Морган Райс - Судьба драконов
Годфри выглядел взволнованным как никогда, когда они с сестрой шли по коридорам замка. Он был в ужасе после того, как Гвен рассказала ему историю о своем несостоявшемся убийстве, о спасении Штеффена и об обнаружении им кинжала. Гвен принесла кинжал с собой и Годфри, изучив его, тоже подтвердил, что оружие принадлежит Гарету.
Теперь, когда у них было орудие убийства, брат и сестра знали наверняка, что им нужно предпринять. Прежде чем идти с этим кинжалом к совету, они должны получить необходимое им свидетельство. Годфри вспомнил об участии Фирта во всем этом деле, когда тот шел вместе с Гаретом по той лесной тропе, и подумал, что сначала им нужно загнать в угол именно его и получить признание. После этого с оружием и со свидетелем, они смогут явиться с этим в совет и обличить своего брата. Гвен была с ним согласна, поэтому они оправились вместе в конюшни на поиски Фирта.
Гвен все еще держала в руках кинжал – оружие, убившее ее отца, на котором до сих пор был пятна его крови. Ей хотелось разрыдаться. Девушке ужасно не хватало отца. Боль, которую она испытывала из-за того, что отец умер таким образом, что в него вонзили это оружие, она не могла описать словами.
На смену грусти пришла ярость, когда Гвен осознала роль Гарета во всем этом. Это подтвердило самые ужасные ее подозрения. Часть ее цеплялась за мысль о том, что, может быть, Гарет, в конце концов, был не так уж плох, что, возможно, он не безнадежен. Но эта последняя попытка покушения на ее жизнь, обнаруженное орудие убийства подсказало ей то, что она знала и так – Гарет безнадежен. Чистое зло. А ведь он же ее брат. Как это отражается на ней? В конце концов, в их жилах течет одна кровь. Означает ли это то, что где-то глубоко внутри нее притаилось зло? Могут ли брат и сестра быть такими разными?
«Я до сих пор не могу представить, что Гарет сделал все это», – сказала Гвен Годфри, когда они быстро шли, бок о бок, по коридорам замка, направляясь в отдаленные конюшни.
«Неужели?» – спросил Годфри. – «Ты знаешь Гарета. Он всю свою жизнь мечтал только о троне».
«Но убить нашего отца только из-за власти? Из-за титула?»
Годфри обернулся и посмотрел на сестру.
«Ты так наивна. Из-за чего же еще? Что еще нужно человеку, который желает стать королем, если не получить такую власть?»
Гвен взглянула на него, покраснев.
«Я думаю, это ты наивен», – сказала она. – «Существует больший вклад в жизнь, чем во власть. По сути, власть является наименее привлекательной вещью. Ты думаешь, наш отец был счастлив? Управляя этим королевством, он чувствовал себя нечастным. Он жалел о том, что не мог проводить больше времени с нами».
Годфри пожал плечами.
«Ты слишком оптимистично настроена на его счет. Я и отец совсем не ладили друг с другом. В моих глазах он всегда представал как властолюбивый человек, как и все остальные. Если бы отец хотел проводить с нами время, он бы так и делал. Но он сделал выбор не в нашу пользу. Кроме того, я испытывал облегчение из-за того, что он не проводил время со мной. Отец меня ненавидел».
Пока они шли, Гвен внимательно рассматривала брата, впервые в жизни осознавая, каким разным было их детство. Словно он вырос с совершенно другим отцом – не с тем, с кем росла она. Она спрашивала себя, была ли причина в том, что Годфри был мальчиком, а она – девочкой, или же она крылась в столкновении личностей. Задумавшись об этом, Гвен поняла, что Годфри прав – их отец не был добр к нему. Она не знала, почему не замечала этого раньше в полной мере, и внезапно ей стало жаль брата. Теперь девушка поняла, по какой причине он все свое время проводил в таверне. Гвен всегда считала, что ее отец не одобрял Годфри из-за того, что тот прожигал свои дни в пивной. Но, возможно, все было сложнее, чем на первый взгляд. Может быть, Годфри проводил свою жизнь в пивной, потому что он был жертвой неодобрения их отца.
«Ты никогда не мог добиться ободрения отца, не так ли?» – сочувственно спросила Гвен, начиная понимать. – «Но ты ведь даже не пробовал».
Годфри пожал плечами, пытаясь казаться безразличным, но девушка читала грусть на его лице.
«Мы с ним были разными людьми», – сказал он. – «А он никогда не мог этого принять».
Пристально рассматривая брата, Гвен увидела Годфри в ином свете. Впервые в жизни девушка не смотрела на него, как на неряшливого пьяницу, она видела в нем ребенка с огромным потенциалом, воспитанию которого практически не уделяли никакого внимания. Гвен разозлилась на отца из-за этого. В действительности же, в Годфри она видела черты своего отца.
