Вячеслав Куприянов - Клуб любителей фантастики, 2003
— Да?
— Антон Вадимыч, это Ливитин говорит. Охрана. Тут человек пришел без пропуска, к вам вроде…
Ливитин — из вохровцев старой закалки: без ксивы и президента не пропустит, костьми ляжет.
— Что за человек?
— Говорит, со вчерашнего ДТП, свидетель.
— Свидетель?
— А-а… — быстро-быстро закивал головой Глеб, — я на том ДТП с «мерином» кое-кого из очевидцев, тех, что на остановке стояли, попросил прийти в студию, наобещал с три короба в ток-шоу, мол, будете участвовать. Подумал: вреда не будет, а пользы… Польза может быть. Мало ли чего. Может, нашего парня знает кто, каждый день на автобусе с ним на работу ездит или в одном подъезде живет.
Антон показал Глебу большой палец. Голос Ливитина в трубке все еще что-то объяснял.
— Пропустите. Да-да, под мою ответственность. Выпишите пропуск на час. Пусть поднимется на этаж, студия семь, дверь с надписью «редактор». Спасибо. Глеб! Распечатай-ка мне пару фоток нашего друга. Где лицо видно получше. Похоже, все-таки придется поиграть в детективов.
В дверь осторожно постучали.
— Входите. — Антон развернулся вместе со стулом к посетителю… да так и застыл на месте. Попытался сказать нечто приветственное но не смог, лишь открывал и закрывал рот, словно пойманная рыба.
На пороге кабинета стоял высокий, нескладный человек в измятом плаще. Мрачноватое лицо, высокий лоб с залысинами, немного запавшие глаза… Просто усталый, забитый жизнью мужчина, вероятно, холостяк. Ничего неземного или сверхъестественного.
И все же Антон молчал. Глеб, занятый пультом, обернулся, вскочил, попятился назад, вжался спиной в стеллаж.
— Так, — сказал посетитель. Голос у него оказался глухой, невыразительный. — Похоже, я пришел правильно. Разрешите присесть?
Антон смог только кивнуть.
— Спасибо. Итак, господа, скажите мне: на чем я прокололся?
— Прежде всего, — Антону, наконец, удалось взять себя в руки — кто вы такой?
— В смысле? — переспросил посетитель несколько агрессивно. — Мое имя? Фамилия? Род занятий? Краткую биографию рассказывать?
— Для начала хватит и имени.
— Станислав, коротко — Стас.
— Гм… Я — Антон, выпускающий редактор программы «Тревожный вызов», это вот — Глеб, оператор программы.
Стас кивнул.
— Это я знаю, два раза сегодня видел вашу машину. По ней и определил, куда идти. Программу вашу мне часто ПРИХОДИТСЯ, — он произнес это слово с некоторым нажимом, — смотреть. Только это не объясняет, зачем ваш… э-э… оператор со своей камерой вчера весь день охотился за мной.
— Да ничего я не охотился! Скажи ему, Антоха! Он на всех происшествиях тут как тут, а я, значит, охочусь…
— Подожди, Глеб. Расслабься. — Антон нервно покрутил в пальцах ручку. — Стас, давайте не будем юлить. Тем более что своей первой фразой, помните: «на чем я прокололся?» вы выдали себя с головой. Стоп, стоп, стоп… — заметив, что Стас хочет все яростно отрицать, Антон жестом остановил его. — Подождите. Сначала я скажу вам кое-что. Вы, Стас, умудрились с конца осени сорок семь раз попасть в кадр на съемках наших сюжетов. Согласитесь, это выходит за рамки любых вероятностей. Даже самых, — он усмехнулся, — невероятных. Мы не собираемся раздувать из этого скандал или уголовное дело, например. Ничего противозаконного вы вроде не совершаете…
— Вроде… — эхом отозвался Стас и как-то поник головой.
— Но мы — тележурналисты, охотники за горячими фактами. Пускай в контексте нашей программы они и окрашены в мрачные тона. Неважно. Однако, сорок семь раз, Стас — это тенденция. Мы готовы вас выслушать.
— Хорошо, — сказал Стас медленно, — я расскажу. Пока он говорил, Антону и Глебу стало жалко своих красивых фантазий. Инопланетяне, люди из будущего, черная аура и энергетические вампиры горели синим пламенем.
— …я почти всегда точно вижу место и время. Иногда, если место знакомое — просто кусок улицы или дом, где должно произойти несчастье, иногда как бы с высоты. Чаще всего аварии, пожары, редко теракт; крупные катастрофы — пару раз. В аэропорту, например. Что еще сказать? За сколько времени? За пять-десять часов, обычно ночью, во сне, но иногда накатывает прямо посреди улицы хоть волком вой! Простите, у вас нет воды?
Глеб вытащил из сумки бутылку «спрайта», протянул Стасу. Тот дрожащей рукой отвинтил пробку, тоник вспенился, едва не пролился на пол.
— Спасибо… Территориально мой дар почему-то ограничивается областью, точнее — ближним Подмосковьем: Домодедово, Мытищи, Химки, Зеленоград… Вы мне верите? — вдруг как-то настороженно спросил он.
— Когда у вас это началось? — вопросом на вопрос ответил Антон.
— Наверное, в детстве. Только я тогда не понимал, что это, просто картинки какие-то снились. Уразумел, что к чему, только недавно, года четыре назад, когда появились программы вроде вашей. Сначала не верил, все пытался совпадениями объяснить, но потом…
Антон скептически протянул:
— Да-а-а…
— Вы мне не верите? Впрочем, можно не спрашивать. Я бы точно не поверил. Ну, у меня есть чем разрушить ваш скептицизм.
— Нет-нет, что вы, Стас, мы вам верим, но…
— Вот именно — «но». У вас есть машина? — неожиданно спросил он.
Глеб с Антоном переглянулись.
— Зачем?
— Вот зачем. — Стас посмотрел на часы. — Через два часа сорок семь минут на тридцать пятом километре Минского шоссе «КамАЗ»-бетономешалка столкнется с рейсовой пригородной маршруткой. Если машина у вас есть, то мы еще можем успеть.
Дневная бригада уже уехала в рейд, поэтому пришлось заводить непослушную антонову «шестерку». Глеб усадил Стаса на заднее сидение, сам плюхнулся рядом с Антоном. Машина ощутимо просела. «Шаха» взревела разболтанным глушителем, рванулась вниз по улице Королева.
— Вот было бы здорово, если он не врет! — прошептал Глеб. — Взяли б его в команду. Житуха бы началась! На сюжеты за полчаса до ментов приезжали бы. А то и вообще, глядишь, какую катастрофу вживую удалось бы снять. А Антоха? Шеф бы кипятком писал от радости!
Антон, занятый дорогой, лишь молча кивал. Идея, конечно, неплохая. Только кадры «вживую» в эфир лучше не давать — потом вопросов не оберешься. Еще в умысле каком обвинят.
Он мазнул взглядом по зеркалу заднего вида и столкнулся с потухшим, загнанным взглядом Стаса. Тот, похоже, все слышал.
На Кутузовском чадила бензиновым перегаром огромная пробка. Машины двигались еле-еле, от жары плавился асфальт, лакированные борта и хромированные бамперы слепили глаза. Несколько тачек не первой свежести стояли, окутанные паром, с поднятым капотом.
— Влипли, — Глеб посмотрел на Антона. — Может, в объезд, дворами?
— Поздно. Глянь назад — подперли уже.
В пробке они проторчали почти час Машина дергалась, проезжала метров пять и снова утыкалась в бампер идущей впереди «восьмерки». Все это время они молчали, Стас то и дело посматривал на часы.
Ближе к Кольцевой пробка стала рассасываться. Озверевший от духоты и бесцельно потерянного времени Антон остервенело давил на газ. В приоткрытое окно со свистом врывался встречный ветер.
На выезде из города «шаху» тормознул патруль. Молоденький лейтенант вяло, словно бы с отвращением, козырнул, невнятно представился:
— …нант…аев. Документы, пожалуйста.
Машина у Антона была отцовская, он водил по доверенности. Гаишник долго и придирчиво изучал права, вчитывался в текст доверенности, проверил техосмотр. Ему хотелось денег. Но внешне придраться было не к чему, и тогда он приказал открыть багажник.
- Слушай, лейтенант, — Антон начал заводиться. — Чего тебе еще показать? Огнетушитель? Аптечку? Аспирин и презервативы? Может, хватит, а? — Он достал из верхнего кармана красный бейдж с надписью «Пресса ПраймТВ» и прилепил на лацкан. — Видишь? Мы с телевидения, программа «Тревожный вызов», знаешь? Выехали на сюжет. И если ты не хочешь чтобы завтра я вернулся и начал снимать материал о коррупции в низовых подразделениях этого вашего гаи-гибэдэдэ, ты перестанешь нас мурыжить и найдешь себе «мерина» какого-нибудь. Я понятно объясняю?
Лейтенант покраснел от гнева, но, видно, рыльце у него было в пуху, и осторожность взяла вверх над мстительностью.
— Ладно, проезжайте.
Антон кивнул, почти вырвал из руки гаишника документы, яростно хлопнул дверью. «Шестерка» рванула с места, как заправский гоночный болид. Еще километра с два Антон никак не мог успокоиться.
— Вот же, гад! Проходу нет от них… Оператор машинного доения! Ему самое место — на Таймыре перекресток регулировать, а он — тут. Рожу отъел, собака.
— Покажите мне такого водилу, который не ругал бы гаишников, — хмыкнул Глеб. — Ладно, успокойся. Его уже не видно, а ты все кипишь, как чайник.
