Вячеслав Шалыгин - Бешеный пес
– Не все. – Посредник покачал головой. – Ты оставишь в покое Пустошь?
– Говори, а там посмотрим.
– До свидания. – Фантом поднялся и направился к выходу. – Взять северные кварталы будет очень непросто, даже если твои воины гораздо сильнее, чем прикидывались раньше…
– Я должен быть в доле всех предприятий, – словно не обращая внимания на его слова, сказал Правитель. – Тридцать процентов…
– Два, – останавливаясь, ответил Посредник.
– Пятнадцать…
– Три и доступ к секретному каналу частной промышленной разведки. – Фантом вернулся к столу.
– Где находится интересующий меня объект?
– Мы договорились?
–Да.
– Наша беседа записана…
– Не волнуйся, я все прекрасно понимаю…
– Что ж, ответ тебе наверняка не понравится, но договор есть договор. Придется тебе вложить немалую часть награбленного в освоение океанских просторов. Единственное место на Авесте, куда не может заглянуть ни глаз человека, ни самая совершенная спутниковая аппаратура, – Мертвые Глубины. Тот, кого ты ищешь, находится там…
– Бред! – резко заявил Правитель. – Никто не может выжить в свете Зеленого Огня!
– Неверно, – спокойно возразил Посредник. – Я лично знаком по крайней мере с одним таким человеком…
7.
Разведка
– Еще двести лет назад Северная Пустошь называлась Долиной семи холмов, – пояснил Турис, отпирая массивную железную дверь, за которой открылся вход в подвал. – У подножия каждого из холмов начинался ручей, который впадал в реку чуть дальше того места, где сейчас проходит официальная граница северных районов. Семь полноводных ручьев, хорошая почва и стабильный климат позволяли выращивать в долине высокие урожаи. Остальная часть Таны была бесплодной пустыней, по которой кочевали только вечно голодные стада овец, и, если бы не разработки полезных ископаемых, мы могли остаться забытым богом пастушьим государством навсегда. Однако суть не в том. Когда, кроме сельских домиков, здесь начали строить современные здания, выяснилось, что холмы имеют искусственное происхождение. Их фундаменты сложены из массивных бетонных плит, а сами пирамидальные строения – из своеобразных кирпичей. Материал стен очень напоминает гранит, но ни один из камней не несет следов обработки, словно их не вытесывали, а отливали в формах. Никто на Авесте не слышал об искусственном граните, и потому холмы в один день были оккупированы археологами со всей планеты. Раскопки оказались для государственной казны достаточно прибыльным делом, но столпотворение пагубно отразилось на сельском хозяйстве. Благо, что наука к тому времени сделала гигантский шаг вперед и все продукты мы научились создавать либо из даров моря, либо из нефти и торфа при помощи синтезаторов. Под древними пирамидами обнаружилась богатая система тоннелей, которая связывала между собой все семь холмов, а также тянулась в глубь континента на две тысячи километров – то есть до самого южного берега. Кто и зачем пробил такие длинные стволы – загадка. Они то уходят на сотню метров под землю, то поднимаются до водоносных горизонтов, а через каждые десять километров образуют огромные залы. Иногда, неожиданно заложив крутой вираж, они поворачивают обратно. Мне не раз приходилось видеть подробную карту катакомб, но я так и не усмотрел в их рисунке какой-либо системы. Скорее всего, здесь велись хаотичные разработки руд или минералов, хотя геологи утверждают, что никаких приличных ископаемых на такой глубине нет и никогда не было…
– Мы идем в один из этих тоннелей? – спросил Комаров.
– Верно, – подтвердил Турис. – Он выведет нас к внешней границе Пустоши. Помнишь то место, где вы с Посредником оторвались от преследования контрразведки? Появившись там, мы окажемся в тылу врага.
– Постой. – Саша поднял руку. – Разве противник не знает об этой подземной паутине?
– Знает, но лишь о той ее части, которая была изучена до появления здесь фарватеров. Когда Северную Пустошь застроили и заселили наши люди, все официальные исследования прекратились. Доступ в тоннели был ограничен. Кроме местных жителей, в последние годы здесь не побывал ни один человек. Нам удалось обнаружить несколько наиболее древних тоннелей. Они не отмечены на картах Государственного компьютера.
– Очень интересно. – Комаров взглянул на авес-тийца с недоумением. – Зачем было закрывать доступ? Вы нашли здесь сокровища или золотую жилу?
– Это секретная информация. – Турис развел руками.
– Что? – Саша остановился и, схватив за плечо, развернул фарватера к себе лицом. – Я рискую своей жизнью, чтобы спасти вас от врагов, а вы не доверяете мне какие-то паршивые секреты?!
– Не закипай. – Турис осторожно отцепил пальцы Комарова от своей одежды и вздохнул. – Я не могу нарушить табу. Это не в моей власти.
– А кто может? – продолжал наседать Саша. – Монарх? Посредник?
– Нет. – Авестиец снова вздохнул. – Ты же видишь, я не взял с собой никого, кроме тебя. На планете есть только один человек, который может раскрыть тебе тайну тоннелей, но пока он разрешил воспользоваться для скрытых перемещений лишь верхними горизонтами. Мы проведем диверсионные группы в стратегически выгодные точки, ориентируясь на оставленные им метки. Ни шага в сторону или вниз.
