Ирина Лазарева - Сокрытые в веках
– Прошу нас извинить. Совсем запамятовал. Неотложные дела принуждают нас на время оставить столь приятное общество.
Он взял Метту за руку; они чинно углубились по тропинке в лес, но, не дойдя еще до поворота, сорвались и понеслись со всех ног, пока окончательно не скрылись из виду.
Через некоторое время Мари отправила молодых людей за водой к роднику.
– Знаешь, я впервые в жизни так счастлив, – раскрыл душу Доменгу Андрей. – Здесь я понял, что нет ничего лучше, чем истинная дружба, добрые отношения, я даже не могу сказать «человеческие», потому что двое из нас драконы. Одна мысль не дает мне покоя: почему то, чего мы ждем и во что верим в юности – настоящая любовь, бескорыстная верная дружба, – потом оказывается утопией, розовой мечтой неоперившегося возраста. Что это, такая большая, недоступная роскошь? Неужели обязательно надо быть драконом, чтобы все это иметь?
– Но ведь мы люди, – возразил Доменг, – и мы по-настоящему дружим. За себя я могу поручиться на все сто!
– Может, мы только рядом с Меттой стали лучше? Кто знает, если бы не она, и нас бы стали мучить зависть, эгоизм, жадность и все остальные прелести человеческой натуры. Сколько всего сидит в человеке и ждет своего часа.
– Не думаю. Мари, например, и вовсе до этого не встречалась с Меттой, а лучше нее женщины нет на свете!
Они вышли к ручью и застали Мефронда, восседающего в запруде, в окружении своих волос, влекомых течением, подобно фосфоресцирующим водорослям. Он вдумчиво разглядывал дубовую веточку с висящими на ней молодыми листьями и гладкими светло-зелеными желудями. По ней медленно передвигала жемчужное тело маленькая улитка. Молодые люди присели напротив на корточки, и Андрей обратился к Доменгу:
– Как ты считаешь, что подумает посторонний человек, если случайно забредет сюда к ручью и увидит такое вот лесное диво с волосами, как северное сияние, с кожей, вобравшей лунный свет, и с глазами, как темные звезды?
– Скорее всего, его хватит удар, – сказал дракон. – Ты так красиво меня описываешь, но не забывай, что людей неожиданное и неведомое больше пугает, нежели восхищает, и представляется зловещим, как ядовитый цветок. Недаром столько небылиц нагородили. А посему никто не может увидеть дракона без его на то соизволения.
– А где Метта? Опять у нее свои дела? – спросил Андрей.
– Ах, мой друг, – с видом философа изрек дракон, – все безнадежно: чем ближе я к ней, тем больше мучаюсь. Стоит ей уйти ненадолго, и жизнь для меня останавливается.
Он встал, взмутив воду, и через несколько минут друзья прогулочным шагом направились обратно к морю.
– Что касается вашего разговора, – затронул по дороге Мефронд интересующую их тему, – то напрасно ты думаешь, Андрей, что все дело в общении с Меттой. Я знаю, что Доменга она искала несколько дней среди сотен людей, и к тебе бы она не подошла, если бы видела, как ты говоришь, скрытые пороки. Будь уверен, что их нет ни в тебе, ни в остальных. Чистая душа – вот путь к дракону, а значит, к настоящей дружбе, любви и добру. Метта просто помогла нам найти друг друга, и теперь это на всю жизнь.
Они достигли прибрежного обрыва и остановились, глядя на неспокойное море, где ходили высокие волны. Вал вздымался за валом, накатывал густой зеленой стеной, сворачивался в трубу, показывая лазоревую вершину, и низвергался снежной лавиной на берег.
– Мечта для серфингиста, – вдохнул Доменг. – А вы почему с Меттой не плаваете?
– Сейчас некогда. Надо и вправду учиться. Пора по назначению распорядиться наследием Фейронда. У драконов не бывает выходных, а я уже два дня бездельничаю. Расстанемся до завтра. Утром Алнонд собирается сообщить вам что-то важное.
Рене и Мари были заняты сборами. Скоро к ним присоединилась Метта, и настроение у всех поднялось.
– Как успехи у супруга? – спросил Рене.
– Алнонд меня прогнал, чтобы он не отвлекался.
– Пойдем погуляем, пока его нет, – предложил Рене, – я за все это время с тобой двух слов не сказал.
– И я с вами, – прилепился Доменг. – Хоть напоследок насладимся твоим обществом.
Они расположились вблизи голубой ели, на зеленом пригорке, откуда открывалась морская синь.
– Ты обязательно должна побывать в Париже, – сказал Рене. – Я хочу показать тебе красоту, созданную руками великих зодчих, художников, скульпторов. Ты услышишь волшебную гармонию звуков – музыку, и это тоже творение человеческого гения. Люди умеют создавать прекрасное. Ты, как никто другой, сможешь оценить это по достоинству.