«Бьюсь об заклад, что если бы он лучше к тебе относился, ты стал бы другим человеком», – сказала Гвен. – «Думаю, твое поведение было всего лишь попыткой обратить на себя его внимание. Если бы отец просто принял тебя на твоих условиях, думаю, что из всех нас ты больше всех был бы похожим на него».
Годфри удивленно посмотрел на сестру, после чего отвел взгляд. На его лбу появилась складка, когда он опустил глаза, задумавшись над ее словами.
Они продолжили свой путь в тишине, открывая одну дверь за другой, сворачивая в очередной коридор. Наконец, они вышли из замка на холодный осенний воздух. Гвен прищурилась из-за света.
Внутренний двор был полон кипучей энергией, взбудораженный толпой, которая сновала взад и вперед. Начав ранние празднования, люди пили на улицах.
«Что происходит?» – спросил Годфри.
Внезапно Гвен вспомнила.
«Сегодня возвращается Легион», – ответила она.
После того, через что ей пришлось пройти, девушка совершенно забыла об этом. Ее сердце екнуло, когда она снова подумала о Торе. Скоро прибудет его корабль. Гвен жаждала увидеть его.
«Это будет грандиозный праздник», – радостно добавила она.
Годфри пожал плечами.
«Меня никогда не принимали в Легион. Почему это должно меня волновать?»
Гвен грустно взглянула на брата.
«Это должно тебя волновать», – отругала она его. – «Рис возвращается домой. И Тор».
Годфри обернулся и посмотрел на Гвен.
«Тебе нравится этот простолюдин, не так ли?» – спросил он.
Покраснев, девушка промолчала.
«Я понимаю, почему», – сказал Годфри. – «В нем есть нечто благородное. Нечто невинное».
Задумавшись над его словами, Гвен поняла, что брат прав. Годфри был гораздо проницательнее, чем она думала.
Они прошли по территории замка. Гвен ощущала, как нож обжигает ее руку, и хотела выбросить его как можно дальше. Вдали они заметила конюшни и ускорили свой шаг. Теперь Фирт был совсем близко.
«Гарет найдет способ выпутаться из этого», – сказал Годфри. – «Ты ведь знаешь это, не так ли? Он всегда находит способ».
«Нет, если мы заставим Фирта признаться и стать свидетелем».
«А даже если и так, потом что?» – спросил Годфри. – «Ты на самом деле думаешь, что он так просто сойдет с трона?»
«Конечно, нет. Но мы заставим его. Мы убедим совет заставить его. Имея доказательство, мы и сами можем позвать стражу».
Годфри скептически пожал плечами.
«Даже если это сработает, даже если мы свергнем его, что потом? Кто тогда станет править? Кто-то из дворян может поторопиться занять пустой трон. Если один из нас не займет его».
«Кендрик должен править», – сказала Гвен.
Годфри покачал головой.
«Нет. Ты должна править. Это было желание нашего отца».
Краска залила лицо Гвен.
«Но я не хочу», – сказала девушка. – «Я делаю это не по этой причине. Я всего лишь хочу справедливости для отца».
«В конце концов, ты можешь добиться справедливости для него. Но ты также должна занять трон. В противном случае это будет неуважением по отношению к отцу. Если ты откажешься, то следующим законнорожденным сыном являюсь я, а я править не собираюсь. Никогда», – настоятельно заявил Годфри.
Сердце Гвен бешено заколотилось, когда она задумалась об этом. Ей хотелось этого меньше всего.
Брат и сестра прошли по мягкой траве твердого грунта и приблизились к большому входу в конюшни. Они вошли внутрь, где было гораздо темнее, и прошли мимо лошадей, каждая из которых была лучше предыдущей. Лошади гарцевали и ржали, завидев их. Они шли по полу, усыпанному соломой. В нос Гвен бил запах лошадей. Гвен и Годфри проходили один коридор за другим, пока, наконец, не дошли до места, где семья Короля держала своих лошадей. Они поспешили к части Гарета, где увидели всех его лошадей. Гвен стала рассматривать стойку с оружием у стены. В наборе кинжалов не хватало одного.
Гвен медленно развернулся кинжал, осторожно подняла его и поместила на пустое место на стене. Оружие подходило идеально. У девушки перехватило дыхание.
«Браво», – сказал Годфри. – «Но это еще не доказывает то, что Гарет воспользовался этим ножом или что он заказал убийство. Он может заявить, что его кто-то украл».
«Да, не доказывает», – подтвердила девушка. – «Но это помогает. А со свидетелем дело будет раскрыто».
Гвен снова завернула кинжал в ткань и спрятала его в сумку на поясе. Брат и сестра продолжили свой путь через конюшни, пока не добрались до сторожа.
