Боб Шоу - Астронавты в лохмотьях

– Я согласен с тобой, – произнес Прад, – но меня заботило предотвращение паники, отсюда и секретность. И я должен был знать наверняка.

– Наверняка? – Большая голова Гло поворачивалась туда-сюда. – Наверняка! Наверняка?

– Да, магистр Гло, – серьезно ответил король, – я должен был знать наверняка, что наша планета умирает.

От этого спокойного заявления Толлер внутренне содрогнулся. Но в то же мгновение весь страх исчез, сменившись любопытством и всепоглощающим эгоистичным и злорадным чувством, что теперь бывшее под запретом – разрешено. Самые радикальные повороты истории совершались лично для Толлера. Впервые в жизни он любил будущее…

– …как будто птерту вдохновляют события последних двух лет, она подобна воителю, который видит, что враг слабеет, – говорил король. – Ее численность растет, и кто поручится, что ее мерзкие выбросы не станут еще смертоноснее? То, что случилось однажды, может случиться снова. Нам в Ро-Атабри пока относительно везет, но по всей империи народ умирает от коварной формы птертоза, несмотря на неимоверные усилия защититься от шаров. И новорожденные, от которых зависит наше будущее, наиболее уязвимы. Нам пришлось бы признать перспективу медленного вырождения в жалкую горстку стерильных стариков и старух – если бы перед нами не маячил призрак голода. Сельскохозяйственные районы больше не способны производить продовольствие в объемах, необходимых для содержания городов, даже с учетом сильного сокращения городского населения.

Король остановился и печально улыбнулся слушателям.

– Кое-кто среди нас утверждает, будто есть еще место надежде и судьба еще может смилостивиться над нами. Но Колкоррон стал великим не потому, что пассивно доверялся случаю. Когда нас теснили в бою, мы отступали в безопасную цитадель и собирали силы и решимость вновь подняться и одолеть врага. И у нас еще есть последняя цитадель, которая поможет нам в этом смертном бою. Имя ей – Верхний Мир. Мой королевский вердикт таков: мы готовимся отступить на Верхний Мир не для того, чтобы бежать от врага, но чтобы вновь нарастить силы, выиграть время и изобрести средства навсегда уничтожить птерту и в конце концов вернуться на родную планету Мир славной и непобедимой армией, которая торжественно предъявит права на все, что принадлежит нам по природе и справедливости.

Королевское красноречие, усиленное официальностью высокого колкорронского стиля, увлекло Толлера, развернув перед его мысленным взором радужные перспективы, и он с некоторым недоумением увидел, что ни брат, ни Гло не проявляют никакого энтузиазма. Магистр сидел так неподвижно, что казался мертвым, а Лейн продолжал смотреть вниз, себе на руки, вертя кольцо из бракки на шестом пальце. Толлер решил, что брат думает о Джесалле и о ребенке, который родится в бурное время.

Прад прервал молчание и, удивив Толлера, обратился… опять к Лейну.

– Что же, спорщик, готов ли ты еще раз продемонстрировать нам чтение мыслей?

Лейн поднял голову и твердо встретил взгляд короля.

– Ваше Величество, даже во времена большего могущества нашей армии мы избегали войны с Хамтефом.

– Меня возмущает это несвоевременное замечание! – рявкнул принц Леддравор. – Я требую, чтобы…

– Леддравор, ты обещал! – Король в гневе повернулся к сыну. – Я напоминаю тебе, ты дал мне обещание. Потерпи! Твое время придет.

Подняв руки в знак покорности, Леддравор откинулся на спинку стула, и его задумчивый взгляд остановился на Лейне.

Тревога за брата утонула в приступе злобы, когда Толлер увидел реакцию Лейна на упоминание о Хамтефе. Как можно не понимать, что для строительства межпланетного переселенческого флота, если его вообще можно построить, потребуется такое количество кристаллов, какое можно добыть только из одного источника!

Если ошеломляющие планы короля включают поход против загадочных скрытных хамтефцев, тогда ближайшее будущее станет еще более бурным, чем Толлер себе представил.

Хамтеф – страна столь обширная, что расстояние до его границ одинаково, идти ли на восток, или на запад в Страну Долгих Дней; это то полушарие Мира, по которому не пробегает тень Верхнего Мира, где нет малой ночи, прерывающей бег солнца по небу. В далеком прошлом несколько честолюбивых правителей попытались захватить Хамтеф и потерпели столь сокрушительное поражение, что пришлось надолго забыть о новых завоевательных планах. Хамтеф существовал, но – как и Верхний Мир – его существование не имело отношения к обычным делам империи.

