Ник Перумов - Пепел Асгарда
Ресницы Водителя Мёртвых задрожали.
– Ястир! – громче позвал Отец Богов.
– Хрррм…
– Я О́дин. Мы сражались вместе с тобой. Когда-то, очень давно. – В воздухе вспыхнула ещё одна руна, и Райна узнала её – руна, пробуждающая древнюю память.
– Хрррм… О́-хррр-дин…
– Ты вспомнишь. – Руна мягко коснулась измождённого, но кажущегося совсем молодым лица. Яргохор вновь дёрнулся, как от ожога, но подавил крик.
– О́-дин… Я… был… был… – Мучительная гримаса, отчаянная попытка вспомнить.
– Тебя звали Ястир. Ты из числа Молодых Богов. Ямерт…
– Аррргх! – Водитель Мёртвых рычал и извивался, сбрасывая одного за другим вцепившихся в него призраков. – Ямерррх! Он… он…
– Ты помнишь своё имя? Помнишь? Кем ты был?
Великан помотал головой.
– Н… нхет. Яр… гох-хор…
Райну, О́дина и Водителя Мёртвых со всех сторон окружало всё больше и больше призраков. Забыв о порядке, об обречённости, бесплотные человеческие фигуры – с глазами, лицами, лишь бестелесные! – собирались во всё большем и большем числе. И все они глядели лишь на Райну.
Старый Хрофт окинул их быстрым взглядом, вздохнул, покачал головой.
– Заварила ты кашу, дочка. Но… наверное, другого пути не было. Они теперь твои. Говори с ними. И… тебе их вести.
– Куда? – растерялась на миг Райна.
– Куда, куда… – проворчал Отец Дружин. – Так я бы сказал – к полям Фрейи, где собираются достойные, из тех, кто не пал с оружием в руках, а теперь даже и не знаю. Хотя, если благодаря нам Асгард восстанет из пепла… Говори с ними, Райна, говори! Как говорила с павшими героями. А я пока закончу с Ястиром.
Старый Хрофт встал над павшим Водителем Мёртвых на колени, что-то зашептал, приблизив губы к бледному лику. Валькирия беспомощно вздохнула, глядя на столпившихся вокруг призраков. Мало-помалу к ним присоединялись и те, что держали Яргохора – тот больше не пытался бороться.
Поля Фрейи… то место, куда уходили немногие «добродетельные мужи и жёны», не оказавшиеся тем не менее достойными Валгаллы. Сейчас там ничего, кроме серого пепла. Вести души, обретшие себя, вспомнившие, кем они были, – некуда.
Валькирия ощутила, как к щекам приливает краска. Что ж это получается, она предала их всех? Позвала на помощь – и предала? Она не богиня, она всего лишь бывшая валькирия, не в её силах менять им посмертие, но…
– Слушайте меня, слушайте! – Она подняла руку, но призраки и так не сводили с неё полных безумной надежды взоров. Старики и старушки, крепкие мужи, юные девы, молодые матери, прижимающие к себе детей, – нет, наверное, всё-таки они с какой-то войны, где, должно быть, только что пал некий город, отданный победителям на разграбление…
Она обращалась не к воинству, не к живым. Над мёртвыми довлеет куда больше запретов и законов, чем может казаться, – например, они не могут сами избегнуть Чёрного Тракта и когтей Яргохора. Нужна сила валькирии, чтобы изменить казавшееся незыблемым.
И у Райны сами собой продолжали складываться висы – в них естественнее влагалась сила.
Нету столов,Где пенна брага,Нету лугов,С мягкой травою.Путь наш неведом,Сквозь ночь и пустынюНе повернём,Но останемся вместе.
Слова были сейчас не так важны, важна направляемая ими магия, думала Райна. Магия, чтобы поддержать этих несчастных, чтобы они не расточились бы, не развеялись, чтобы не умерли, как та старушка, второй смертью, за которой уже точно ничего нет. Она просто налагает чары, ничего больше, слова и обещания ничего не значат, это просто ножны, скрывающие меч…
Тайной тропоюТеперь нам пуститься,Долог путь, тяжек,Велики страданья.Но все осилим мыИ, на рассвете,Стены АсгардаВозникнут пред нами.
По рядам призраков прошло движение – что такое? Напирают сзади? Ах, да, ведь для них, для душ на пороге Чёрного Тракта, вещественно как раз бестелесное, себя и других они ощущают как плоть.
Да, точно, подходят новые и новые. Множества, сотни, если не тысячи; и каким-то образом, все и каждый смотрят прямо в лицо Райне.
«Ты позвала нас. Мы пришли. Говори, мы слушаем».
