Валерий Вайнин - Но Змей родится снова?

– Если я отвечу, ты согласишься? – В голосе Глеба звучало беспокойство.

Илья вздохнул.

– Кто ж от таких предложений отказывается?

– Отлично! – обрадовался Глеб. – Скоро мы все обсудим! Из трубки послышались короткие гудки.

Отодвинув от себя телефон, Илья стоской взглянул на абитуриентов, которые с еще большей тоской вчитывались в условия задачи.

– Значит, так, – Илья прокашлялся, – стандартная, в общем, ситуация: бассейн и две трубы.

– Дебильная задачка, – заявил подросток в очках. – Из одной трубы вода втекает, в другую – зачем-то вытекает…

– Ой, не говори! – подхватила девчонка, хлопая чудовищными ресницами. – Этот бассейн меня уже заколебал!

Илья грозно сдвинул брови над переносицей.

– Еще чего придумаете! За вас, между прочим, родители деньги платят, хотят, чтоб вы в институт поступили… Ну-ка, живо! Давайте составлять уравнение! Что примем за икс?

Несмотря на обеденное время, народу в баре при кафе “Амброзия” было раз, два и обчелся. Однако песни Киркорова звучали, как на юбилейном концерте.

– Сосиски и кофе? – для порядка уточнила барменша.

– Как обычно, – кивнул Глеб. И не удержался: – Кать, ты б репертуар, что ли, обновила! А то у тебя все Филя да Алла!

Барменша метнула на него взгляд, прикидывая, очевидно, обидеться или принять во внимание. Получалось у нее нечто среднее.

– А чего бы ты хотел? – с вызовом осведомилась она. Глеб неторопливо размешал в кофе сахар.

– Ну, я бы… с удовольствием послушал бы что-нибудь из старого джаза.

Девушка дернула плечом.

– Таких записей у меня нет.

Глеб с широкой улыбкой помахал ладонью возле ее волос.

– Фокус-мокус! Что у меня в руке? Барменша невольно улыбнулась в ответ.

– Конечно же, записи старого джаза, – предположила она.

– Угадала! – Глеб протянул ей кассету. – Будет настроение, поставь.

– Почему бы нет? – согласилась Катя. И вдруг, просияв, помахала рукой кому-то за спиной Глеба.

Глеб обернулся. В бар входил рыжий Стас, глава охраны Лосева. Он молча протянул Глебу огромную пятерню, затем наклонился над стойкой, и они с барменшей поцеловались.

– Пойду-ка я поем. – Забрав свой кофе и сосиски, Глеб направился к свободному столику.

– Приходи за добавкой! – пригласила сияющая Катя. – За счет заведения!

Через короткое время за столик Глеба присел хмурый Стас. Он цедил через соломинку апельсиновый сок, и плечи его сутулились от избытка силы.

– Зачем ты это ешь? – кивнул он на тарелку Глеба.

– Тест на выживание, – буркнул Глеб, глотая остаток сосиски.

Рыжий улыбнулся, и лицо его стало добрым и привлекательным.

– Что-то часто мы встречаемся, – проговорил он как бы с удивлением.

– Мир тесен, – глубокомысленно произнес Глеб, смакуя кофе.

– Даже чересчур, – кивнул рыжий, и улыбка исчезла с его лица. – Я не про тебя.

Глеб опустил кофейную чашечку на стол.

– У тебя проблемы?

Стас глянул на него исподлобья.

– Ты, что ли, “скорая помощь”?

– Угу, – сказал Глеб, – в сочетании с катафалком.

В этот момент барменша врубила “Хэлло, Долли!” в исполнении диксиленда: на кассете Глеба эта мелодия шла первым номером. Двое ханыг за соседним столиком вздрогнули, расправили плечи и непроизвольно задергали лоснящимися коленками.

– Похоже, меня вот-вот попрут, – перекрикивая музыку, сообщил Стас. – Не знаю, зачем я тебе это говорю.

– Чем ты не угодил? – прокричал ему Глеб.

– Тем, что я тупой. Приказы обсуждаю, вопросы задаю. Толян вон… он умный. Подметки на ходу режет.

Глеб почесал переносицу.

– Плюнь, Стас, – посоветовал он. – Уйди сам. Стас взъерошил свою пылающую шевелюру.

– Куда? К браткам?… Как из армии демобилизовался, так с тех пор и кручусь… – Махнув рукой, он обернулся к барменше и выразительно потыкал пальцем себе в ухо. Катя послушно убавила звук. – Денег скоплю, уволюсь.

– Как ты их скопишь? Путем экономии? – съязвил Глеб.

– На боях заработаю. Тут богатые жлобы устраивают поединки типа восточных единоборств… Слухи не доходили?

Глеб усмехнулся:

– Слыхал уж.

– Ну так вот, – рыжий угрюмо смотрел в бокал с апельсиновым соком, – вчера вечером я за два боя четыре штуки зеленых срубил. Влегкую. Хочешь, тебя пристрою?

Глеб встал из-за столика.

– Спасибо, мне уже предлагали. Бросай эти глупости, парень.

– Ты знаешь что-то получше?

– Ну, в общем… почему бы тебе не поработать со мной? Стас поднял на него удивленный взгляд.

– На кого работать?

