Кирилл Юрченко - Люди в сером
Никто из них ничего не знал. И все они размеренно существовали в своем уютном крохотном мирке и редко вспоминали о звездах в ночном небе.
Георгий добрался, наконец, до больницы. Вместе с другими посетителями, начавшими к этому времени стекаться к регистратуре, он отстоял очередь, чтобы узнать, где лежит Лазаренко. После недолгого разговора с регистраторшей поднялся в отделение пульмонологии. Когда вошел в палату, сразу увидел старика – полусидя на угловой кровати, тот читал, держа в руках сложенную в четверть газету. Рядом, на тумбочке, высилась неровная стопка других изданий, видимо многократно перечитанных соседями и кое-как сложенных вразнобой.
В многолюдной палате гудели голоса больных, ожидающих прихода родственников. Все обратили головы на вошедшего, один только Лазаренко, казалось, ничего не замечал.
– Михаил Исаакович! – позвал Георгий.
Лазаренко встрепенулся. Отбросил газету и кинулся навстречу.
– Я, к сожалению, с пустыми руками, – Георгий развел руками. – Но в следующий раз…
– Ничего не выдумывайте! – Старик торопливо пожал ему руку. Повлек за собой в коридор. – Идемте, – сказал он. – Можно было бы и на улицу. Но я пока далеко ходить не решаюсь. Зато в коридоре есть чудная пальма! Если сесть за нее, она гасит все звуки и ничего не слышно, что говорят. Я тут уже все изучил! Идемте же скорее, пока место не заняли!..
Пока шли, Лазаренко живо делился подробностями своего пребывания в больнице в качестве пациента. И вообще, выглядел бодрячком, чем очень порадовал Георгия.
Пальма действительно оказалась шикарная. Она стояла в углу зальца для свиданий, и за ее огромными разлапистыми веерообразными стеблями прятался закуток с деревянной скамейкой, которую спешил занять Лазаренко.
– Ну рассказывайте! – нетерпеливо потребовал он, едва забился в самый угол и прижался спиной к стене, по-деловому сложив руки. – Что-нибудь удалось узнать о нашем коварном типе?
Произошла заминка. Идя сюда, Георгий должен был понимать, что каких-нибудь расспросов не избежать.
– Я же по глазам вижу. Что-то случилось. Вам не хочется говорить?
«Он ведь ждет от меня правду, как будто чувствует, что я ее знаю», – думал Георгий, не сводя взгляда со старика.
И все же молчать он тоже не мог. Каким-то чутьем старик угадал все то, что открылось ему. И разве он не заслуживает хотя бы частички правды?
Чтобы не торопиться, собраться с мыслями и поведать только то, что интуитивно считает позволительным, Георгий взглянул за окно, где над городом стояло марево и воздух дрожал от жары.
– Будет шторм, – сказал он вдруг и после недолгой паузы развернулся к старику. – Вы были правы, Михаил Исаакович. Он не человек.
Старик буквально взорвался:
– Я так и знал! – Он аж подпрыгнул на месте. Его выглянувшая из-под бороды и усов широкая улыбка заставила Георгия тоже улыбнуться.
– Пожалуй, это единственное, что я могу вам сказать со всей определенностью, – добавил он.
– Понимаю-понимаю, – кивнул старик. – Похоже, вы попали в тот переплет, когда лучше держать рот на замке! И все же я верил! Я знал!..
Не переставая улыбаться, он потер ладонями колени и тоже посмотрел за окно:
– Вы правы, погодка скоро будет дрянь.
Лазаренко замолчал. А Волкову на самом деле хотелось, чтобы он спрашивал, чтобы допытывался: как, где, почему он узнал главную тайну похитителя кадавров? Но Михаил Исаакович, похоже, был удовлетворен ответом или только делал вид, что не хочет задавать лишних вопросов.
– Меня пригласили работать в одну контору. На пол ставки, – усмехнулся Георгий, чувствуя, что и в этом он может признаться. В принципе, никто ему ничего не запрещал, никто не зачитывал никаких инструкций. Но, возможно, что-то ему все-таки внушила эта машина – транслятор мыслеформ – чего он даже не заметил. Уж слишком быстро он разложил по полочкам: какую информацию держать в тайне, а какую нет. Но, впрочем, у него всегда было это умение. Так что зря, наверное, эти подозрения…
– А откуда он? Вы знаете? – придвинулся Лазаренко.
– Пока нет.
– А та субстанция? Что она такое?
– Помните, вы упоминали Кларка и его третий закон? Так вот, по нашим меркам, это магическая штуковина.
– Я так и знал!.. – с придыханием снова повторил старик. – Жаль, что не осталось хоть немножечко этой слизи. Я хотел изучить.
Он закашлялся. И полез за баллончиком.
Георгий вспомнил о главном, зачем пришел сюда. Он извлек из кармана тюбик, внутри которого слегка постукивали капсулы.
