Джек Вэнс - Риалто Великолепный

– Все в Бумергарф! Я не потерплю дальнейшего неповиновения! – прогремел Айделфонс.

Сдерживая возмущение, маги вновь заняли свои места в вертушке, и весь обратный путь никто не проронил ни слова. Трижды Эйч-Монкур поднимал палец, желая обратиться к Наставнику, но каждый раз что-то мешало ему сделать это.

В Бумергарфе маги неохотно вошли в Большой Зал и расселись по местам. В тени по-прежнему стоял человек в черном.

Айделфонс заговорил:

– А теперь мы рассмотрим сведения, добытые Риалто, и его возражения по делу. У кого-нибудь есть возражения?

Ответом ему была тишина.

Наставник повернулся к человеку в черном.

– Риалто, что ты можешь нам поведать?

– Я вынес встречное обвинение Хуртианкцу и его компании и теперь ожидаю решения.

Наставник произнес:

– Присутствующие разделились на две группы: Риалто, истец, и ответчики – все остальные. В таком случае мы можем лишь обратиться за помощью к Голубым Принципам, содержание которых не подлежит обсуждению. Риалто, как Наставник я заявляю, что ты полностью доказал свою невиновность и теперь имеешь право требовать возвращения имущества и справедливой компенсации морального ущерба.

Риалто вышел вперед и взошел на кафедру.

– Я одержал тяжелую и безрадостную победу, ибо сражался с людьми, которых считал в большей или меньшей степени своими друзьями.

Маг обвел взглядом комнату. Немногие встретились с ним глазами. Ровным голосом он продолжил:

– Победа далась мне нелегко. На пути к ней пришлось тяжело потрудиться, познать горечь разочарований. Тем не менее я не намерен злорадствовать. Есть лишь одно требование – вернуть мне всю собственность, конфискованную в Фалу, и по одному камню Иона от каждого члена ассоциации в качестве компенсации морального ущерба. Все выше сказанное не относится лишь к одному человеку.

Эо Хозяин Опалов произнес:

– Риалто, ты мудр и благороден. Действительно, своей победой ты не приобрел всеобщей любви. Как я заметил, Хуртианкц и Зилифант скрежещут зубами от злости. И все же ты не нажил новых врагов. Я признаю свою ошибку и готов вернуть тебе все имущество и один камень Иона в качестве компенсации. Надеюсь, остальные последуют моему примеру.

Эшмаил воскликнул:

– Отличная речь, Эо! Я полностью разделяю твое мнение. Риалто, а кто тот единственный человек, которого ты имел в виду, говоря, что не примешь его извинений?

– Я говорил об Эйч-Монкуре, ибо его поступки невозможно простить. Посягнув на Монстрамент, он нанес всем нам серьезное оскорбление. Вы стали его жертвами, равно как и я.

Эйч-Монкура следует лишить изученной им магии, а также способностей к ее постижению. Этот акт осуществит Айделфонс, наш Наставник. Эйч-Монкур, которого вы видите сейчас, уже не тот человек, что стоял здесь час назад, а Айделфонс уже призвал своих Слуг. Они отправят провинившегося мага в местную кожевенную мастерскую, где ему подыщут занятие по способностям. Я же намерен завтра вернуться в Фалу, где постараюсь скорее забыть о пережитом.

Глава восемнадцатая

Шалук Утренняя Заря сидела на берегу реки Тэссы под сенью одной из многочисленных осин, росших тут и там и затенявших дом Риалто. Маг, приведя в порядок хозяйство, вышел на улицу и присоединился к девушке.

Он сел возле нее на траву, потом улегся на спину и молча наблюдал за плывущими над головой облаками. Незаметно повернув голову, он изучал сначала тонкий профиль Шалук, потом нежные изгибы ее фигуры. Сегодня на девушке были надеты песочного цвета брюки, подвязанные ленточками на икрах, черные тапочки, белая блузка и черная накидка. Блестящие черные волосы обвивала шелковая красная лента. Риалто подумал, что в свое время она была «Избранной», Лучшей из Лучших. А теперь?

Девушка почувствовала на себе его взгляд и обернулась.

Маг произнес:

– Шалук Выжившая, Утренняя Заря, что же мне с тобой делать?

«Избранная» снова погрузилась в созерцание темной речной воды.

– Я тоже хотела бы знать, что мне с собой делать. Риалто изумленно поднял брови:

– Наша эра – последняя из известных на земле, может быть, и не самая безоблачная. И все же, ты ничего не хочешь; у тебя нет врагов; ты вольна идти, куда заблагорассудится. Что же тебя тревожит?

Шалук вздрогнула.

– Я не хочу показаться придирчивой, однако… Ты обращался со мной очень благородно, был щедр и внимателен. Но я здесь совсем одна. Наблюдая за вашим коллоквиумом, я представила себе стаю крокодилов, греющихся на солнышке у берегов Киука.

