Николай Перумов - Враг неведом

Реки возвращаются, чтобы течь опять.

Исайя встряхнулся и, чтобы кровь не застаивалась в жилах, не терпящим возражений голосом приказал Конраду провести короткий кинжальный артналёт на цели, расположенные в таком-то и таком-то квадрате…

* * *

– Здравствуй, – повторил Твердислав. Он по-прежнему не поворачивался; рука сжала эфес.

– Здравствуй и ты, – легко ответил знакомый голос. – Вот уж поистине странная встреча! Как ты оказался здесь?

Твердислав пожал плечами.

– Шёл, шёл и дошёл. Какая теперь разница? В ответ засмеялись.

– Ты прав, никакой.

Крепкая рука опустилась ему на плечо, и мускулы непроизвольно напряглись, готовые в любой миг сбросить её – или защититься как-либо ещё.

– Да расслабься ты, – вновь засмеялись у него за спиной. – И, может, ты всё-таки повернёшься ко мне лицом? Разве тебя не учили, что разговаривать, обернувшись к собеседнику затылком, крайне невежливо?

– Меня много чему учили, – заметил Твердислав. – Да вот только кто учил? И зачем, спрашивается?

– О! Зачем учили – это понятно. Солдатики, пушечное мясо, как говаривали в старину. Всё – оттуда, из прошлого. Игры, обряды… ими порой любопытно развлечься.

– Вроде как сейчас?

– Вроде как сейчас… Нет, я так не могу! Не могу говорить с человеком и не видеть его глаз. А ну-ка, посмотри на меня! Быстро! – шутливый тон не мог скрыть откровенного приказа.

В бастионы воли Твердислава грянул могучий таран. Нечто небывалое, неслыханное, не имевшее ни формы, ни сути, ни названия, наползало, надвигалось, накатывалось, само по себе являясь и туманом, и мглой, и ночью, и мраком. Юноша же лишь пожал плечами.

Ведь противостоять именно такому врагу его и обучали в кланах. Исподволь, незаметно, скрытыми приёмами. Учителя знали своё дело. Чёрный Иван был прав, они оказались отменными негодяями, но учили они хорошо.

Твердислав рывком обернулся, усмехнувшись прямо в широко раскрывшиеся глаза девушки Аэ.

– Брось эти свои штуки, – посоветовал он. – Меня этим не проймёшь.

Он понятия не имел, в чём суть этих самых «штук», но на войне как на войне – чем меньше противник знает о том, что в действительности тебе известно, тем лучше.

– Я знаю, – просто ответила Аэ. – Ты позволишь мне присесть рядом с тобой?

Из мрака у неё за спиной выдвинулась громадная туша огра Кхарга в варварски великолепном одеянии – красное, оранжевое и жёлтое, меха неведомых зверей, бурые, чёрные и, похоже, даже зелёные, поверх – грубо откованные, гнутые железки доспехов с вычеканенными чудовищами. Волосы огр заплёл в полдюжины косичек; на конце каждой болталось по мелкому черепку какого-то зверька.

Кхарг беззвучно опустился наземь. Аэ грациозно устроилась у него на широкой спине. В отличие от своего сопровождающего сама она одета была подчёркнуто скромно – нежно-розового цвета широкая, целомудренная юбка до щиколоток и белоснежная просторная рубашка. На груди посверкивало уже знакомое ожерелье из необработанных золотых самородков, а волосы охватывал всё тот же расшитый бисером ремешок. Ноги босы. Никакого оружия.

– Здесь оно мне ни к чему, – похоже, девчонка бесстыже подслушивала его мысли. – Догадайся почему!

– Нет у меня сил загадки разгадывать, – махнул рукой Твердислав.

– Нет? Ну так хотя бы извинился, что ножом пырнул! Моим же…

– Дураков и в алтаре бьют, – очень кстати припомнилась ещё одна поговорка Учителя. Однако левая ладонь вдруг предательски заныла… и отчего-то подумалось, что единственное лекарство – это положить ноющую руку на тёплое, округлое плечо… чуть-чуть сжать, прижимая к: себе стройное тело… а дальше всё будет так хорошо, что и сказать нельзя.

– По-моему, тебе очень хочется меня обнять, – проницательно заметила Аэ.

Твердислав покраснел. И, наверное, имел столь же глупый вид, как и в прошлый раз, когда она дерзко предлагала ему удостовериться, что она – живая, мягкая и тёплая. Охо-хо… а ведь хочется удостовериться, сожри меня Ведун! Очень!

Аэ изящно пожала плечиками.

– Расскажи мне, что ты здесь делал? Собирался сражаться за долгарнов с изгашами?

– Не знаю, кто это такие, – лишь самую малость покривив душой, ответил Твердислав. Аэ хитренько сощурилась.

– Мечом махал, а за кого – не ведаешь?.. Ну что ж, я тогда тебе тоже ничего не скажу. Сам выясняй, так даже интереснее. – Она хихикнула.

Вокруг них царила мёртвая тишина. Даже раненые долгарны перестали стонать. И никто живой не осмеливался появиться в пределах видимости.