– Михаил Исаакович. Я тут одно лекарство раздобыл. Импортное.
И на губах его застыла таинственная улыбка.
– Мы с вами еще повоюем…
Эпилог
27 сентября 1979 г.
Четверг
Их было несколько человек – Яковлев, Анисимов и еще двое незнакомых Георгию людей. Чтобы попасть сюда – на небольшой пятачок на берегу Онежского озера – в стареньком «газике», за рулем которого сидел Анисимов, они долго тряслись через поля, потом лесом по заброшенной дороге, с легкостью лани проскочили болото по старой гати. Иногда казалось, что автомобиль слетит с дороги, но Георгий уже подозревал, что машина эта не совсем простая и давно застряла бы там, где они ехали и куда никто не отважился бы сунуться на обычном «козлике». Уж больно тихо работал двигатель в те моменты, когда ему полагалось взреветь, и слишком лихо неслась машина по труднопроходимым участкам, как будто не подчиняясь физическим законам. Ее не останавливала ни чавкающая хлябь под колесами, ни крутые спуски-подъемы по бездорожью.
Наконец, «газик», подняв волну, преодолел речку с каменистым дном, проехал с километр по рыхлому берегу и остановился возле устья, где безымянная река впадала в Онежское озеро. Прибыли на место.
Чтобы согреться, развели костер. Перекусили. Практически все время молчали. Георгия хоть и распирало от множества с каждой минутой рождавшихся новых вопросов, но он решил, что всему свое время. Скукоженные тела галесов, завернутые в термочехлы, лежали в багажнике, ожидая своего времени.
В третьем часу ночи в небе появилось свечение. Георгий задрал голову – на его глазах крупная звезда превращалась в пятно яркого света, сначала способное соперничать размерами с Луной, а потом и превзошедшее в яркости Солнце. Георгий почувствовал, как его кто-то пихает в бок. Он повернулся – Яковлев протягивал ему темные очки. Он торопливо нацепил их.
Запахло озоном. Шар, похожий на медузу, медленно двигался по небу, как будто норовя достать до земли своими огромными щупальцами, похожими на тысячи серебристых «дождиков», какими украшают в новогодний праздник домашние елки.
От «медузы» отделился шар поменьше. Когда он приблизился настолько, что можно было разглядеть его явно искусственную обшивку, Георгий подумал, что из-под брюха сейчас выдвинутся опоры, но аппарат застыл в воздухе, не касаясь земли. Анисимов с Яковлевым вытащили тела из багажника, двое помощников приняли их и понесли к «тарелке», где аккуратно положили на землю в самом центре яркого светового пятна, оставленного летательным аппаратом. Поспешили отойти. Вскоре послышался вибрирующий звук, и два тела сами собой втянулись в «тарелку», после чего аппарат начал подниматься, постепенно увеличивая скорость. Внезапно он соединился с огромной звездой, которая, в свою очередь, вобрала его в себя. И теперь только она одна царила на небосводе, на котором откуда-то появились густые серые облака. «Медуза» поднималась все выше и выше и вскоре исчезла за облаками, оставив после себя огромную промоину, которая некоторое время все еще светилась сама по себе.
– Ну вот и все, – произнес Яковлев, когда вновь стало темно и тихо, а лес наполнился шумом ветра, предупреждавшего о начале грядущего шторма.
Но это было не все. Георгий понимал, что узнал еще только часть правды. Лишь малую часть. И все было впереди.
Вместо постскриптума
В конце сентября в центральной районной больнице наконец включили отопление после долгих проволочек и заверений сантехников-ремонтников, что все будет сделано вовремя.
Больные и врачи радовались теплу. Еще бы – с горячими батареями гораздо веселее, особенно когда за окнами холодный туман по утрам, да и днем солнце не так уже ласково.
Особенно нравилось тепло местным тараканам, которые, вопреки всем стараниям дезинсекторов и санитарного контроля, все же обитали в больнице. Обычно рыжие усачи не водились в пристрое, где находился морг, – этих тварей отбивали пары формалина. Однако одна случайно забредшая в коридор беременная самка, затравленная инсектицидами и желающая спрятаться подальше от людских глаз, отыскала себе место за батареей, где уже несколько дней болталась забытая половая тряпка.
Место оказалось не только уютным во всех отношениях, но и сытным. Размочив слюной присохшие к тряпке коросты, самка подкрепилась образовавшейся слизью и решила, что здесь будет настоящий рай для ее потомства. Впрочем, это не помешало ей вскоре издохнуть. А через какое-то время из ее отеки вылупились маленькие симпатичные тараканчики, похожие на крохотных черепашек. Они с интересом изучали свой дом, которым им служила горячая от батареи тряпка, а по вечерам покидали свое убежище в поисках влаги – на сырых окнах или на холодном каменном полу, где после влажной уборки долго оставались мокрые разводы.
