать. Вам не удастся передать им подсознательное внушение. Вам не проникнуть в их подсознание. Почему? Потому что у них нет подсознания. Их разум составляет единое целое, которое принадлежит мне.
Абдиэль ласково положил левую руку на плечо герцогини. Рука дернулась и надавила на плечо. Женщина взвизгнула от боли, руки и ноги у нее задергались. Абдиэль убрал руку; яркий свет на мгновение сверкнул на пяти иглах, торчавших из его ладони. Женщина, потерявшая сознание, рухнула лицом на стол.
– Кто-нибудь еще желает произвести опыты с моими людьми? – оглянулся по сторонам Абдиэль. – С радостью приму любой вызов.
Саган шагнул к Питеру Роубсу. Мейгри слышала их разговор. Сейчас Дерек не скрывал от нее своих мыслей.
– Почему ты позволил ему прийти? – резко спросил Саган. – Это не входило в план!
– Но улучшило его, не находишь, Дерек? – поинтересовался Роубс, холодно улыбаясь. – Ты же сам выражал опасения насчет возможного сопротивления Стражей...
– Ну и пусть! – Саган побледнел от ярости. – Дворец окружен моими войсками и частями революционной армии. Стражи могут сопротивляться, сколько им угодно, но им некуда податься! Минас-Тарес полностью отрезан...
«Значит, у него есть войска, – подумала Мейгри, чувствуя, как тупая пульсирующая боль от сердца распространяется по всему телу. – Дворец окружен, осажден. Он станет нашей тюрьмой... И ли нашей могилой».
– Ваше величество, – обратился Дерек Саган, пристально глядя на короля, – не желаете ли сойти вниз?
Мейгри стояла за спиной короля, зная, каким должен быть ответ; часть ее приветствовала его решение, часть желала, чтобы он поступил иначе.
Все происходящее казалось ей нереальным и напомнило, как она однажды ходила на спектакль «Юлий Цезарь». Она знала сюжет еще до спектакля, знала трагический финал. И все равно ей хотелось, вопреки здравому смыслу, чтобы концовка была счастливой.
«Послушай предсказателя! – мысленно кричала она. – Не ходи в Сенат».
Но Цезарь пошел, потому что он был Цезарем.
– Мы не будем вести никаких разговоров с узурпаторами, – сказал Амодиус Старфайер, и в голосе его звучало достоинство, какого не было, наверное, ни разу в жизни, – и приказываем вам покинуть наш дворец под страхом смерти.
Стражи вызывающе зашумели. Зомби, стоявшие у столов и вдоль стен, подняли оружие и навели на толпу. Внезапно наступила зловещая тишина.
Абдиэль скользнул к президенту.
– Полагаю, господин президент, самое время обратиться к гражданам галактики. Вас ждет эскорт, чтобы сопроводить на видеостанцию.
Питер Роубс медленно повернул голову, оглядел зал. Стражи, среди которых были мужчины и женщины, люди и инопланетяне, молодые и старые, мудрые и глупые, честные и продажные, уже поняли, что произойдет, и ждали своей участи со спокойным мужеством. Роубса же мужество в этот момент покинуло. Мейгри видела, как задрожало его лицо, как обмяк волевой подбородок.
– Король... то есть гражданин Старфайер и... и Стражи должны быть заключены в тюрьму, – сказал Роубс, откашлявшись. – Это мое особое распоряжение, Абдиэль. Особое. Я соберу трибунал...
– Конечно, господин президент, – низко поклонился Абдиэль, почесывая руку с лоскутами гниющей кожи.
– Останьтесь, господин президент, чтобы проследить за исполнением вашего приказа, – предложил ему Саган. – Граждане галактики долго ждали. Могут подождать еще немного, чтобы твердо знать, что бывший король и его двор заключены в тюрьму.
Роубс нерешительно постоял, переводя взгляд с одного на другого. Подбородок у него шевелился, но он не произносил ни слова. Пот выступил у него на лбу, потек по щеке.
Внимание троих изменников сосредоточилось друг на друге. Мейгри воспользовалась этой возможностью, чтобы перекинуться взглядом со своим легионом. Она и Данха придвинулись поближе к королю. Если бы они сумели вывести его из зала, доставить в его покои, они бы смогли там забаррикадироваться и выдерживать осаду...
Могучий Данха Туска освободил руку от меча, чтобы вести и поддерживать своего немощного короля.
«Ты назвал его старым дураком, – сказала ему Мейгри при помощи связи через меч. – И ты же, наверное, отдашь жизнь, пытаясь его спасти».
«Он мой король!» – со свирепой гордостью ответил Данха.
В воздухе потрескивало. Объединенными мысленными усилиями Стражи пытались отключить электричество. Мейгри показалось, что ее, как и других придворных, окружает голубая аура. Свет в люстрах мигнул и погас. Зал погрузился в темноту.
