Эльвира Плотникова - Игра в дракошки-мышки
– Нет.
Я понимаю, что больше не смогу произнести ни слова. Горло сжимается. Из глаз снова текут слезы.
Замечаю, как дрогнули губы Беса. Он протягивает руку, касается пальцем щеки, берет за подбородок.
– Ты сказала. Я услышал, – произносит он с трудом. – Прощай.
Я зажмуриваюсь, а когда открываю глаза, его уже нет. В комнате снова темно, но не так, как ночью. Скоро рассвет.
Глава 3
Допрос
Девчонка стоит посередине зала заседаний Малого Совета Старейшин и переминается с ноги на ногу. Бледная, с припухшими и покрасневшими от слез глазами. Темно-каштановые волосы расчесаны и аккуратно заплетены в косу. Одета скромно: длинная юбка в пол, блузка с длинным рукавом, белая пушистая шаль. Пожалуй, та ночная сорочка смотрелась на ней лучше. Губы дрожат, а пальцы нервно теребят край платка. Волнуется.
И что в ней особенного? Обычная девчонка. Красивая, но драконы никогда не польстятся на человеческую внешность. Умной ее не назовешь. Была бы умна, не вляпалась бы в такую историю. Однако с ночи меня не покидает дурацкое ощущение. Как будто у нее есть какая-то тайна. И не факт, что она сама о ней знает.
Напротив девчонки сидят драконы. Пять кресел расставлены полукругом. У драконов свои порядки, следователей и адвокатов у них нет. Есть кураторы и Старейшины. Первые занимаются организаторскими делами: выясняют подробности дела, опекают обвиняемого, следят за тем, чтобы соблюдались правила и законы. Скрыть что-либо от драконов невозможно, обмануть их нельзя. Магией они пользуются крайне редко, обвиняемый, истец или ответчик обычно сам все рассказывает. Старейшины проводят первый допрос, опрашивают свидетелей и выносят приговор.
Девчонка глупа. Ее поступку нет оправданий. Драконы, конечно, попытаются спасти ее сына, но сама она обречена. Такого преступления ей не простят. Вон как смотрят!
Драконица, единственная присутствующая женщина-Старейшина, прикусила губу и перебирает камни на браслете. Ее сосед справа склонил голову набок и изучает девчонку с интересом. А сосед слева лапами сжимает подлокотники кресла, и чешуйки на лбу стоят дыбом – драконы так хмурятся, – взгляд суровый и сердитый. Еще один сложил лапы на груди и то раздувает ноздри, то закатывает глаза. Последний, пятый, спокойнее остальных. Внимательно смотрит на девчонку, качает головой и даже тихонько вздыхает. Чего они выжидают?
Я сижу на скамье в дальнем углу зала. Невидим для девчонки, но драконы знают о моем присутствии. Все согласно договору. Понятия не имею, зачем я здесь. Но приказы не обсуждаются. И так влетело за ночную самодеятельность. Сам виноват. Пожалел бедную девочку! А все потому, что… Стоп! Ни к чему снова ворошить прошлое.
Какого Рейо я тут нужен? Никаких инструкций! «Сопровождай и слушай». Подозреваю, что это не задание, а наказание за предыдущий провал. Ненавижу эти игры! И свидание с Линдой снова пришлось отложить. Может, оно и к лучшему? Симпатичная блондиночка, но слишком много себе позволяет.
– Назови себя.
Наконец-то! Еще немного – и уснул бы тут.
А девчонка молчит.
– Ты слышишь?
– Простите, не могли бы вы повторить…
Очнулась. Задумалась, что ли? А голос звучит тихо, тонко. Ночью она вела себя смелее. И зачем я повелся?
– Назови себя.
– Джейн Ри.
Ри? Смешно. Окончание «ри» в женских именах обычно используют драконы, а в мужских – «он». Неужели не могли дать ей нормальное имя?
– Возраст?
– Предположительно восемнадцать.
– Предположительно?
– Никто не знает, когда и где я родилась. Меня нашли в горах, почти сразу после рождения.
Еще и найденыш. Интересно, почему драконы не отнесли ее к людям? Никогда не слышал, чтобы они брали на воспитание человеческих детей.
– Род занятий?
– Кондитер.
Так вот почему от нее так вкусно пахло! Сладким, сдобным и немножко пряным. А я-то вообразил!
– Расскажи, что произошло.
– Я пыталась украсть новорожденного дракона, но не смогла.
И молчит. Это все? Кто же так рассказывает! Нет, молчит. Глупо! И где слезы? Просьбы? Что, и про сына уже забыла? Хороша мать!
Зато драконы заговорили все разом.
– Тебе помешали?
– Не смогла или передумала?
– Почему пыталась?
– Зачем тебе дракон?
Накинулись. И тут же неловко замолчали, переглядываясь.
