Александр Рудазов - Битва полчищ
Шаб-Ниггурат растолкал своих детей и тоже подошел к длику. Тот не проявлял никакого беспокойства – спокойно лежал и лупал огромными глазищами. В них светилось искреннее любопытство и доброжелательность.
– Так, значит, я зло, а ты… мне-э-э… добро… – глумливо проблеял Шаб-Ниггурат. – Мне-э-э… Ну что ж, значит, сейчас во мне станет немного больше добра! А знаешь почему?!
– Почему?! Почему?! Почему?! – заверещали Двурогие. – Скажи нам, папа!!!
– Потому что сейчас я тебя съем!!!
Шутка вызвала у Двурогих взрыв хохота, и Шаб-Ниггурат горделиво приосанился.
Конечно, он понимал, что Двурогие охотно ржут даже над пернувшим уддугхулом, но все равно было приятно.
Длик продолжал с интересом рассматривать архидемона и его детей. Он не мог шевельнуться. Пожалуй, у него хватило бы сил сломать незримые оковы и освободиться, но он не собирался этого делать. Он уже выяснил все, что хотел, и не видел смысла продолжать сражение.
А вот Шаб-Ниггурата крепко злило такое спокойствие жертвы. Почему она не трясется от страха, почему не молит о пощаде?! Почему взгляд такой невозмутимый?! Он должен быть затравленным, как у кролика на вертеле!
– Ты что, не понимаешь, что сейчас сдохнешь?! – сорвался Шаб-Ниггурат. – Не понимаешь?! Ме-е-э-э-э!!! Скажи что-нибудь, ты, маленький, ничтожный…
– Сах, – очень тихо сказал длик.
Истошно орущий архидемон мгновенно замолк. Вместе с Абсолютным Словом изо рта, ноздрей, глазниц и всех прочих отверстий на теле длика вырвался ослепительно-белый огненный ветер. Чистый Свет, воплощенный, сконцентрированный в узком луче. Он хлынул во все стороны, ударил по сгрудившимся вокруг Двурогим… и мгновенно обратил их в пепел. Всех до единого.
В этом аду уцелел один только Шаб-Ниггурат. Несмотря даже на то, что в него ударил основной поток – он все-таки остался жив. Но его скорчило от мучительной боли, из глаз хлынули слезы, а в животе… в животе появилась сквозная дыра. Козлиные кишки свешивались оттуда, точно связки протухших сосисок.
– Ме-э-э-э… – чуть слышно простонал Шаб-Ниггурат, очумело оглядываясь вокруг, безуспешно ища хоть одного из своих детей.
Его взгляд остановился на длике. Все еще живом и по-прежнему невозмутимом. Архидемон страшно взревел, исторгая из пасти кровавые брызги, и с силой вонзил в мелкую тварь все когти разом. Он рвал и терзал крошечное тельце, пока то не утратило форму. Он топтался на изуродованных останках, пока не размазал их по грязи ровным слоем.
Но даже после этого Шаб-Ниггурат почему-то не почувствовал себя победителем.
Глава 38
Клевентин Предатель вопил, словно его резали. В общем-то с ним сейчас происходило нечто даже более худшее – его тянули в Лэнг. Щупальца асугалей вцепились в него жадно, как в потерянного и вновь обретенного родственника. Они явно не собирались отпускать добычу.
Уже наполовину затянутый в портал, Клевентин увидел Носящего Желтую Маску. Он стоял с другой стороны и равнодушно разглядывал своего протеже.
– Так нечестно!.. – взвыл дух колдуна. – Нечестно!.. Вы же обещали мне императорскую корону!
– Обещали, – согласился архидемон. – И мы бы исполнили обещание. Но ты умер – кто же тебе виноват? Мы не обещали, что будем защищать тебя от опасностей. И мы не обещали, что воскресим тебя, если ты погибнешь.
– И… и что теперь со мной будет?! – отчаянно возопил Клевентин.
– То же самое, что и со всеми. Ты же не считаешь себя каким-то особенным?
Клевентин очень даже считал себя особенным. Всю жизнь считал. Но асугалям было все равно – неумолимые и безмолвные, они затягивали орущего колдуна в Бездну…
Через несколько секунд черный портал закрылся.
Логмир, разумеется, всего этого не видел. Он сидел на рухнувшей статуе какой-то толстой старухи[5] и устало смотрел на битву, что бушевала в некотором отдалении. Здесь, в сквере Хеттазо, пока еще было тихо, но в любую минуту кутерьма могла явиться и сюда.
– Ничего, вот сейчас дух переведу… – пробормотал великий герой, вытирая Рарог. Тот весь был изгваздан в крови и слизи Клевентина. – Дух переведу и снова…
Логмиру вдруг подумалось, что никогда еще он не участвовал в таком великом сражении. Да что там он – случалось ли вообще на Рари что-нибудь подобное раньше? Война колдунов, что отгремела в Ларии и Рокуше три года тому, была детской драчкой в сравнении с этой битвой полчищ. Любая из двух сторон легко могла бы завоевать или уничтожить весь остальной мир – что Легион Гнева, что армия Серой Земли.
