Брайан Ламли - Дом Дверей: Второй визит
– А у него нет двери, – указала Анжела.
– Возможно, Спенсер сумеет это объяснить, – отозвался спецагент. – Ну, когда закончит заниматься тем, чем он там ни занимается. – Ибо Джилл стоял чуть в стороне, и все его внимание приковал к себе Дом Дверей. Установив взаимодействие, он больше не пользовался для связи с ним скорпионьим жалом-антенной, а просто смотрел и слушал. И был уверен в том, что кристалл тоже смотрит и внимательно слушает его. Но теперь это получилось легче, ему не требовалось сильного сосредоточения.
Он расслышал замечание Анжелы и ответ спецагента и произнес:
– Фреду Стэннерсли дверь не нужна. Он и есть дверь! Он действует в качестве компонента синтезатора или, скорее, тот действует через него. Но он всего лишь человек и не способен этим управлять. А пока он без сознания, синтезатор не в состоянии управлять им.
– Это имеет какой-то смысл, – согласился с озадаченным видом спецагент. Пожав плечами, он покачал головой и повернулся к Анжеле:
– Жаль, что ты вообще спросила об этом!
Внезапно Джилл весь напрягся, отступил на два шага от кристалла.
– Сит не терял времени даром, – сообщил он. – Он соорудил себе новую конструкцию. Один из немногих видов оборудования, какие еще позволяет ему задействовать синтезатор.
– Соорудил себе новую конструкцию? – повторил за ним спецагент, когда они пятились от кристалла, который снова принялся вращаться. – За каким чертом?
У него же есть Баннермен, не так ли?
– Но ведь Конструкция Баннермен в прошлый-то раз его подвела, – напряженно ответил Джилл. – И потому, на этот раз он… – Дверь под номером тринадцать со щелчком стала на центральное место. На ней не было никакого молотка: эта дверь открывалась только со стороны Сита, из центра управления синтезатора: ни этот раз он не станет рисковать! Какой-то миг дверь оставалась неподвижной, а затем расширилась до тех пор, пока обсидиановая грань не сделалась шириной с три двери. И, наконец, она разбилась вдребезги, вылетев на валявшийся снаружи щебень осколками черного камня, когда через нее проломилась новая конструкция Сита.
Сперва они подумали, что это скорпион; да это и был скорпион, но с несколькими украшениями. Больше клешней, больше глаз, шедших по волнистому ребру его покрытого хитиновой броней панциря, и жало… бывшее больше, чем просто жалом.
На самом-то деле это был Сит-Баннермен или, по крайней мере, верхняя половина его. Поднимаясь, изгибаясь вперед на хвосте скорпиона, жало покачивалось, как и прежде, так как на две трети длины оно оставалось просто-напросто жалом. Но последняя треть представляла собой торс Сита Баннермена. У него имелись руки, а ног не было… но впрочем, зачем ему ноги, когда у него имелся хвост скорпиона? И словно какой-то сверхъестественный, гибридный кентавр, он обозревал ландшафт не только глазами на голове у Баннермена, но и глазами скорпиона, охватывая одним взглядом всю сцену.
Шестеро спутников попятились, а затем повернулись и бросились бежать под аккомпанемент криков Джорджа Уэйта:
– И как же нам с этим бороться, Спенсер? Черт, у нас же нет никакого оружия для борьбы с таким!.. А также нет никаких дверей, которыми можно воспользоваться.
Джилл подхватил Фреда Стэннерсли, и спецагент оказался рядом и подсобил ему. Кину Суп прыгал и верещал, побуждая других бежать дальше, в то время как Барии поджал хвост и дунул напрямик к крутому склону отрога. Он и впрямь набрел на правильную идею, так как вся группа Джилла последовала за ним.
Но хотя Барни-то мог успеть забраться, Джилл знал, что остальной группе этого не суметь. У них не осталось ни времени, ни сил для такого восхождения. И когда они все остановились у подножья усыпанного щебнем склона, Фред Стэннерсли начинал приходить в себя. Добежав до склона, Джилл с Тарнболлом бесцеремонно уронили Фреда на осыпь из щебня и земли и повернулись лицом к чудовищному гибриду.
А гибрид Сита-Баннермена со скорпионом стремительно несся к ним, и синтетические глаза Баннермена горели темно-малиновым светом, а голос его свистел, как ветер, когда он прокричал:
– Игра окончена. Спенсер Джилл. Она могла бы продлиться еще немного времени, но нет же, вы принялись жульничать. Ну, вы не можете утверждать, будто я не предупреждал вас на этот счет. В любом случае, раз вы не можете играть по моим правилам, то я просто заберу у вас мяч. Мяч и все остальное. Но, в основном – ваши жизни.
Фред Стэннерсли пришел в себя и дергался, чего-то бормоча там, где его уронили на мягкую землю.
– Джилл! – охнул он. – Спенсер… повязка на голове!