– До Парижа далеко. – Она устремила янтарный взор в невидимые дали. – Но вдвоем мы преодолеем любые расстояния.
– Что бы ни говорил Рене, нет ничего на свете прекраснее, чем ты. – Доменг зарылся лицом в ее душистые волосы. – Можно мне тебя поцеловать, сокровище земное, чтобы было о чем вспоминать в долгие месяцы разлуки?
– Можно, только сначала посмотри налево.
Мужчины обернулись и увидели Мефронда, который стоял невдалеке, прислонившись плечом к стволу старого клена, и со светлой улыбкой взирал на беспечную троицу.
– Откуда он взялся? – спросил Рене.
– От него не скроешься, – сказала Метта.
– Думаешь, он спустит с меня шкуру? – поинтересовался Доменг.
– Вот уж не знаю.
– Поделом ему, – отважно заершился Рене, – пусть теперь сам поревнует. Ты бы видела, что вытворял этот сердцеед и краснобай у меня дома.
– Кажется, вы за что-то на меня в обиде? – спросил дракон, нависая над друзьями и глядя на них, как удав на кролика.
– Упаси бог! – воскликнул Рене, вложив в голос максимум восхищения. – Как можно обижаться на самого доброго, самого умного и самого справедливого из всех драконов!
– Они и в самом деле обо мне такого лестного мнения? – осведомился дракон, разглядывая Метту с еще более плотоядным выражением на лице.
– К сожалению, именно так они и думают. В отличие от меня, господин дракон, им невдомек, что за вашей обманчивой внешностью скрываются возмутительные недостатки.
– Подумать только! Наконец-то я узнаю ваше истинное ко мне отношение, притворщица. И какие же это недостатки, позвольте вас спросить?
– Черная неблагодарность и беспричинная ревность! К тому же, как теперь выясняется, вы непомерно ленивы. Вам полагается сейчас быть на уроке, а вы злостно отлыниваете от своих обязанностей!
– В этом ваша вина, бессердечная колдунья. Вы делаете вид, что не хотите мне мешать, а сами пользуетесь любой возможностью, чтобы от меня отделаться. Можете не вырываться, как дикая лань. Теперь у вас нет против меня оружия, так что я намерен и впредь подходить к вам с позиции силы. Доверять вам, как оказалось, было бы большой глупостью. Я, наивно полагаясь на вашу честность, пытаюсь сосредоточиться и вдруг слышу, как вы кокетничаете с посторонними мужчинами.
– Где вы увидели посторонних? – оглянулась Метта и действительно никого не увидела.
Храбрецы благополучно дали деру, пока влюбленные самозабвенно препирались.
– Кстати, ты подала мне отличную мысль. – Мефронд крепче прижал к себе непокорную супругу. – В недалеком будущем мы с тобой отправимся в путешествие – хочу навестить родных, а заодно и своих дорогих женушек. Посмотрим, как ты тогда запоешь, неверная птица.
– С удовольствием побываю у тебя на родине. Надеюсь, там еще много таких темноглазых и красивых мужчин, как ты?
– Гм, – поднял он лощеную бровь, – об этом я не подумал. Стало быть, ты неравнодушна к темным глазам? – Он с подозрением впился в нее взглядом.
– А за что же я тебя полюбила? Уж конечно, не за твой вздорный нрав и бычье упрямство!
– Ты для того обвилась вокруг меня, как ползучая роза, чтобы достать шипами до сердца? Может, перестанешь меня обнимать, лицемерная лгунья?
– Надеюсь, они из-за нас не поссорятся? – забеспокоился Рене, отсиживаясь на безопасном расстоянии.
– Как бы не так! – сказал Доменг, опасливо выглядывая из-за бугра. – Они уже целуются. Всем известно, что милые бранятся – только тешатся.
Утром, едва зарумянился восток, члены отряда деятельно засобирались в обратный путь. Упакованные сумки и рюкзаки свалили горкой на берегу и стали прикидывать, кому какой груз достанется. Пока судили да рядили, явился Мефронд, молча взял моток веревки и принялся связывать всю поклажу в один огромный тюк.
– Нельзя ли узнать, что ты делаешь? – как можно вежливее спросил Рене.
– Я понесу все это сам, – последовал ответ, исключающий какие бы то ни было возражения.
– Зачем же так беспокоиться? – неосмотрительно вмешалась Мари. – Обратно идти будет намного легче. Мы вернемся по берегу моря, по ровной местности. Мальчики сами вполне справятся.
– Вдоль берега идти целый день, я проверял. Во многих местах скалы вдаются в море. Огибать их придется по пояс в воде. Вернемся тем же путем, что пришли. – Он поднял глаза на Мари и добродушно усмехнулся: – Не волнуйся, красавица, через болото я тебя перенесу.