– Исторический день, однако… – вздохнул Логмир. – В учебники войдет, наверное… А я даже ноги не помыл…
Изрекши эту глубокую мысль, король Ларии резко подобрал ноги и перебросил их себе за голову. А на то место, где они только что были, обрушился тяжелый «пламенеющий» меч.
Только быстрота реакции и ловкость гимнаста спасли Логмира Двурукого. Астрамарий Целебор Краш объявился совершенно из ниоткуда, внезапно. Заставши Логмира отдыхающим и зная о его феноменальной скорости, он решил отрубить ему ноги.
Но его постигла неудача. Теперь Рука Казнящая вонзилась в брусчатую мостовую и накрепко в ней застряла.
Последние несколько минут Астрамарий тихо стоял у выхода из грота и наблюдал за кипящим в сквере сражением. Наблюдал, но не вмешивался – ему совсем не хотелось встревать между молотом и наковальней. Логмир Двурукий двигался умопомрачительно быстро, а его катаны могли изрубить даже зачарованные доспехи. Что же до Клевентина Предателя… Астрамарий был просто поражен той новой стороной, с которой тот сегодня открылся. Кто бы мог подумать, что этот толстяк с рожей бакалейщика может быть столь грозен…
Но он таки проиграл. Не обладая достаточной информацией, проглотил оружие из металла, с которым раньше не имел дела. Это была серьезная тактическая ошибка. Астрамарий ему даже отчасти сочувствовал – именно на таких ошибках чаще всего и попадаются даже очень умелые тактики.
И теперь, когда бой закончился, Астрамарий вышел из тени. Другого столь удачного шанса могло и не представиться.
Он понимал, что сейчас совсем не до этого, но просто не мог удержаться. Точно так же три года назад он не смог удержаться, когда появился шанс убить короля Рокуша. Очень уж Рука Казнящая жаждала королевской крови…
Еще почти целую секунду Логмир сидел на статуе колдуньи, недоуменно таращась на типа в алой мантии. Он знал, кто такой Астрамарий, но никак не мог сообразить, какого хаба тот здесь делает. Они там что, побились об заклад, кто завалит Логмира Двурукого?
Ну и ладно. Логмир решил разобраться с этой ситуацией так же, как разбирался всегда. Он просто подхватил Рарога и Флейма…
…Но тут Астрамарий наконец вытащил из брусчатки Руку Казнящую. Ужасный меч сам дернулся навстречь катанам Логмира и столкнулся с ними так, что выбил тучу искр.
При всей своей абсолютной прочности адамантий – не адамант и не обладает его абсолютной режущей силой. Обычные клинки он рассекает, как мягкую глину, но в паргоронских кузницах обычные клинки не рождаются. Рука Казнящая появилась на наковальне Бракиозора, демолорда-палача, и могла разрубить что угодно. Ведь ее создавали для того, чтобы казнить демонов – в том числе и таких, чьи шеи крепче любого металла.
Логмира это несколько удивило. Он уже привык, что его новые Рарог и Флейм разламывают любые мечи. Выходя на спарринг с лучшими клинками Ларии, его величество брал катаны из обычной стали – иначе поединок заканчивался, не успев толком начаться.
Но так даже интереснее. Логмир кувыркнулся через голову, приземлился на обе ноги… и едва не заскулил. Он совсем забыл, как искалечены его ступни. Рука тоже клокочет болью, но это еще можно перетерпеть. А ноги… при каждом шаге в них вонзаются раскаленные иглы!
На самом деле не вонзаются, конечно, но ощущение в точности такое же. Логмир хорошо помнил, как Турсея Росомаха вонзала ему раскаленные иглы в… уж лучше бы в ступни. Причем с ее точки зрения это были и не пытки вовсе, а прелюдия к… в общем-то отдельные эпизоды Логмиру даже понравились.
А уж как они понравились самой Турсее…
Но то Турсея. А это Астрамарий. Он мелочами заниматься не будет – если уж вонзит что острое, так в шею, и всего один раз.
– Давай играть, как будто я султан Аббахрида[6], а ты ба-а-альшая такая навозная куча! – жизнерадостно предложил Логмир.
Вместо ответа Астрамарий так шарахнул мечом, что едва не вывернул противнику руку. Только с огромным трудом Логмир устоял на ногах.
Приплясывая на цыпочках, стараясь как можно меньше касаться земли, Логмир вел этот тяжелый, почти заведомо обреченный бой. Астрамарий Целебор Краш легко отражал каждый его выпад, каждый взмах катан. Рука Казнящая двигалась сама, реагируя быстрее любого человека и тянясь, тянясь к горлу.
Логмир же двигался много медленнее обычного. У него кружилась голова, все тело горело огнем, и он был преисполнен отвращения к своей жизни. Великого героя настиг один из тех моментов, когда он хотел все бросить, уехать куда-нибудь в глушь и открыть рыбную лавку.
