Татьяна Андрианова - И грянул в Хренодерках гром…
Мужчина мучительно покраснел. Как ни крути, а лесная отшельница правду говорила, а правда, она ведь иногда хуже острой булавки глаз колет.
– Точно сделаю, ты не сомневайся, – покаянно потупился он. – Ты лучше скажи, что нам с дождем-то делать? К Тарасюку уже ходили, да не знает он. Говорит, ждать надо, пока весь дождь из тучи не выльется, а сколько его там в ентой туче набралось, только леший знает. Не оставь нас без помощи, сделай милость. Ведь урожай погибнет, как зимой жить-то станем? А мы уж тебя отблагодарим…
Светлолика задумалась. Деревенских было жаль. И хоть обидели ее крепко, да нравом она была отходчива – долго злиться не умела. Иногда хренодерчане напоминали ей стадо овец, виденных в благополучных и богатых скотом Гнилушках. Вместе ходят – тишь да благодать у них, а зазевается пастух, упустит, так отобьются от стада несколько баранов и побредут в сторону непонятно зачем. Если пастух не спохватится, так ведь и сгинут в каком-нибудь овраге или на корм волкам угодят. С одной стороны, сельчане сами виноваты – бросить бы их дружно расхлебывать заваренную кашу, чтобы впредь неповадно было заигрывать с силами, которых не понимают. С другой, жаль бедолаг, да и леший просил дождя для леса. А посохнет Безымянный, чем козу кормить станет, что сама есть будет длинной зимой, когда сугробы наметет по самые окна, и вся надежда только на заботливо собранные и заготовленные припасы в погребе останется.
– Ладно, – милостиво кивнула ведьма. – Но ничего не обещаю. Сначала посмотрю на тучу. Да и выспаться мне надо. Так что раньше вечера ничего не выйдет.
– Прям-таки ничего? – Воспрянувший духом голова начинал наглеть прямо на глазах.
– Прям-таки ничего, – твердо отрезала девушка, знавшая, что в таких случаях мягкой быть себе дороже. Сделать, пока сил не накопит, все равно ничего не сможет, только зря промотается. – Тебе, голова, только палец покажи, так ты и руку по локоть отхватить норовишь. Если тебя сроки не устраивают или там гарантии не подходят, так ты возьми лопату, откопай мага и попробуй с ним столковаться. Он мужик ученый, может, что хорошее посоветует.
Пораженный живучестью мага (о страшной смерти которого со слов Сарата забыл и только при упоминании о нем вспомнил), Панас нервно прижал к себе оторванную створку.
– Так он жив?
– Кто? Маг-то? А что ему сделается? – фыркнула Лика, задумчиво накручивая на палец белокурый локон. Ее ехидный тон явно подразумевал, что такую заразу, как случайно попавший на излечение колдун, ни одна холера не возьмет. – Вон как бодро глазки таращит! Надеюсь, ничего не замышляет. Ты бы его к себе забрал. У тебя и изба большая, и вообще… пригляд хороший. Параскева хозяйка справная, готовит вкусно, глядишь, и откормит эту немочь городскую, на человека станет похож. А то ведь кожа да кости… преимущественно переломанные.
С сердца головы словно тяжкий груз свалился, на душе образовалась такая легкость, что казалось, сбрось он тяжелые, подкованные сапоги, воспарил бы над вершинами деревьев, аки птах беззаботный. Понятное дело, кому хочется связываться с ковеном магов? А ведь если маг, пусть и заезжий, сгинул бы в Безымянном лесу и слух об этом происшествии дошел бы до столицы, маги непременно пожаловали бы. Ежу понятно, ничем хорошим этот визит для Хренодерок не обернется. Чтобы избежать подобного поворота событий, Панас готов пожертвовать свободным проживанием в лесу в чисто мужском обществе и вернуться к жене в село.
– Конечно, я его заберу. Не волнуйся. Вечером откопаем, Мальчика запряжем и доставим в Хренодерки в лучшем виде. Ты только насчет ливня похлопочи, хорошо? А мы уж отблагодарим.