– На самих себя. Охрана, безопасность и все такое прочее.

– А кто платить будет?

– Я. Подумай, Стас.

– Ты? – Рыжий аж рот приоткрыл. – Ты ж сам за пятьсот баксов к Лосю нанялся.

Глеб наклонился к нему, опершись руками о столик.

– Подумай, Стас. Назови любую сумму – деньги не проблема.

Губы рыжего искривились в усмешке.

– Даже так?… Спасибо, на криминал я не пойду.

– А против криминала? – Глеб посмотрел на него в упор. – Опасная, доложу тебе, работенка.

Стас опустил глаза.

– Хорошо, я подумаю. Но, если надумаю, ты мне все объяснишь. Втемную я не играю.

– Естественно. Только о разговоре нашем – никому ни слова.

– Это обещаю, – кивнул рыжий. Помахав барменше, Глеб ушел.

Катя вышла из-за стойки и положила руку Стасу на плечо.

– Чего он от тебя хотел? Стас накрыл ее руку своей.

– Уговаривал слинять от Лося.

– Что ж он сам не линяет?

Ссутулившись, рыжий посмотрел на нее снизу вверх.

– Не доверяешь ему? Катя пожала плечами.

– В общем-то я его практически не знаю… А в чем дело, Стас?

Рыжий вытащил из бокала соломинку и залпом допил апельсиновый сок.

– Да так, – отмахнулся он хмуро, – принюхиваюсь. Чутье свое проверяю.

С набитыми пакетами в руках Глеб поднялся на второй этаж и позвонил в дверь. Открыла ему горбатая старушка.

– Здравствуйте, Варвара Львовна, – сказал Глеб. – Я из фирмы “Даша”. Помните, я позавчера к вам заходил?

– Еще бы я вас не помнила! – просияла старушка. – Заходите, пожалуйста, Глеб… отчества вы так и не назвали!

– Без отчества обойдемся. – Переступив порог, Глеб протянул ей пакеты. – Здесь кое-что из продуктов.

Старушка всплеснула руками.

– Ой, зачем?! Вы и так уж… – Она вдруг погрозила ему пальцем. – Как тут железная дорога оказалась? Как вы ее протащили?

– Секрет фирмы. – Глеб поставил пакеты с продуктами у стены. – Саша дома?

– Саша дома, – эхом отозвалась внезапно появившаяся девчушка. – Он улоки делает. Злой, как челт.

– Привет, Танька! – протянул ей руку Глеб. Спрятавшись за бабушкину юбку, девочка хихикнула:

– Пливет, пливет!

Варвара Львовна провела Глеба в комнату, где Саша делал уроки. Комнатка была убогой, с пузырящимися обоями. Мальчик сидел за круглым обеденным столом, и на стул ему для удобства была подложена-пачка газет.

– Привет, Саш! – бодро произнес Глеб. Мальчик даже головы не повернул.

– Здравствуйте.

Возникла пауза. Варвара Львовна покашляла от неловкости.

– Сашок, к тебе пришли. Ты бы отвлекся…

– У меня уроков навалом.

– В каком ты классе? – столь же бодро осведомился Глеб. Мальчик с усмешкой обернулся, и усмешка эта была какой-то недетской.

– В третьем, – ответил он вежливо. – Учусь на четыре-пять. В свободное время книжки читаю.

Теперь неловкость ощутила даже Танька.

– Злой, как челт, – повторила она тихо.

– Саша, – бабушка пыталась говорить строго, – ты поблагодарил бы Глеба… э-э… за подарок!

– Спасибо, – сказал мальчик, листая учебник арифметики.

– Не за что, – ответил Глеб. – Ладно, не стану тебе мешать.

Саша промолчал. И Варвара Львовна поспешно предложила:

– Пойдемте, я напою вас чаем.

– Спасибо, мне надо бежать. – Глеб направился в прихожую. – В другой раз как-нибудь.

– Вечно у вас “в другой раз”… – Старушка вдруг зыркну-ла на дверь комнаты, в которой занимался мальчик. – Хотите я вам Сашины стихи покажу? – спросила она, заговорщицки понизив голос.

Глеб посмотрел на нее с удивлением:

– Конечно.

Старушка метнулась куда-то, чем-то пошелестела и вынесла три листка, вырванных из школьной тетради.

– Вот, – прошептала она, – больше не нашла. Он куда-то их прячет.

Стихи были записаны круглым детским почерком, без ошибок. Одно стихотворение называлось “Новый год”.

Не трогали кошки мышек, и зайцев не ели волки.Родители всех детишек водили гурьбой на елки.Махал Дед Мороз им шляпой, чтоб счастлив был даже слабый.А те, кто без мамы с папой, играли со снежной бабой.

Глеб растерянно взглянул на Варвару Львовну. На лице старушки отражалась гордость за внука. И вопрос о родителях Саши и Тани, можно сказать, замер у Глеба на губах. Другое стихотворение было без названия.

Хоть ты злишься – мне все равно: унесет меня добрый конь.Знай, не маленький я давно – не дразни меня и не тронь.И тебе, моему врагу, крикну я, горяча коня:“Может, я тебе помогу – только ты не дразни меня!”

Глеб в смятении глядел на дверь, за которой скрывался Саша, и прочел третье стихотворение. Оно было совсем коротким: