Кристофер Сташеф - Чародейский рок
Дети остолбенели, а Грегори оторопело спросил:
— Это разве музыка?
— Вероятно, придется пересмотреть терминологию, — высказался Векс.
— Но уж точно, — решительно заявила Гвен, — это не стихи.
— Не знаю, — покачал головой Род. — Но честно говоря, не представлял, что дойдет до такого.
— В этом тексте есть рифма и размер, — заупрямился Векс. — И он должен быть классифицирован как стихи.
— Но откуда они? — возмутился Магнус. — Неужели теперь камни поют?
Род с тревогой обратил внимание на то, что из дверей и окон высунулись парни и девушки.
А по улице шли подростки в одежде из кожаных ремешков. Они ступали в такт с музыкой и хлестали друг друга бичами по оголенным спинам.
— Бичеватели, мазохисты, — пробормотал Род ошеломленно. — Тут ведь нет чумы.
— Но это не покаяние, — сурово проговорила Гвен. — Ты прислушайся, что они поют.
Род прислушался, но не понял, откуда исходят звуки. То ли парни и девицы сами пели, то ли песня доносилась изнутри камешков, висевших у них на груди на шнурках.
Похоть и голодЛупи с плеча!Нету законаКроме бича!Старые раныПлетью открой,Выгони грех свой,Кровью омой!Бей, не жалей —Вот твоя роль!Нет ничегоСлаще, чем боль!
— Нет! — дрожащим голосом выкрикнула Корделия. — Не может быть, чтобы кто-то твердил им, что боль приносит удовольствие!
— Однако это так, — сурово поджав губы, проговорила Гвен. — И уверяю тебя, доченька, более наглой лжи я в жизни не слыхала!
— Но если это ложь, почему же камни поют об этом? — озадаченно спросил Магнус.
— Потому, — проворчал Род, — что эти камни кто-то изготовил, и этот тип при желании может начинять их ложью.
— Весьма вероятно, — заметил Векс. — Вполне резонно заподозрить программирование.
Кто-то толкнул Рода, и он покачнулся, возмущенно вскрикнул, хотел было выхватить меч, но в следующее мгновение он снова ударился спиной о стену Трактира, а мимо него пронесся трактирщик, крича:
— Нет, сынок! Тимон, нет! Вернись!
Но долговязый Тимон, не видя ничего перед собой, разорвал на себе рубаху и схватил метлу. Пристроившись в конец страшной процессии, он принялся охаживать метлой по спине парня, шагавшего впереди. А за спину Тимона забежала юная девушка, сразу приноровилась к шагу на четыре счета, развязала поясок и принялась лупцевать им Тимона. За девушкой пошел юноша, разорвал блузку у нее на спине и стал бить ее веревкой.
Корделия отвернулась. Пошатываясь и зажмурив глаза, она вернулась в трактир.
— Магнус, нет! — вскрикнула Гвен, потому что ее старший сын вдруг перестал моргать. Его глаза остекленели, он шагнул к веренице бичевателей, его рука легла на пряжку ремня…
Род протянул руку и цепко ухватил сына за плечо.
Магнус скривился от боли и с воплем вырвался. Забыв о пряжке, он потянулся за шпагой.
Род рывком вернул его назад. Но Магнус, так и не избавившись от злости, выхватил шпагу…
Род схватил его за запястье и пригнул его руку к земле. Магнус ухитрился поднять руку, и Род поразился тому, как силен его сын. Но тут подскочил Джеффри, схватил Магнуса за локоть и нажал большим пальцем болевую точку. Магнус вытаращил глаза, обмяк и, взвизгнув от боли, опустил голову. Брат, глядя ему прямо в глаза, выпалил:
— Прикажешь восхищаться тобой, да? Песенка его зачаровала! Тоже мне, герой!
Магнус побагровел от стыда и гнева.
— Помолчи, молокосос!
Род облегченно вздохнул. Это был разговор брата с братом, а не речи юноши, угодившего в патоку наркотического транса.
Взгляд Магнуса просветлел. Он встревоженно огляделся по сторонам.
— Что… Почему…
— Музыка захватила тебя, сынок, — негромко объяснила ему Гвен.
— Вот-вот, — презрительно скривился Джеффри. — Очухался? А теперь скажи, неужто мы позволим, чтобы другие остались в рабстве?
— Нет! — взревел Магнус, стараясь скрыть охватившее его смущение. Он развернулся, зачехлил шпагу, но выхватил кинжал и бросился вслед за вереницей парней и девушек. Подбежав к первому парню, у которого на шее на шнурке болтался музыкальный камень, Магнус ловко подцепил кинжалом шнурок и перерезал его, а камень зашвырнул подальше. Парень дернулся, взвыл и замахнулся на Магнуса бичом.
Но Магнус уже отбежал назад. Он орудовал и орудовал своим кинжалом, перерезал шнурки и выбрасывал камни.
