Дебора Блейк - Безумно опасна (ЛП)
Белинда помогла отцу подняться и сказала Лиаму:
— Я только отвезу родителей и Барбару домой и вернусь на работу, вы не против, Шериф?
Лиам кивнул ей, и только Баба видела как Белинда быстро подмигнула, и это было похоже на сверкание звездочки в ночном небе.
***
Баба вытянула свои длинные ноги и любовалась заходящим солнцем, играющим яркими оранжевыми и красными красками за ближайшими холмами, казалось, что туда попал метеорит и ознаменовал начало апокалипсиса. Сверчки радостно затянули свою песню, сопровождаемую более унылыми звуками, которые издавала плачущая горлица, а первый ночной светлячок сверкнул и исчез из виду.
Она и Лиам сидели на шезлонгах перед трейлером, а Чудо-Юдо лежал между ними. Они жарили хот-доги на жаровне и запивали их; в случае Лиама, пивом из местной пивоварни, а в случае Бабы — фруктовым и освежающим рислингом (одно из лучших белых вин, производится в Австрии, Германии и некоторых странах Нового Света — прим.пер.) в хрустальном бокале. Чудо-Юдо обхватил большую миску с классическим Гиннесом; его драконья физиология даже не замечала алкоголь, ему просто нравился богатый горьковатый привкус. Свет, шедший из двери Эйрстрима, проливал теплый отсвет на постепенно наступающую темноту, и делая еще более уютным их неожиданный пикник. Баба ощущала себя более расслабленно, чем когда-либо; и ощущение этого, по иронии, заставляло ее желудок сжиматься, а плечи оборонительно горбиться.
От уюта ей было не комфортно. А от уюта с Лиамом становилось совсем не по себе. Может, потому, что ей было так хорошо. Так правильно. Это то, что она могла бы делать каждый вечер до конца своей жизни. Абсурд.
— Спасибо, что помог утрясти дела с Майей, — сказала она, наконец, ковыряя кочергой в костре и подкидывая еще одну палку, которую Чудо-Юдо принес ей ранее в приступе проявления его игривой собачьей сущности. Искры взлетели в ночное небо как безумные феи.
Она не обмолвилась и словом с Лиамом, с тех пор как он пришел около двадцати минут назад. Она принесла ему стул и дала первый хот-дог, он вынул упаковку пива из своей машины, а также папку для документов, которую бросил на землю возле себя. Не считая этого, они, в основном, сидели там в дружественном молчании, жуя хот-доги, потягивая пиво, и время от времени гладя Чудо-Юдо по массивной белой голове.
"Прям как старая семейная пара," — подумала она, ссутулившись еще больше. Она встряхнулась, нарочно вытягивая ноги еще дальше, и краем глаза глядя на Лиама.
Было совершенно ясно, что Лиам не на службе, так как на нем были джинсы и темно-синяя футболка, которая обтягивала его широкие плечи и грудь, и заставляла ее думать о тех вещах, о которых лучше не думать. Лиам посмотрел на нее наигранно невинным взглядом, когда она благодарила его.
— Я? Я всего лишь попросил моего секретаря сделать записи. Это ты так удачно появилась с тремя безупречными свидетелями, доказывающими, что ты не могла совершить это преступление.
Он засунул оставшуюся половину своего третьего хот-дога в рот с энтузиазмом мужчины, который не ел целый день, и вскрыл еще одно пиво. Отсветы пламени подчеркнули темные круги у него под глазами и углубили носогубные складки, подсветили несколько седых волосков начинающих пробиваться в его щетине.
Баба подумала, что он выглядит уставшим, потрепанным и еще немного пожеванным, почти как любимый старый ботинок, который достает Чудо-Юдо, когда она не смотрит. Совершенно неосознанно она потянулась и убрала прядь русых волос с его лица, чем заставила его улыбнуться. Они оба на мгновение застыли, застигнутые врасплох силой притяжения между ними. Первым пришел в себя Лиам, но она уловила проблеск чего-то очень похожего на влечение, с которым она и сама активно боролась.
— Я знаю, — сказал он, — в ближайшее время пойду постригусь.
— А мне так больше нравится, — сказала Баба, убирая руку и кладя ее на колено, где та не должна принести никаких проблем. Она снова завела разговор о деле. Так спокойней. — И я действительно благодарю тебя. Без твоей подсказки об алиби я уже могла бы сидеть в тюремной камере, жуя отвратительную еду и отбиваясь от обдолбаной проститутки, желающей сделать меня своей сучкой.
Лиама это так потрясло, что он уронил свой хот-дог в огонь. Подавив проклятье готовое сорваться, он глядел, как его еда превращается в уголек.
— О, да Бога ради. Откуда ты вообще это знаешь, если даже телевизор не смотришь?
