Алексей Лютый - Х-ассенизаторы: Ответный плевок

Пацук с Зибцихом вели себя не столь безобразно. Хотя это с какой стороны посмотреть! Если старшина с капралом могли нанести вред только стенкам контейнера, поскольку пришелец внутри был укреплен на специальных амортизирующих растяжках, то есаул своими непрестанными стенаниями наносил непоправимый вред ушам Раимова. Ну а вдобавок, Кедман присоединился к Сергею исключительно из спортивного интереса. А вот Зибцих, зная о нелюбви майора к художественной самодеятельности, пел “Мой милый Августин”, специально фальшивя. Чтобы начальство помучилось. Впрочем, чего с немца взять? Просто попал под плохое влияние украинца, а вернуть арийца на путь истинный было некому…

– Мо-олчать, твою мать Паваротти на подпевку! – наконец, не выдержав истязаний, рявкнул Раимов.

– Это вы кому приказ дали, герр майор? – наивно поинтересовался Зибцих.

– Тебе, конечно, – вместо Раимова ответил Пацук. – И как я товарища майора понимаю! Знаешь, воно ж как бывает, когда татарина немецкими песнями долго мучают?..

– Мо-олчать, твою мать в еврейское гетто! – еще громче заорал в микрофон Раимов. – Молчать всем! Пацук – два наряда вне очереди, Зибцих – три!.. – Кедман со Шныгиным переглянулись и, подмигнув друг другу, заржали, как пони в зоопарке.

– А вам обоим по четыре, – тут же наградил их майор. – Мало?

– Никак нет! – наученные горьким опытом, дружно ответили все четверо, а Пацук еще и добавил шепотом:

– Чингисхан недоделанный.

– Что там агент Пацук бормочет? – тут же последовал угрожающий вопрос от Раимова.

– Говорю, что наушники мне чинить нужно, – отрапортовал есаул. – Слышу вас плохо. Сколько там москалю с негроиудеем нарядов? Семь?

– Семь, – согласился майор. – Но тебе!..

– За что?! – оторопел украинец, забывший о строжайшем запрете на разговоры, касающиеся национализма и шовинизма.

– Вдобавок к тем двум, – разъяснил смысл наказания Раимов.

– Есть, вдобавок к тем двум, – обреченно согласился Пацук и знаками показал старшине с капралом, что именно он сделает с ними при первой удобной возможности. Что в переводе на нормальный язык означало… (вырезано цензурой) …ать!

– Вот извращенец, блин, еври бади, – рассмеялся в ответ Шныгин, у которого плохое настроение после девяти нарядов, полученных Пацуком, как ветром сдуло. – Лечить тебя, Микола, надо. В тюремной клинике для маньяков и эмоционально неуравновешенных хохлов.

Есаул, которому улучшить настроение было нечем, решил не отвечать на этот выпад старшины. Микола махнул рукой, давая всем понять, что с глупым москалем разговаривать бесполезно, и ускорил шаг, торопясь сбросить с себя амуницию. Ну а поскольку догонять есаула никто не стал, то и увидеть сюрприз, поджидавший бойцов на базе, Пацуку довелось первому. А сюрприз этот был чуть больше метра шестидесяти ростом, темноволосый, черноглазый и затянутый в хорошо подогнанную камуфлированную форму. Сюрприз стоял в коридоре рядом с Раимовым, улыбался, хлопал глазами и, сколько Пацук ни тер глаза, продолжал оставаться женского рода. В смысле, пола… Или все-таки рода?.. А впрочем, Миколе было все равно!

– Мать моя, ридна Украина, – оторопело пробормотал Пацук, когда понял, что видение никуда деваться не собирается. – Товарищ майор, ущипните меня. А то с солдатами воно ж как бывает? Воин, он же не монах. Добровольного обета безбрачия не давал. И когда солдата долго держат на закрытой базе и без увольнений, то ему бац, и командир женщиной казаться начинает, – Микола ткнул пальцем в сторону девицы. – Кто этот призрак моей мечты? Кухарка? Официантка? Медсестра?.. Только не говорите, что это ваша жена! Я же не могу пристрелить родного командира!

– Может быть, перестанешь паясничать, агент Пацук? – сердито поинтересовался Раимов.

– Что делать?! – почти искренне удивился есаул и повернулся к застывшим в дверях сослуживцам. – Мужики, похоже, товарищ майор сегодня читал том энциклопедии на букву “П”.

– Два наряда вне очереди, – не меняя выражения лица, парировал Раимов.

– Да что мне, солить, что ли, эти наряды? – взбесился Пацук.

– Еще два, – увеличил дозу майор.

– Есть, еще два, – махнул рукой есаул. – Давайте, мучайте меня все. Я с сегодняшнего дня в лигу мазохистов вступил. А шо прикажете делать? Воно ж как бывает, когда украинец остается один в обществе дегенератов…

– Мо-олчать! – не вынеся стенаний Пацука, рявкнул Раимов. – Строиться всем!

Неизвестно почему, но даже в двадцать первом веке такой анахронизм, как беспрекословное выполнение солдатами приказов вышестоящего начальства, почему-то не отменили. Всякие там пацифисты и прочие панки, конечно, выдвигали этот вопрос на всенародное обсуждение, когда оказывались в армии, но, посидев пару-тройку суток на гауптвахте, в корне изменяли свое мнение и разговаривать с сослуживцами на всякие бунтарские темы переставали.