– Я хочу встретиться с этим человеком! – решительно заявил Комаров.
– Он сам выбирает, с кем и когда ему встречаться. – Турис отрицательно покачал головой. – Когда придет время, ты его непременно увидишь. Так сказал он сам.
– То есть пока я этой чести не заслужил? – Саша усмехнулся. – Потому, что мы проигрываем?
– Не знаю. – Фарватер пожал плечами. – Он видит ситуацию в целом, и нам его планы неведомы. Возможно, сейчас не самый выгодный момент или мы еще не сыграли отведенную нам роль…
– Он что, бог?
– Нет, но ходят слухи, что вероятностные вариаторы придумал именно он…
Путешествие по тоннелю, вопреки ожиданиям Комарова, закончилось очень быстро. Через пару часов разведчики свернули в ответвление с низким потолком и оказались перед длинной каменной лестницей, которая вела круто вверх.
– Это выход на поверхность, – пояснил Турис. – Над нами Центр развлечений. Здание вдвое большее, чем дворец Монарха, к тому же напичканное аттракционами под самую крышу. По сообщениям из киберпро-странства, там враги устроили эвакуационный пункт. Все, кто желает добровольно покинуть район боевых действий, должны пройти в нем регистрацию. Мы затеряемся в толпе и разузнаем все, что нам нужно.
– А почему ты не подключил к делу какой-нибудь подпольный компьютер? – спросил Саша. – В виде фантомов мы смогли бы выполнить задачу гораздо быстрее и без всякого риска.
– Полчаса назад противник отключил Северную Пустошь от главной машины, – ответил Турис. – Я подозревал, что в конце концов это произойдет. Любой фантом теперь по определению – дело рук фарватеров. Наши образы враг вычислил бы за минуту. К тому же я почти уверен, что внутри Центра не работает ни один проектор. Фантомы просто не в состоянии туда проникнуть.
– Ясно. – Комаров снял с пояса кобуру и переложил пистолет во внутренний карман.
– Нет. – Турис покачал головой. – Оружие придется оставить здесь.
– Тоже верно, – не стал сопротивляться Саша. – Ты драться-то умеешь?
– Приходилось, – фарватер ухмыльнулся и кивнул, – в юности я был настоящим хулиганом.
– Хотя бы так. – Комаров скривился. – Идем?
– С людьми буду беседовать я, – предложил Турис, – а ты наблюдай за солдатами…
Они неслышно вышли из подвала и быстро растворились в толпе граждан, снующих по просторным залам Центра. Без виртуальных прикрас механизмы аттракционов и начинка игровых терминалов выглядели довольно непривлекательно. Словно с гигантского организма сняли кожу и удалили часть мышц. Скелеты имитаторов и жилы силовых кабелей, погасшие излучатели инфракрасных и радиосигналов, хрустящие при каждом шаге осколки датчиков и голопроекторов создавали типичную картину разрухи. Не хватало сквозняков и запаха гари. Система кондиционирования была единственным действующим благом цивилизации. Захватчики сохранили ее в рабочем состоянии, поскольку вражеские солдаты были вынуждены находиться здесь же, неустанно проверяя коды личных пультов многочисленных беженцев, которые образовали огромные очереди перед их постами. Люди постоянно прибывали через восточные ворота Центра и удалялись через южные. Поток беженцев казался нескончаемым.
Турис пропал из вида почти мгновенно. Его макушка мелькнула в толпе где-то справа, потом еще раз впереди и скрылась окончательно. Саша на секунду растерялся, но потом определил, где расположен местный штаб эвакуационного отряда врагов, и потихоньку побрел в его сторону. Он изо всех сил старался идти по течению и в то же время неуклонно смещаться к цели, но толпа оттесняла его к регистрационным столам, и преодолеть ее натиск Комарову не удалось. Заботливые северяне вытолкнули Сашу на крохотный пятачок перед одним из пультов проверки кодов, за которым расположились трое взмыленных воинов. От постоянного мелькания испуганных лиц и несмолкающего гомона солдаты потеряли всякую бдительность и работали с вдохновением автоматов. Они буквально вырывали из рук растерянных граждан «карандаши-коды, проводили ими над своей аппаратурой, а затем вкладывали пластиковые удостоверения обратно в протянутые ладони. Путаницы в таком сумбурном процессе было более чем достаточно. Толпа постоянно продвигалась, и граждане зачастую получали обратно вовсе не те пульты, которые отдавали проверяющим, а некоторые оставались и вовсе без них. Комаров воспользовался неразберихой с ловкостью заядлого шулера. Он сделал вид, что отдал солдату свой код, и, на секунду опустив руку, поднял ее вновь. Воин скользнул по лицу Саши невидящим взглядом и отдал ему чей-то „карандаш“. Течение живого потока вынесло Комарова на середину зала, и только тогда он смог выбраться из толпы на более-менее свободный участок. Вторую попытку пробраться к группе офицеров, которые сидели на балконе одного из многочисленных ресторанчиков, как раз над тем местом, где в Центр вливалась очередь беженцев, Саша решил не предпринимать. Он снова нырнул в толпу и вышел через южные ворота на свежий воздух.