Джеффри был готов поспешить на помощь брату, но Род удержал его за плечо.
— Ты пока ростом не вышел для такой работы.
— Дочка! — крикнула Гвен, и Корделия выбежала из трактира. — Помоги ему.
Корделия не сразу поняла, в чем дело, но увидев, чем занят Магнус, в упор уставилась на камень, брошенный братом. Камень взлетел выше и умчался далеко, а упал в речку за деревней.
Через несколько минут не осталось ни одного камня, и парни с девушками обрушились на Магнуса с гневными выкриками.
Гвен сурово взглянула на Рода. Тот понимающе кивнул и шагнул вперед.
— Векс, пятнадцать тысяч герц, — распорядился Род.
— Будет сделано, — отозвался робот.
Над деревней пронесся пронзительный, резкий звук. Гвен и дети зажали уши ладонями. Им казалось, что от этого звука могут лопнуть барабанные перепонки. Это длилось всего пять секунд, но бичеватели рухнули на землю и начали кататься и выть, зажав уши руками. Только Магнус устоял. Он устремил на отца измученный взгляд.
Род подошел к старшему сыну, встал рядом с ним, обвел взглядом молодых крестьян. Мало-помалу те начали приходить в себя и, видимо, стали догадываться, что на них смотрит не местный, незнакомый человек. Парни и девушки притихли, их взгляды стали смущенными.
— Спины болят? — осведомился Род.
Молодые крестьяне ошарашенно уставились на него, потом переглянулись, увидели кровь и раны. Что тут началось! Как они кричали и плакали от боли!
А через полчаса Магнус как раз допил кружку эля. Тимон поставил перед ним другую.
— Пей, прошу тебя. По-другому я не могу отблагодарить тебя. Ты не только мою спину спас, но и голову мою дурную.
Магнус со вздохом поставил на стол кружку и потянулся за полной, но Гвен остановила его руку.
— Не надо, — попросила она ласково. — Переберешь — и станешь игрушкой той музыки, что окружает нас.
Магнус поежился и убрал руку от кружки.
— Похлебки, — напомнил Род Тимону.
— Я не смогу есть! — воскликнул Магнус.
— Пусть понюхает, — кивнул Род Тимону. — Глядишь, и аппетит появится.
— Ты спас их, Магнус, — округлив глаза, сказал Грегори.
— Угу, — буркнул Магнус. — Только потому, что папа и Джеффри спасли меня!
— Хотя бы, — заметил Род, — вы получили ответ на свой вопрос.
— На какой вопрос? — не понял Грегори.
— Ну, вы же хотели узнать, какая нужна музыка, чтобы пробиться к разуму, защищенному глухотой.
Магнус поднял голову.
— Верно, был такой вопрос. Но что в ней было, в этой музыке?
— Сущее уродство, на мой взгляд, — ответил Род. — Всякий раз, как только люди привыкают к одной разновидности музыки, тот, кто ее творит, прорывается к ним с чем-то еще более извращенным. И тогда они удивляются и обращают внимание на новинку. — Он пожал плечами. — Это всего лишь догадка.
Но у Грегори глаза наполнились слезами.
— Я не хотел…
— Успокойся, братишка. — Корделия заботливо обняла малыша. — Эти бедолаги попали под действие злых чар задолго до того, как тебе пришло в голову задать свой вопрос.
— Верно, — кивнула Гвен. — Ты ни в чем не виноват.
Джеффри прищурился.
— Пап, а ведь там, где в стене пробита дыра, кто-то воспользовался катапультой.
— Точно подмечено, — кивнул Род. — Такая резкая перемена в музыке… Это не случайно.
— Тимон, а Тимон? — Магнус встал и встретил юношу на пороге кухни. — Откуда взялась эта вереница парней и девушек?
Юноша явно удивился вопросу, но кивнул и сказал:
— Я узнаю.
С этими словами он вышел за порог.
— Мы тут заночуем, папочка? — спросил Грегори.
Род посмотрел на Гвен, та согласно кивнула.
— Да, сынок, — ответил Род. — Но все-таки встанем у речки. Хочу приглядеть, чтобы никто не отправился рыбачить нынче ночью.
22
К вечеру следующего дня наконец стало ясно, куда вел дирижабль Гэллоуглассов, а вместе с ними — вереницу плясунов, растянувшуюся на полмили. Началась местность, густо усеянная тяжелыми металлическими камнями. На фоне издаваемого ими грохота музыка, доносившаяся от дирижабля, была почти не слышна. Родители и дети озадаченно огляделись по сторонам. Род прокричал Гвен на ухо:
— Похоже, тут у дирижабля родные края?
Танцоры пришли в полный восторг. Они разбежались по лугам, раскинувшимся по обе стороны от дороги, и принялись радостно отплясывать и от души резвиться. Учитывая, сколько тут валялось камней, было просто удивительно, как до сих пор никто ногу не сломал.