Риалто поморщился:

– Я тоже походил на крокодила?

Шалук, погрузившаяся в свои мысли, оставила его замечание без внимания.

– При дворе Восходящей на Востоке Луны я была «Избранной», Лучшей из Лучших! Самые благородные мужчины оспаривали честь поцеловать мою руку. Когда я проходила мимо, запах моих духов вызывал у них страстные вздохи и восторженные восклицания. Здесь меня воспринимают как Худшую из Худших. Никому нет дела, пахну ли я духами или коровьим навозом. Я стала мрачной и преисполнилась сомнений. Неужели я так слаба, скучна и некрасива, что сею безразличие повсюду, куда бы ни пошла?

Риалто снова улегся на спину и смотрел на небо.

– Абсурд! Мираж! Сумасшествие!

На лице Шалук появилась грустная полуулыбка.

– Если бы ты относился ко мне недостойно и заставлял исполнять свои капризы, у меня оставалась хотя бы гордость. А твое благородное обхождение не оставляет мне даже этого.

Риалто наконец обрел дар речи.

– Ты самая недогадливая из всех девушек! Сколько раз мои руки тянулись к тебе, сколько раз я дрожал от желания заключить тебя в объятия, но всегда сдерживал себя, чтобы ты могла чувствовать себя в безопасности! А теперь ты обвиняешь меня в бессердечности и называешь крокодилом! Мое любовное томление ты принимала за старческое бессилие. Это я должен обижаться на тебя.

Вскочив на ноги, Риалто подошел ближе к Шалук и, сев возле нее, взял девушку за руки.

– Самые красивые женщины обычно бывают и самыми жестокими! Даже сейчас ты подвергаешь меня изощренной пытке.

– Да? Скажи мне, каким образом, чтобы я могла сделать это снова.

– Ты расстраивалась, что на меня не действуют твои чары. Но, если разобраться, не меньше ли пострадала бы твоя гордость, если на моем месте оказался бы Неженка Лоло, Зилифант или хотя бы Бизант? Но то был я, Риалто, казавшийся преступно безразличным. Я сам теперь страдаю от собственного тщеславия. Ну, разве тебе не жаль меня? Неужели ты не осчастливишь бедного Риалто даже взглядом?

Шалук, наконец, не выдержала и улыбнулась.

– Риалто, вот что я тебе скажу: если бы на твоем месте оказался Неженка Лоло, Зилифант, Бизант или кто-либо другой, я не сидела бы с ним на берегу, прижавшись так тесно.

Риалто с облегчением вздохнул. Он притянул девушку ближе, глядя в глаза.

– Теперь, когда ты знаешь причину моего безразличия, не кажется ли Двадцать Первый Эон менее мрачным?

Шалук медленно повернула голову в сторону садящегося за Тэссой солнца и ответила:

– Если только чуть-чуть. А что, если солнце потухнет прямо сейчас?

Риалто встал на ноги и помог подняться Шалук.

– Кто знает? Оно вполне может просветить еще добрую сотню лет!

Девушка вздохнула и произнесла:

– Посмотри, как оно мигает! По-моему, солнце порядком устало. А может, оно просто радуется предстоящей бессонной ночи.

Риалто прошептал ей на ухо, что их ночь тоже будет бессонной. В ответ Шалук мягко, но настойчиво потянула его за руку, и оба они медленно зашагали обратно в Фалу.

Часть третья.

МОРРЕОН

Глава первая

Демон Ксексамед, выкапывая корни, содержащие драгоценные камни, в Зачарованном Лесу, скинул плащ, разогревшись от усилий. Однако сверкание голубых чешуек на теле демона не осталось без внимания Херарда Вестника н чернокнижника Шру. Украдкой приблизившись к демону, они изготовились поймать его. Создав пару прочных сетей, они пленили демона.

С большими трудностями, постоянно подвергаясь угрозам, выпадам и попыткам нападения со стороны Ксексамеда, маги доставили его во дворец Айделфонса, где уже собрались остальные члены ассоциации магов.

Айделфонс долгое время исполнял роль Наставника, и теперь именно он начал допрашивать плененного демона. Прежде всего маг решил узнать его имя.

– Меня зовут Ксексамед, как ты отлично знаешь, старина Айделфонс!

– Да. Теперь я узнаю тебя, хотя в последний раз созерцал твой зад, когда мы отправили тебя на Джанк. Осознаешь ли ты, что, вернувшись на землю, подвергнешься казни?

– Ты не прав, Айделфонс, поскольку я больше не демон. Заявляю, что вернулся к состоянию обыкновенного человека. Даже бывшие друзья теперь презирают меня.

– Очень хорошо. Тем не менее запрет был нарушен. Где же ты теперь проживаешь?

Ксексамед почувствовал, что Наставника не особенно интересует ответ на данный вопрос, и уклончиво сказал: