Роберт Шекли - Варианты выбора
Ронсар открыл сундук и вынул из него сложного вида панель управления, две автомобильные батареи, моток провода, три клеммника, фляжку с какой-то мутной жидкостью и небольшой тахометр. Все эти предметы он замкнул с помощью проводов, а затем подсоединил всю систему к красно-черному проводу, который, в свою очередь, прицепил к краю своего цилиндра. Затем он вынул из сундука тестер, проверил цепи и повернулся к Мишкину.
– Итак, мой дорогой сэр, этот цилиндр пуст, как вы можете убедиться.
– Ронсар показал цилиндр Мишкину и роботу, в ответ на это робот демонстративно зевнул.
– Начнем, – сказал фокусник. Он вынул из сундука кусок белого сатина и накрыл им цилиндр. Сделав правой рукой несколько пассов, он произнес: «рье-сгампо, ринцоше-хи лам мчог ринпоше хи хренч-ва зес бья-ва бжугс-се», и ткнул пяткой правой ноги в контрольную панель.
Взлетел сноп искр, и послышался громкий шипящий звук. Стрелки приборов дернулись и вернулись в прежнее положение.
Фокусник снял сатин, вытащил из цилиндра живого кролика, опустил его на землю и поклонился.
Мишкин захлопал в ладоши.
– Он проделывает это с помощью зеркал, – хмыкнул робот.
Кролик полез было обратно в цилиндр, но фокусник оттолкнул его.
– Подумаешь, – процедил робот, – все фокусники вынимают кроликов из цилиндров.
– Это только цветочки, – сказал фокусник. – Но вообще должен заметить, что в этом нет ничего сверхъестественного. Я занимаюсь иллюзиями, представляющими собой лишь внешнее проявление, что обеспечивается в результате подготовки, мастерства и наличия необходимого оборудования. Вот, собственно, и вся кухня.
– Что же представляет собой иллюзия? – спросил Мишкин.
– Все, что по природе своей феноменально, можно считать иллюзией, – пояснил фокусник. – Ну, а сейчас я покажу вам фокус с картами. Не стоните, сэр (это относилось к роботу). Разумеется, это не ахти какой фокус. Я планирую свои выступления с учетом интенсивности и кумулятивного эффекта. Фокус с картами, в сущности, должен вызвать интерес у зрителя, он не фантастичен и не поражает воображение, но лишь способствует повышению восприимчивости зрителей перед наступлением главных событий вечера (в данном случае, разумеется, дня). Итак…
Фокусник вынул из сундука колоду карт.
– Итак, перед вами колода обыкновенных игральных карт. Я отдаю их вам, и вы можете проверять их безупречность, сколько вашей душе угодно. Удостоверьтесь, что упаковка не вскрыта, что карты не крапленые.
Он протянул колоду Мишкину, тот распаковал ее и тщательно осмотрел все карты. Потом их обследовал робот, а фокусник тем временем вновь открыл сундук и извлек из него три параболических зеркала на штативах, вычислительную машину с комплектом батарей и портативный радар. Он установил зеркала, направив их в разные стороны, и подсоединил их к вычислительной машине и радару. Взяв в руки колоду карт, он веером пролистал их перед одним из зеркал и ввел программу в вычислительную машину. Затем он немного подождал, пока радар не издал тонкий пронзительный писк.
Фокусник вытащил из сундука складной деревянный столик на шатких ножках, установил его и бросил на стол колоду карт рубашкой вверх.
– Обратите внимание, что я совершенно не прикасаюсь к колоде, так что о подтасовке не может быть и речи. А теперь прошу вас тщательно перетасовать колоду и выбрать одну карту. Сделайте это незаметно от меня и запомните ее, – сказал фокусник.
Мишкин и робот сделали так, как им было сказано, Мишкин перетасовал колоду три раза, а робот – двадцать семь, разложив карты так, что соседство двух карт одной масти или одного достоинства было полностью исключено. Затем они выбрали себе карту.
– Внимательно посмотрите на нее, запомните и положите обратно в колоду, – сказал фокусник. – А теперь перетасуйте.
И вновь Мишкин три раза, а робот двадцать семь раз тасовали колоду. (Из робота вышел бы неплохой крупье для игры в канасту, и справедливости ради заметим, что ему и вправду предлагали однажды это доходное место в общественном центре северного района Майами Бич).
– А теперь, – заявил фокусник, – умножьте номер вашей карты на семнадцать, имея в виду, что в колоде одиннадцать карт одной масти. Если результат будет четным, добавьте семь, если нечетным – вычтите два. Из полученного числа извлеките квадратный корень с точностью до трех десятых. Добавьте к последней цифре девять в соответствии с мастью – черная масть представляет мнимые числа, красная масть – реальные числа. Прибавьте к результату любое число от единицы до девяноста девяти. Ну как, все готово?