– Расскажи о своем детстве.
Неожиданно. Это спросил тот самый, что вздыхал и качал головой. Девчонка даже растерялась. Вскинула голову, тряхнула волосами.
– Детство… ну… оно было хорошим.
И снова молчит. Наматывает на палец кончик косы. Я бы тоже не знал, о чем говорить. Навряд ли драконов интересует, как она играла в куклы или отрывала майским жукам крылышки. Хотя эта не отрывала. Скорее, собирала в баночку и насильно кормила молодой листвой.
Поморщился и вздохнул, вспомнив ее отказ сотрудничать с черным богом. Зачем вообще был нужен этот спектакль? Как же бесит, когда меня используют втемную!
– Тебя обижали?
– Нет! Конечно, нет.
Вот и голос прорезался. И сколько в нем возмущения!
– Ты голодала?
– Нет.
– Чувствовала себя несчастной?
– Никогда! Меня никто не обижал, я ни в чем не нуждалась. Я была членом семьи.
Была? Значит, что-то изменилось. И? Хоть что-то интересное.
Помявшись, девчонка признается:
– Я почувствовала себя плохо только однажды, когда поняла, что я – не дракон и никогда им не буду.
– И тогда ты задумала отомстить семье, воспитавшей тебя, как собственного ребенка, – тяжело роняет один из драконов.
Девчонка вздрагивает всем телом. Отвечает не сразу, и по голосу слышно: она с трудом сдерживает слезы.
– Нет, я никогда… не мстила… не хотела… Нет. Я тогда маленькая была. А потом… Никто же не виноват, что я родилась человеком.
Глубокомысленное изречение. Чуть не расхохотался в голос. Хорошо, вовремя спохватился. Рейо всемогущий, она действительно такая наивная или удачно притворяется?
– И все же ты обижена на своих приемных родителей, – мягко замечает драконица.
– Д-да…
– Почему?
– Мне исполнилось двенадцать, и мне сказали, что я больше не могу жить дома. Я должна учиться профессии и привыкать к людям, мое место среди них. Меня отправили в школу-интернат в Крагоше.
И что тут обидного? Покидать родной дом трудно, но ее же не на край света отправили. Учиться. А королевство Крагоша граничит с долиной Армансу, где живут драконы. И близко, и связи между странами давние, тесные.
– Я думала, что смогу бывать дома по выходным или на каникулах, но драконы запретили. Родители… они отобрали все мои вещи. Ничего не позволили взять с собой. И ни разу не навестили. Я была любимой дочкой, а стала сиротой.
Так вот в чем дело. Что ж, ее чувства можно понять. Но, возможно, у драконов были на то причины? Она хоть задумывалась об этом? Судя по дрожащему голосу и обиженному тону – нет.
– Тебе плохо жилось в интернате?
Глупый вопрос! Конечно же, везде хуже, чем в родном доме.
– Там… все не так… – шепчет девчонка. – Но я… привыкла. Нет, там я тоже не голодала, – уже чуть громче и увереннее, – и условия были хорошие. Приемные родители оплачивали мое обучение и содержание. А я старалась стать лучшей. И стала. Мне даже предлагали место в королевском дворце!
Чуть не присвистнул, но вовремя опомнился. Девчонка скромно умолчала, что обучалась в королевской школе подмастерьев, самой престижной школе Ривеннеля, столицы Крагоши. Прислугу во дворец набирают только из выпускников этой школы.
– Вот именно! Тебе предлагали работу в королевском дворце, а ты оказалась… Где?
– В поместье баронетов Фринке. Из-за Яна, моего сына. Он тогда только родился, во дворец с ним было нельзя. А в поместье… Я наняла няню в ближайшей деревне и могла навещать сына по выходным.
– Когда ты успела выйти замуж?
– Я не была замужем.
Ожидал, что девчонка смутится, но она ответила ясным и чистым голосом, без тени стыда. Родить ребенка без мужа – смелый поступок. Может, это и есть ее тайна? Кто отец ее ребенка?
– Кто отец Яна? Почему он не женился на тебе?
– Конечно, у Яна есть отец. Но я с ним не знакома.
Ее изнасиловали?!
«Успокойся, пожалуйста, – прозвучал в голове знакомый голос. – Потеря невидимости».
«Прошу прощения…» – буркнул в ответ, восстанавливая иллюзию. Хорошо, что нахожусь позади девчонки, хоть и вижу ее немного сбоку. Главное, она не успела меня заметить. И чего я так распсиховался?
«Потому что она…» – услужливо начал нашептывать тот, о ком я мечтаю забыть.
«Молчать!»
– Ян… он не родной мой сын, хотя я люблю его, как родного, – продолжает тем временем девчонка. – Он сын моей подруги. Ее… обманули, а потом ее семья отказалась и от нее, и от этого ребенка. Подруга умерла сразу после родов.