Гибрид Сита и скорпиона остановился; он подступил чуть-чуть поближе, раскрыв клешни и разведя их широко в стороны для того, чтобы охватить их всех.
– А ты! – голос Сита взревел, как огонь под мехами, и глаза запылали безумием. – Джек Тарнболл, ты проклятый неандерталец! Ах, как же ты делал все, на что способен, все, что в твоих силах! Но как ты скоро убедишься, все твои силы недостаточно велики. Я разорву тебя на части кусочек за кусочком, медленно-премедленно. Разорву на кусочки вас, мужчин… и раздеру вас, женщин… – Крабьи ноги угрожающе зашевелились, и скорпион подступил еще ближе.
Но Джилл увидел, на чем сфокусировался взгляд большинства его кристаллических глаз, и ощутил самое безотлагательное желание Сита. И тут ему вспомнились его же собственные слова: «Фреду Стэннерсли дверь не нужна… Он действует в качестве части синтезатора… Синтезатор действует через него!»
Так почему бы не допустить это? И Джилл упал на колени, сорвал повязку с глаз и лба Фреда Стэннерсли, приподнял его и дал увидеть то, что же происходит.
Сит увидел, что он сделал. И в тревоге засвистел:
– Ну, нет! – и сокрушительно ринулся вперед. Но слишком поздно. И в ответ…
– Пошел на хрен! – послал его Фред Стэннерсли и подчеркнул свои слова, дернув вперед головой.
Воздух замерцал. Скорпион удлинился, вытянулся на сорок шагов, и тут Фред отпустил резинку. И конструкция-Сита-Баннермена грохнулась о кристалл, врезавшись в него с той же невероятной скоростью.
– Приложение старого принципа, – разъяснил потом Фред, – что два предмета не могут занимать одно и то же пространство в одно и то же время. Именно об этом думает каждый пилот, когда замечает в своем воздушном коридоре другое воздушное судно.
Панцирь скорпиона разбился вдребезги, он, казалось, расплавился и торчал, приварившись, наполовину внутри, наполовину снаружи, среди обломков той двери, которой воспользовался Сит. Сит-жало беспомощно раскачивался туда-сюда, а над поврежденным участком гудел и сыпал искрами потрескивающий клубок энергии.
Джилл едва верил своим глазам. Наконец он выпалил:
– Мы прижучили этого ублюдка! – вымолвил он. – Фред прижучил…
Весь этот чуждый мир погас… закружилась тьма… ослепительно вспыхнул дневной свет. И Джилл присел рядом с остальными и закончил то, что он начал говорить:
– …этого ублюдка!
– Не только он, – уточнил спецагент, крепко сжимая в объятиях Миранду.
Но Анжела крикнула:
– Еще не все кончено! – И показала.
Они сидели на скале с маяком, а Замок стоял на плоской поверхности там, где его поставил Джилл, когда они впервые пришли сюда. Более того, он сделался такой же величины, как и в то время, когда они впервые пришли сюда. Стал теперь очень маленьким замком.
– Дезактивирован, – констатировал Джилл. – И все же этот ублюдок уцелел. – Его взгляд устремился туда же, куда направила указующий перст Анжела.
Это был Сит или верхняя половина конструкции-Баннермена, медленно поднимающаяся в воздух при помощи стягивавшего ему грудь антигравитационного пояса.
– Пояс, – догадался Джилл. – Он, должно быть, служит еще и амортизатором. Именно так он и пережил столкновение с кристаллом. И теперь мы упустим его.
– А, может быть, и нет, – мрачно промолвил спецагент. Он все еще сжимал в руке фрагмент клешни и теперь метнул его, словно бумеранг, и с убийственной меткостью.
Эта штука все еще оставалась насыщенной энергией; между ней и плавающей в воздухе конструкцией проскочила дуга молнии, а она последовала за разрядом точно в грудь Баннермена и вонзилась на половину своей длины.
Фонский металл режет фонский металл. Снаружи конструкция представляла собой синтезированное тело; внутри она была тонкой оболочкой из фонского металла.
А внутри этой оболочки находился Сит. Сегмент клешни нашел жизненно важную часть Сита: центральный нервный ганглий.
Прозвучал свистящий крик, скрежещущий вопль, пронзительное кулдыканье, и конструкция обмякла. Потеряв высоту, она уплыла немного в сторону и со стуком бухнулась на твердый камень маячного острова.
Когда семеро спутников подошли к ней, то обнаружили, что та лежит ничком, неподвижная, мертвая. А когда они перевернули ее на спину, то с зазубренного основания, торчащего из груди Баннермена, вылилась омерзительная смесь крови и негустой, скверно пахнущей жидкости. Эта странная, похожая на желе жидкость и была Ситом, растекшимся в плоское пятно и быстро испаряющимся в чуждой атмосфере и неумолимой гравитации Земли…