– Семечки, – ухмыльнулся робот.
– Какое получилось число?
– Восемьдесят два.
Фокусник ввел данные в компьютер и из него тут же полезла перфолента.
– Ваша карта – валет бубей!
– Верно, – удивился робот, а Мишкин поспешно кивнул.
– И все же каждый знает фокус с картами, – не унимался робот.
– Никто не отрицал, что ничто человеческое мне не чуждо, – ответил фокусник.
– А сейчас он наверняка будет распиливать пополам женщину, – шепнул робот Мишкину.
– Следующий номер нашей программы – распиливание женщины пополам, – объявил фокусник.
– Вот это да! – восхитился Мишкин.
– Это все трюки с зеркалами, – хмыкнул робот.
Спустя много лет Мишкин все еще помнил лицо фокусника: длинное, типично американское лицо, покрытое гримом. В его голубых глазах как бы отражался застывший пейзаж, а когда глаза превращались в окна, через них был виден внутренний пейзаж, идентичный наружному. Это было лицо человека, с надеждой ожидающего снов, но безнадежно замученного кошмарами. Лицо Ронсара запомнилось Мишкину лучше, чем все его фокусы.
Фокусник открыл свой сундук и вывел из него брюнетку с фиалковыми глазами, одетую в платье от Пьяго. В руках у нее была сумочка от Вуйтмена. Женщина подмигнула Мишкину и сказала:
– Ну что ж, один раз можно попробовать!
– Она всегда так говорит, – пояснил фокусник, – никак не может понять, что если уж раз попробовал, то уже не отвяжешься.
Спустя годы молодая женщина рассказывала своему дружку: «До чего же беззаботна я была тогда! Представляешь, парень, я даже позволила, чтобы меня распилил пополам какой-то сумасшедший фокусник! Что ты на это скажешь?»
Фокусник вытащил высокоскоростную переносную пилу, поискал – куда включить, извлек из сундука электророзетку, воткнул вилку и включил пилу.
– Наверное, это был один из тех дешевых шарлатанов? – спросил дружок.
– Какой к черту шарлатан! Это гад-фокусник, как его там… то ли Дермос, то ли Термос, совершал настоящее путешествие в реальность! Он такой же самозванец, как братья Майо. У его и в мыслях такого не было, чтобы кого обмануть, потому я с ним и связалась. Но гадом он был порядочным!
Фокусник вывел из сундука четырех хирургов и одного анестезиолога. У всех были тщательно вымыты руки, они были в белых халатах и масках. Затем из сундука появились подносы с хирургическими инструментами, пузырьки с анестезирующим раствором в комплекте с верхней лампой и дренажной системой.
И вдруг из сундука появился еще один человек, лет пятидесяти, лысый и толстый, весьма располагающий к себе, если бы не его внезапное появление. Громким дрожащим голосом он произнес:
– Я решительно протестую против этой женитьбы! во имя гуманизма и здравого смысла!
– Не вылезай раньше времени! – прошипел фокусник.
– Извините, – сказал человек и полез обратно в сундук.
Орфей пел, аккомпанируя себе на арфе, Ронсар резал своей пилой. Садистски медленно он опускал вращающийся диск, пока он почти не коснулся обнаженной диафрагмы храброй женщины, готовой на все, что угодно – но только один раз. «Ну, – успела сказать она, – на этот раз я, кажется, вляпалась по-настоящему». Анестезиолог ввел ей полный шприц нуш-зита. Резиновые перчатки хирургов скрипели.
Рраз! Фокусник опустил пилу, сделал пробный разрез по ребрам, довольно явственно скрипнул зубами и принялся за дело.
Пила со скрежетом вошла в тело. Как вода из дырявого шланга, брызнула кровь. Куски материи разлетались в воздухе по параболам ужаса. Хирурги быстро включились в работу, скрепляя поврежденную плоть зажимами, убирая кровь тампонами, зашивая швы.
– Вот это трюк! – восхитился робот.
– А мне все это не очень нравится, – признался Мишкин.
Пила уже прошла через главные вены и артерии. Хирурги, работавшие с точностью балетной группы, состоящей из отлично подготовленных танцоров, зашивали и накладывали швы. «Ух!» – произнесла женщина, и анестезиолог тут же вкатил ей еще пять кубиков нуш-зита и порядочную порцию болеутоляющего средства пэйн-из.
Желудок был, наконец, разрезан насквозь, склеен специальной лентой для заклеивания кожи.
– Может, пора уже кончать этот спектакль? – спросил один из хирургов.
– Занимайся своим делом, – бросил доктор Зорба.