– А почему здесь твоя статуя? – спросил Твердислав. Если честно, он не очень знал, о чём спрашивать дальше. Надо было или лезть в глубину, или уж ограничиться болтовнёй о пустяках, какой бы глупой она ни показалась. Лезть вглубь Твердислав опасался. Что-то останавливало его, наверно, испытанное охотничье чутьё, для которого ещё давно Учитель так и не нашёл подходящего названия. Пикироваться тоже не имело смысла – Аэ честно оборвала действие своих «штук», и сейчас они говорили словно обычные парень и девушка из какого-нибудь клана.

– Так ведь этот мир – мой, – просто ответила она. Точно так же, как и в прошлый раз.

– Твой? – юноша не мог удержаться.

– Мой, – кивнула она. – Но не такой, как ты видел. Тогда это было… – она неопределённо покрутила ладошкой. – Ну, в общем, несерьёзно. А здесь… – Она глубоко вздохнула и мечтательно зажмурилась.

«А ведь я могу убить её сейчас одним ударом, – подумал Твердислав. – Один удар – неужели она ничего не боится? Или забыла про нож? Но ведь нет же!»

– А может, я тебя проверяю, – не открывая глаз, сказала девчонка. – И про нож я не забыла… бок до сих пор чешется, шрам такой, что купаться не выйти… открытое не надеть…

Твердислав попытался представить себе это самое «открытое», очень быстро дойдя до таких выводов, что вновь покраснел.

– Ну и как проверка? – скрывая смущение, спросил он.

– Выдержал, – рассмеялась она. И тотчас посерьёзнела: – Ну а теперь-то ты со мной пойдёшь?

– Куда это? – насторожился юноша.

– Какой же ты недоверчивый, – Аэ покачала головой. – Подумай сам – желай я твоей смерти, убила бы в единый миг. Как этих несчастных изгашей.

– Вот как? – он постарался улыбнуться как можно шире. – А вот мне кажется… не по зубам я тебе Вокруг нас-то ведь морок! Морок, и ничего больше!

– Никакой не морок! – обиделась девчонка. – Не будь ты таким Фомой неверующим, шли бы мы с тобой… день за днём, месяц за месяцем… и ни конца ни края. Леса, горы, равнины… Болота, пустыни, тундры… Моря, океаны…

Похоже, она решила перечислить всю географию, подумал Твердислав.

– Моря, океаны… – передразнил он вслух. – Да ведь если морок, так и будешь по кругу ходить, а покажется – поприщ немерено отмахал! А ежели морок ещё и с умом навести – так и вовсе не отличишь!

– Так если не отличишь – зачем же искать различия? – негромко и неожиданно серьёзно спросила Аэ. – Для чего? Этот мир – мой. У тебя тоже может быть свой мир. Когда станешь одним из нас!

«Заманивает», – подумал парень. Отчего-то вдруг стало холодно, тоскливо и скучно. Так вот она здесь зачем… Нужен я им, оттого и старается…

Он опустил голову. Великий Дух, почему ж так горько-то?!

Аэ молчала. Сидела, болтая ножкой, и разглядывала идеальной формы розоватые ногти.

– Думаешь, я тебя вербовать стану? – ровным голосом спросила она. Так обращаются непосредственно перед тем, как влепить пощёчину. – Ошибаешься, мой дорогой. Ты сам придёшь к нам, понимаешь? Сам. Прошлый раз мне уговорить тебя не удалось… но, может, теперь получится?

Огр вздохнул и пошевелился под сидевшей на нём Аэ. Покряхтел – мол, сколько же можно?

– Уговорить делать что? – спросил Твердислав.

– Скорее не делать, – девчонка откинулась назад, обеими руками опершись о спину Кхарга. – Трудно даже сказать, что именно. Уговорить быть самим собой, наверное. Да, и ничего более. Стремиться к исполнению своих желаний, именно своих, а не внушённых тебе кем-то. А для того, чтобы разобраться в себе, нужны покой, тишина… и одиночество, – она лукаво стрельнула глазками. – Лучше всего, конечно, одиночество вдвоём. И тебе всё станет ясно – чего ты хочешь, а чего не хочешь, это тоже важно. Пока же ты исполняешь приказ, а это плохо.

– Почему?

– Потому что тебе приказывают люди, поражённые страхом. Страх застил им глаза, они ничего не видят и не понимают. Они безумны, они готовы перебить всех нас, чтобы только обеспечить себе спокойную старость. Они так хотели, чтобы мы выросли такими же, как они! Разведчиками, учёными, пилотами, фермерами… – Аэ скорчила гримаску. – А мы не хотели! Мы хотели быть свободными… и мы стали – Она обвела вокруг себя руками, точно предлагая восхититься миром окрест – её миром.

Наступало самое время для вопросов типа «а как вы это делаете?», и, наверное. Аэ ждала чего-то подобного, но Твердислав молчал. Молчал, поглядывал искоса, словно все эти чудеса уже успели ему давным-давно надоесть.