Он вынул последнюю сосиску из упаковки и сначала предложил ей, прежде чем поместить ее на свою уже свободную палку, и наклонился разместить ее аккуратно над огнем.
— Всадники зависают во многих барах, — объяснила она и усмехнулась, глядя на него. — Они мне много чего рассказывают.
Чудо-Юдо хрюкнул от смеха. Немного пены от Гиннеса прилипло к его черным губам, в результате чего появились пенные усы.
— К твоему сведению, — едко сказал Лиам, — Данвилл слишком мал, чтобы в нем были уличные проститутки. Возможно, у нас есть несколько женщин, которые спят с мужчинами за деньги, но если и так, то они достаточно осторожны, чтобы не вовлекать управление шерифа в свои дела. И, откровенно говоря, еда в тюрьме была бы лучше, чем эти хот-доги.
Он сдул пепел со своей слегка подгоревшей сосиски прежде, чем положить ее в булочку и обильно полить кетчупом. На мгновение, Баба увидела как поток крови течет по воздуху и вздрогнула.
— Ха, — сказала она, подвигая свое кресло ближе к огню. — Поверить не могу, — ты пришел сюда ко мне, пользуешься моим щедрым гостеприимством, а затем оскорбляешь мое изысканное угощение. Я начинаю думать, что не нравлюсь тебе.
Сначала с соседнего кресла не было ни звука.
— Ха, — эхом отозвался Лиам. Но его голос звучал гораздо серьезней, чем ее. — Ты странная, загадочная и постоянно выводишь из себя. Чему тут не нравиться?
Баба старалась не замечать жар, охвативший ее лицо. Он, наверное, совсем не имел в виду это как комплимент, но ей действительно нравилось, что ее описали именно таким образом. По крайней мере, это было честно.
— Хочешь чтобы я съел его сейчас? — спросил Чудо-Юдо, сидя возле ее ног. — У меня осталось еще немного места после хот-догов.
Лиам подпрыгнул, все еще не привыкнув, что рядом есть говорящий пес, а Баба попыталась проглотить смех вместе с вином, и разбрызгала и то и другое облаком капель, вызвавших вспышку огня. Она спрятала улыбку за салфеткой, вытирая влагу с губ.
— Не волнуйся, — сказала она Лиаму. — Он, скорее всего, шутит.
— Ага, ну точно, — сказал Лиам, выглядя не особо убежденным. Он со вздохом поставил пиво и развернул чуть-чуть кресло, чтобы быть лицом к Бабе. — Знаешь, часть меня почти привыкла к этим странностям. Другая — считает, что у меня галлюцинации и мне необходима медицинская помощь и тяжелые медикаменты.
Баба тоже вздохнула, правда тише, так, чтобы он не услышал. Не то чтобы она думала, что он просто свыкнется с мыслью о ведьмах, драконах и волшебных дверях. Но девушка может ведь помечтать.
— На твоем месте я бы осталась верна пиву, — она заставила себя это произнести веселым тоном. — Меньше побочных эффектов, и меньше вероятность быть запертым в комнате с оббитыми стенами, — она пожала плечами. — Кроме того, странности эти временные. Мы решим проблему с Майей, вернем ваших пропавших детей и я отправлюсь в путь по следующему вызову Бабы Яги. И все снова станет нормальным.
Лиам сморщился, без сомнения в ответ на ее жалкую попытку улыбнуться.
— Нормальным, — сказал он уныло. — Я не уверен, что вспомню как это.
Он глянул на нее и спросил, тоном человека, который на самом деле не уверен, что хочет услышать ответ:
— Итак, это и правда была ты вчера вечером? Маленькая старушка, которая зовет себя Бабушкой?
Чудо-Юдо фыркнул, и пена от пива полетела Лиаму на ботинки.
— Это традиция.
— Традиция?
— Баба Яга обычно выступает в роли древней старухи, — объяснила Баба. — С годами в историях несколько преувеличили, и наградили ее железными зубами и длинным горбатым носом, который загибался к самому подбородку, такому же длинному и загнутому. — она неосознанно дотронулась до своего носа; он на самом деле был не таким длинным. Просто немного, эм, выдающимся. — Я все еще время от времени использую личину старой женщины, но это просто гламор. Иллюзия.
— Весьма впечатляющая, — сказал Лиам. — Ты дурила меня довольно долго, и я уверен, что мои помощники все еще считают, что встретили чью-то не очень милую бабушку.
Он задумался на мгновение.
— И те жуткие побои и красочный глаз Майи — все это тоже гламор?
Баба кивнула.
— Гламор, поверх уже существующей иллюзии прекрасной человеческой женщины, — она скривилась. — Если она на самом деле русалка, уверяю тебя, ее истинная форма даже и близко не так привлекательна. Только если тебе не нравится мертвенно-бледная зеленоватая кожа, слипшиеся волосы, похожие на водоросли и длинные острые зубы.