Путь через небоДалёкий, неблизкийСильный осилит,Другому подмогуТакже подаст,Коли слабыйНе сдюжит.Слушайте слово,О́дина дети!Вас поведу яВ края, где не будетМуки и страхаИ зла, и напастей.О́дина славьте!И силу Асгарда!
Голос Райны наливался силой, обретал мощь, разносился далеко окрест, и равнины Гнипахеллира вздрогнули, потому что никогда ещё никто не дерзал вести здесь такие речи.
Замерев, слушал дочку сам великий О́дин. Яргохор приподнялся на локте, в мутном пока ещё взоре застыло несказанное изумление. Привычный мир рушился на глазах, и повергала его во прах не богиня, не Третья Сила – бывшая валькирия, наёмница, сотни и сотни веков пребывавшая в безвестности, не имеющая и мельчайшей доли той мощи, что досталась сильным мира сего.
Толпа призраков стояла и молча взирала на Райну. Ни в одном взгляде не читалось ни жадности, ни гнева, ни даже нетерпения. Призраки всё понимали. В том числе и детишки.
– Идёмте! – громко провозгласила Райна. – Идёмте за мной!
Не рассуждая и не размышляя, она привычно вскинула тело в седло. Из глубин памяти поднялось то самое чувство, что всегда охватывало её перед полётом, тогда, давным-давно, до падения Асгарда.
Тигр Барра, конечно же, летать не умел и не мог. Он только недоумённо взмявкнул, ну точь-в-точь как кот, которому наступили на хвост, совершенно не по-тигриному, переступил неуверенно лапами и – поднялся над землёй. Закрутил мохнатой головой, истошно замяукал снова в панике, но тут Райна уже натянула поводья.
– Вперёд! Ничего не бойся!
Восторг сдавил ей горло. Старая сила возвращалась, сработало старое волшебство, чары полёта, заставившие воспарить белого тигра.
О́дин и Яргохор только молча глядели на взмывшую в тёмное небо валькирию. За ней следом устремлялась нескончаемая вереница душ, покидая проклятую землю Гнипахеллира.
Райна не оглядывалась назад. И отца увидела лишь в тот миг, когда он поравнялся с ней, направляя бег Слейпнира. За спиной Отца Богов замер чёрно-серой громадой Яргохор, вновь водрузивший свой островерхий шлем. Водитель Мёртвых глянул на валькирию – и она не увидела, но ощутила тьму, вновь залившую прорезь для глаз.
Старый Хрофт нашёл-таки слова. Яргохор – или, может, всё-таки Ястир? – отправлялся с ними.
Но куда же, куда она поведёт теперь эти тысячи и тысячи душ? Тысячи призраков, кого она перехватила на пороге жуткого посмертия в пределах Хель – куда она направит их?
Сейчас это становилось даже важнее того, о чём говорил отец, важнее возрождения Асгарда. Потому что этого самого «возрождения» призраки могут и не дождаться – вне «царства мёртвых» они обречены истаивать, исчезать мало-помалу; задерживаются считаные единицы и только при особых условиях, иначе весь мир был бы захвачен неупокоенными душами.
Валькирия никогда раньше об этом не задумывалась. Пока стоял Асгард, жизнь являла собой великий и бесконечный праздник, пиры в Валгалле, упоение сражениями, пафос слов, бросаемых ею павшему герою, ещё не успевшему даже осознать собственную смерть.
Потом была кровь Боргильдова поля, её собственное удивительное спасение, скитания, одиночество, пустота. Забвение самой себя, своей сути. Запрещение даже вспоминать о том, на что она была когда-то способна и какие силы подчинялись ей.
Валькирия Рандгрид стала мало-помалу пробуждаться после встречи с Боевым магом Долины, Кларой Хюммель, «кирией Кларой», как почтительно именовала её Райна, уважая чародейку за немалый магический талант.
Но пока они странствовали с Кларой, пока бились в пределах Эвиала – и то была славная война, особенно последняя схватка, когда в мир явился сам Спаситель! – суть валькирии дремала. Рядом с чародейкой Гильдии Боевых Магов оставалась немногословная и решительная наёмница, воительница, чьим оружием оставался клинок.
Никогда, никогда даже не пришло бы в голову прежней Райне устроить такой вот фортель с душами, не пришло бы в голову повести их за собой.
И это означало, что Асгард действительно возвращается. Мир менялся, на глазах обрушиваясь в незримый пока что водоворот: Мимир оставил свою вечную стражу подле Источника Мудрости, перед глазами Райны явилось Великое Древо, отражение истинного Иггдразиля; и под небесами Большого Хьёрварда, в Митгарде, на пороге Чёрного Тракта и Хель вновь, как в пору до Боргильдовой битвы, прозвучали призывающие заклятия истинной валькирии.