Четверо “икс-ассенизаторов” к числу вышеназванных искателей сложностей никогда не относились. Зато почтительно относились к уставу и с детских лет знали, что приказы командира нужно выполнять. Поэтому и встали в строй, ни секунды не мешкая. Раимов подождал, пока бойцы подравняются, а затем вполоборота повернулся к девушке.

– Бойцы, представляю вам вашу новую сослуживицу и коллегу, так сказать, – торжественно провозгласил он. – Это Сара Штольц, сержант израильской разведки. Специализировалась на шпионаже. Теперь будет служить вместе с вами. Прошу, как говорится, любить и жаловать.

– Прямо сейчас? – придав лицу отупело-наивное выражение, поинтересовался Пацук.

– Что прямо сейчас? – оторопел майор.

– Любить. И жаловать, – терпеливо пояснил есаул. – Жаловать, кстати, чем? Чинами, имениями на Канарах? И какое жалование, вообще, она за любовь берет?..

Пока Раимов глупо таращился на Пацука и безмолвно хлопал ртом, словно Чаплин в немом фильме, Сара Штольц, похоже, окончательно потеряла терпение. Впрочем, внешне это никак не выражалось. Девушка все так же мило улыбалась и, казалось, ничуть не обижалась на тупые шуточки Пацука. Как не обращала внимание и на украшенные глупыми ухмылками физиономии остальных бойцов. Повернувшись к Раимову, Сара тронула его за плечо.

– Разрешите, господин майор? – попросила она.

Майор, совершенно не догадываясь о том, что именно придется разрешить девушке, кивнул головой. И Сара, не переставая улыбаться, сделала шаг вперед. Пацук тоже улыбнулся, заранее придумывая ответ на какой-нибудь выпад новобранца в юбке… Хотя нет. Штольц была без юбки. В брюках… Так вот, Пацук улыбнулся, ожидая колкого выпада. И дождался. Сара улыбнулась еще шире и одним молниеносным движением сгребла в кулак то, чем обычно гордятся Пацуки… Нет, не сало… Микола тихо хрюкнул и застыл, боясь пошевелиться.

– Не думаю, что здесь, на базе, предусмотрена должность штатного сексопатолога, – продолжая улыбаться, проговорила Штольц в то время, как весь личный состав “икс-ассенизаторов”, во главе с командиром, оторопело таращился на происходящее. – Так вот, я, конечно, не специалист, но как женщина о таких проблемах, естественно, знаю больше мужчин. Поэтому могу лично вам, есаул, облегчить муки, происходящие от гормонального перебора, и удалить некий орган, оказывающий катастрофическое давление на ваш мозг. Или на то, что от этого мозга осталось. Ну что, приступить к операции немедленно?

Пацук, не произнеся ни звука, отрицательно покачал головой.

– Как хотите, – пожала плечами Сара. – Только боюсь, в следующий раз эту процедуру вам будет делать не столь очаровательный доктор.

Девушка с разочарованным вздохом отпустила “гордость Пацуков” и сделала шаг назад, остановившись чуть позади майора. Микола тоже вздохнул. Но с облегчением, запоздало вспомнив, что в Израиле девушки с детства приучены управляться с любым оружием и оказывать первую помощь всяким сепаратистам, шовинистам и прочим антисемитам, вырезая у них разные, совершенно ненужные, части тела. Зато Кедман, похоже, этого не знал. Сделав шаг вперед, он завопил:

– Сэр! Разрешите обратиться, сэр, – Раимов, все еще пребывающий в прострации, кивнул головой. – А где сержант будет спать, сэр? Если в кубрике, сэр, то, поскольку там только четыре кровати, я могу потесниться. Мы вдвоем вполне на моей койке уместимся, сэр!..

– Не положено, – пробормотал майор и, наконец, окончательно пришел в себя. – Мо-олчать!!!

Шныгин, собиравшийся было поддержать шутку американца, торопливо проглотил все, что просилось на язык. Есаул, намеревавшийся посоветовать Кедману на ночь сдавать в оружейную комнату кое-какие органы, тоже посчитал молчание золотом. Да и Сара, готовившаяся парировать шуточку капрала, услышав рык Раимова, решила, что подавать какие-то реплики в такой ситуации слишком опасно для собственной карьеры.

– Вы что себе позволяете, мать вашу… вовремя на аборт не отвели! Не при дамах, конечно, будь сказано, – Раимов покосился на Штольц, но в дальнейшей своей речи скидки на половую принадлежность подчиненных уже не делал. Поэтому привести ее целиком не представляется возможным. Стоит упомянуть только, что Пацук с Кедманом получили по пять нарядов, Шныгин – два за то, что не соответствующую уставу рожу скорчил, да и Саре за ее самодеятельность с оказанием первой помощи пара нарядов перепала. Все время молчавшего Зибциха майор наградил одним. Видимо, просто за компанию. Ну а под конец своей речи Раимов пообещал, что завтра же стройбатовцы получат приказ отстроить гауптвахту, которая и станет родным домом для подавляющего большинства “икс-ассенизаторов”.