Брайан Ламли - Дом Дверей: Второй визит
– «Мозговой центр», верно? Ха! Ну, по крайней мере, вас трое!
– В данной ситуации, – уведомил его Джилл, – твои идеи столь же весомы, как и соображения всех остальных. – Это было не совсем, чтобы похлопывание по плечу или по голове, но Тарнболл понимал, что тот хотел ему сказать. – В любом случае, – продолжал Джилл, – именно ты первый выразил озабоченность по поводу Кину Суна и о… еще кое-что. И я пока считаю, что ты оба раза был прав. И похоже, один доказывает другой.
– Э? – Тарнболл выпрямился, прислонясь к опоре. – Ты сказал, что я был прав? И что один случай доказывает другой? Что это значит? Что у тебя на уме?
– Да, что? – захотела узнать и Анжела, выглядевшая до крайности заинтригованной.
– Погодите, – успокаивающе поднял руки Джилл. – Возможно, я все же ошибаюсь. Все это только предположения. Но Кину Сун… мне кажется, я не могу вписать его. Когда он снова будет уверенно держаться на ногах, я немного потолкую с ним. Пока же… не было времени для расспросов, не говоря уж о настоящем допросе того, кто не слишком хорошо владеет английским.
– Но что тебя беспокоит в нем? – не отставал Стэннерсли. И Тарнболл тут же вступил в разговор, объяснив созданную им вместе с Джиллом теорию постороннего.
– Так что, как видишь, – закончил спецагент, – в прошлый раз было то же самое. Только Ион Баннермен был рослым ублюдком, а этот тип всего лишь коротышка.
– Ты говоришь, что в нем, возможно, сидит пришелец? – Стэннерсли, похоже, сомневался. – Ну, если так, то он чертовски хороший актер!
– О, он именно таков, – ответил Джилл. – Дьявольски хороший актер! И, находясь внутри человекоподобного скафандра, синтезированной конструкции, он силен, как трое здоровенных мужиков, так что размер не в счет. – Он взглянул на Тарнболла. – И эта его рука… разве не болит?
– Это же можно проверить, – хмыкнул спецагент. – Возможно, этот обрубок заживет, или, может, он в процессе – чего? Ресинтезации? – но, если кто-то из нас споткнется и случайно резко стукнет по нему…
– Джек, нет! – скорчила гримасу Анжела.
И Тарнболл вздохнул:
– Знаю, крутовато. Но разве это не вопрос жизни или смерти?
– В конечном итоге, вполне может оказаться таким, – мрачно промолвил Джилл. – Но я разрываюсь пополам. В том смысле, что меня еще кое-чего беспокоит. Если на том экране действительно был Сит, то как он мог одновременно быть внутри конструкции в виде Кину Суна?
– Никак не мог, – покачал головой Стэннерсли. – Я в то время был с Суном; честно говоря, он тогда сосредоточился на том, чтобы остаться в живых, держась подальше от края машинного ущелья. Положитесь на мое слово, он никак не мог быть связан с тем, что происходило на экране. О, он следил за тем, что творилось, спору нет, но и о себе тоже заботился.
– Ну, а тогда, – заключила Анжела, – если в Суне есть что-то подозрительное, то что же? Может ли он быть конструкцией, шпионом, синтезированным Ситом, чтобы, ну, «присматривать» за нами?
– Шпионом? – Джилл посмотрел на Тарнболла.
– Почему бы и нет? – ответил спецагент. – А китайская национальность – это его легенда. Мы не можем слишком подробно выспрашивать его, потому что он не слишком хорошо понимает английский. Раны его тоже могут быть частью маскировки. Для того чтобы выступить против калеки, потребуется человек весьма суровый.
Джилл, похоже, уже готов был согласиться, а затем прикусил губу:
– Нет, – покачал головой он. – Это не сработает.
– Что не сработает? – спросила Анжела.
– Попытка так проверить Кину Суна. Когда я разрезал Иона Баннермена, у того не текла кровь. Или текла, но только снаружи. – Они вспомнили, и Тарнболл подтвердил:
– А ведь верно? Пальцы-то у него, несомненно, походили на пальцы. Но когда ты применил его оружие и отсек главную часть его тела, а именно – ноги, чтобы лишить его подвижности…
– То там не оказалось никаких костей, – оборвал его Джилл. – Только гибкая металлическая трубка там, где полагалось быть кости. О, и примерно чашечка инопланетных соков в трубке. Но Сун потерял кисть руки, и мы все видели обрубок. Запястье его состояло из плоти, крови и костей.
– Спенсер, не надо! – Анжела отвернулась.
– Значит, он человек, – заключил Стэннерсли.
– Человек со шрамом на шее, – проворчал Тарнболл.
– Да, это нам тоже приходится учитывать, – пожал плечами Джилл. – Но шрамы есть и у меня. Так же, как у тебя и у большинства других людей.
– Давайте проголосуем, – предложила практичная, как всегда, Анжела. – Я голосую за то, чтобы мы заботились о нем – но также следили, как кот за мышью. Как только заметим что-нибудь странное, вот тогда и приглядимся к нему повнимательнее. Но… есть еще кое-что.
– О? – произнес Джилл.
Она кивнула.
– Он уже вел себя странно. Я хочу сказать, что хоть я и не претендую на понимание психологии китайцев, но Кину Сун действовал словно во сне, словно все вокруг него, ну, нечто нереальное. О, я знаю, что этому может быть простое объяснение – например, а есть ли в этом месте хоть что-то реальное, черт побери? Мы принимаем его, потому что знаем: реальное есть. Но как нам объяснить это ему? К тому же вполне вероятно, что он по-прежнему в шоке; я бы на его месте наверняка была.
– Будь ты целиком человеком, – уточнил Джилл. – Но, с другой стороны, а в достаточной ли мере он в шоке?
– Я голосую за предложение Анжелы, – заявил Стэннерсли.
– Я тоже, – поддержал Тарнболл.
И Джилл согласился.
– Ладно. – Но когда они немного расслабились, сказал:
– И потом есть еще Джордж Уэйт.
– Джордж и его зубная боль. – Джек Тарнболл этого ожидал.
– Зубная боль? – нахмурилась Анжела, а затем захлопнула рот ладонью. И миг спустя:
– Один… один случай доказывает другой! Теперь я понимаю, к чему ты клонил. Если лицо одного человека, оставшееся без кожи, может исцелиться за какую-то пару часов…
И Фред Стэннерсли закончил за нее:
– То что, черт возьми, делает Джордж Уэйт с какой-то простой зубной болью?
– Я думал об этом, – сказал Джилл. – Для того что он испытывает, нет никакого разумного объяснения. Ну, есть одно: что Миранда права и это все опухоль. То есть, проще говоря, он лишь думает – или, может, надеется? – что это зуб болит. Но ведь это же Замок, синтезатор, Дом Дверей, а Дома Дверей благотворные, сочувствующие; им полагается автоматически исцелять болезни. Допустим, с чем-то столь серьезным, как раковая опухоль, ему требуется больше времени. Не знаю… – Он покачал головой.
– Но мы знаем-таки, что его забирал тот особняк ггудднов, – напомнил ему спецагент. – Ладно, продержали его там недолго, но достаточно долго, чтобы он оказался в скверном состоянии, когда его выкинули обратно. И вообще, почему, черт возьми, отдали? Раз они, похоже, вознамерились истребить нас всех, то почему бы не избавились от бедного старины Джорджа тут же, на месте?
– Именно эти вопросы, – кивнул Джилл, – я и задавал себе.
– Так давайте выясним правду, – предложил Тарнболл. – Посмотрим на его зуб. Если дело не в нем, тогда это опухоль. И какой бы ни оказалась причина, если боль не начнет очень быстро спадать, то значит это… что-то другое. – Он почесал в затылке и нахмурился. – Это имеет смысл?
И Джилл невольно улыбнулся:
– Перестань нас разыгрывать, Джек, – предложил ему. – Мы знаем, что ты, черт возьми, намного сообразительней, чем готов признаться.
– Мы уже порядочно пробыли здесь, – забеспокоилась Анжела. – Может, нам лучше теперь вернуться.
– Еще секундочку, – остановил ее Джилл. – Но вам следует узнать и о других вещах.
– Хороших или плохих? – Стэннерсли, похоже, встревожился.
– Зависит от того, чем они обернутся, – ответил Джилл. – Но некоторые могут обернуться в нашу пользу.
Продолжать?
– В каком хочешь темпе, – заверил его Тарнболл.
– Во-первых, в то время как Сит-Баннермен действительно смотрел на нас через тот экран, он не видел того, что вне экрана. Так что, похоже, он ограничен в том, что знает о нашем местонахождении в любое конкретное время. Если нам понадобится разделиться – и нет, я не выступаю за это – ему, определенно, станет труднее засечь нас. Следующее, когда ты находился вне видимости экрана вместе с Мирандой, Джорджем и Суном, то Сит говорил о наших «трех» спутниках. Но только трех? Вас было четверо. Думаю, это была оговорка, ошибка. И такая, какую легко допустить, потому что…
– Потому что четвертый спутник – мужчина или женщина – не был нашим другом, – кивнул Стэннерсли.
– Вычеркни женщину, – отвергла Анжела. – Миранда, может, и кажется стервозной, но, поверьте мне на слово, она на сто процентов человек.
– И настоящая женщина, – добавил Тарнболл. – Ну, если дать ей шанс. – Он кашлянул и мигнул, когда заметил, что все смотрят на него. – В любом случае, она совсем не вписывается в нашу картину постороннего.
– Согласен, – кивнул Джилл. – И также, думаю, мы все здесь уверены, что и Фред не посторонний. Так что у нас остаются Кину Сун и Джордж Уэйт. Один или другой.