Отныне, думал Толлер, с напряжением пытаясь восстановить картину вселенной, отныне Хамтеф и Верхний Мир – звенья одной цепи… они взаимосвязаны… покорить один – значит покорить другой…

– Война с Хамтефом стала неизбежной, – сказал король. – Некоторые считают, что она была неизбежна всегда. Что скажешь, магистр Гло?

– Ваше Величество, я… – Магистр откашлялся и выпрямился на стуле. – Ваше Величество, я всегда считал себя творчески мыслящим человеком, но готов признать, что от величия ваших планов захватывает… гм… дух. Когда я первоначально предлагал полет на Верхний Мир, я имел в виду основать лишь небольшую колонию. Я не мечтал о переселении, про которое вы говорите, но могу вас заверить, что готов принять ответственность… Проектирование пригодного корабля и планирование всех необходимых… – Он остановился, увидев, что Прад качает головой.

– Мой дорогой магистр Гло, ты недостаточно здоров, – сказал король, – и я поступлю нечестно по отношению к тебе, если позволю тратить остатки твоих сил на решение подобной задачи.

– Но, Ваше Величество…

Лицо короля стало жестким.

– Не перебивай! Серьезность ситуации требует крайних мер. Все ресурсы Колкоррона необходимо реорганизовать и мобилизовать. Поэтому я распускаю все старые династические фамильные структуры. Вместо них с этого момента будет единственная пирамида власти. Ее исполнительной главой является мой сын принц Леддравор. Он контролирует все аспекты – военные и гражданские – наших национальных дел. Ему помогает принц Чаккел, который отвечает перед ним за строительство миграционного флота.

Король сделал паузу, а когда заговорил вновь, в его голосе не было ничего человеческого.

– Пусть все поймут, что власть принца Леддравора неограниченна и что препятствовать ему в любом отношении есть преступление, равносильное государственной измене.

Толлер прикрыл глаза. Он знал, что, когда откроет их, мир детства и юности отойдет в прошлое, а вместо него воцарится новый порядок, при котором его, Толлера, жизнь будет висеть на волоске.

Глава 8

Заседание утомило Леддравора, и он надеялся расслабиться за обедом, но отец, взбудораженный, как это бывает у стариков, говорил без умолку. Он начинал рассуждать о военной стратегии, потом перескакивал на схемы рационирования, затем принимался за технические подробности межпланетного полета, демонстрировал любовь к детям и пытался совместить взаимоисключающие возможности.

Леддравор, вовсе не склонный к абстрактным концепциям, вздохнул с облегчением, когда трапеза закончилась и отец перед возвращением в личные апартаменты вышел на балкон выпить последнюю чашу вина.

– Проклятое стекло, – проворчал Прад и постучал по прозрачному куполу, накрывавшему балкон. – Я всегда по ночам наслаждался свежим воздухом, а теперь здесь нечем дышать.

– А без стекла ты уже вообще бы не дышал. – Леддравор поднял большой палец и показал на группу из трех птерт, что проплывали вверху на фоне светящегося лика Верхнего Мира.

Солнце опустилось, и планета-сестра во второй четверти заливала мягким светом южные окраины города, бухту Арл и темно-синие просторы залива Троном. При таком свете можно было читать, и по мере того как Верхний Мир, вращаясь вместе с Миром, перемещался к точке своего противостояния солнцу, становилось еще светлее.

Небо не то чтобы почернело, но сделалось темно-синим, и звезды, из которых днем горели только самые яркие, теперь покрыли его плотным узором от края Верхнего Мира до горизонта.

– Проклятая птерта, – заговорил Прад. – Знаешь, сынок, одна из величайших трагедий истории – что мы так и не узнали, откуда берутся эти шары. Но где бы они ни гнездились, когда-нибудь люди накроют их и уничтожат в зародыше.

– А как же твое триумфальное возвращение с Верхнего Мира? Разве мы не нападем на птерту сверху?

– Я просто хотел сказать, что для меня уже поздно. Я войду в историю лишь благодаря экспедиции в одном направлении.

– Ах да, история, – протянул Леддравор, в который раз удивляясь пристрастию отца к этим бледным подделкам бессмертия – книгам и монументам. Жизнь коротка, ее невозможно продлить за естественные пределы; а тратя время на болтовню о бессмертии, теряешь драгоценные мгновения настоящей жизни.

Для Леддравора единственный способ обмануть смерть или по крайней мере примириться с ней заключался в том, чтобы достичь поставленных целей, утолить все желания – и когда придет время расставаться с жизнью, это будет все равно что отбросить пустую бутыль. А главным желанием Леддравора было расширить свое будущее королевство, охватив все уголки Мира, включая Хамтеф.