Глава 8
Вяз Дубрович встретил Олека недалеко от Волчьей слободы. Вожак двуипостасных осматривал землю на предмет посадки картофеля. По всему выходило, сажать в самый раз – земля хорошо прогрелась, и клубни в ней будут чувствовать себя вполне комфортно. Немного волновало отсутствие дождей, но до настоящей засухи еще далеко, а весной, как говорится, день год кормит: упустишь благоприятное время посадки, потом уже не наверстаешь. Знать бы еще, когда небеса соизволят наполниться тяжелыми тучами и пролить на землю желанную влагу. Двуипостасный бросил тоскливый взгляд на небо, не идет ли какая туча, но чистоту лазури не нарушала даже белая перистая вата редких облаков. Впрочем, жителям слободы грех жаловаться на капризы судьбы, ведь даже выращенный обозленной ведьмой хрен слободчане с благодарностью пустили на собственные нужды. Обновлен забор вокруг селения, обрезки макушек овоща разложены вокруг полей для отпугивания зверья. Метод оказался очень эффективным, даже птицы старались облететь наделы стороной.
– Поздорову тебе, вождь, – степенно проскрипел Вяз двуипостасному, когда стоять молча и ожидать внимания мужчины стало уже невмоготу.
Олек, конечно, заметил лешего, все-таки звериное чутье никогда не подводило, но хотел сначала закончить осмотр, а уж потом начинать беседу с гостем.
– И тебе здоровья, хозяин леса, – вежливо откликнулся он, распрямляя спину и отбрасывая с лица несколько прядей цвета воронова крыла. – Что привело тебя ко мне? Дело? Или просто мимо шел и решил поздороваться?
Леший подошел поближе, бросил задумчивый взгляд на небо, нахмурился. Дождя видно не было, и по всем приметам скоро его ждать не следовало.
– Хочу предложить тебе идею для подарка, – щедро предложил Вяз, проигнорировав грубость двуипостасного.
Радушный хозяин никогда не позволит себе сразу в лоб спросить о цели прихода гостя. Сначала следует вежливо поинтересоваться о семье, здоровье каждого ее члена, общих знакомых, некоторое время поговорить о погоде и уж затем плавно переходить к делам.
– С подарками у меня как-то не очень, – смущенно признался Олек, приглаживая рукой густую, на зависть многим девушкам, шевелюру. – Предыдущий, например, Светлолике не очень понравился.
– Не скажи, – утешил его Вяз. – Последний раз, когда я его видел, он довольно ловко разделывал кабанчика. А такой лихой джигитовке на козе позавидует бывалый кавалерист.
Двуипостасный скептически хмыкнул, лихие скачки на козах он не считал большим достоинством.
– Ладно тебе расстраиваться! – Леший утешительно хлопнул Олека рукой по спине, заставив последнего пошатнуться. Мужчина едва устоял на ногах, но не упал, с чем мысленно себя поздравил. Тяжела длань у лесного хозяина. А будь она легче, как порядок в лесу удержишь? Тем более в Безымянном. – Я тебе подскажу, что дарить. Угодишь нашей красавице, не сомневайся. А уж благодарна точно будет.
Олек глубоко, тяжко вздохнул, просеивая сухую землю меж пальцев.
– Да нешто любовь подарками покупается? – смущенно выдохнул он и получил в лоб сучковатой рукой лешего.
– Ты, вождь, такой тугодум всегда или сегодня спал плохо? – хитро прищурив зеленые глаза, поинтересовался леший. – В чем, по-твоему, смысл ухаживания за девушкой?
Двуипостасный пожал плечами и на всякий случай встал подальше, чтобы длинные руки хозяина точно не достали. Кому охота в лоб получать, пусть и заслуженно?
– Чтобы жениться, разумеется, – емко обозначил свою позицию он.
Вяз Дубрович вперил задумчивый взгляд в собеседника, словно всерьез раздумывал, достоин ли оппонент посвящения в великие тайны бытия или нет.
– Конечно, но для начала нужно поухаживать за девицей, чтобы она точно поняла, что ты всегда позаботишься о ней и ваших будущих детях, а она никогда не останется голодной или без дров зимой. Да, и неплохо бы сообщить ей о своих намерениях, а то девка так и будет пребывать в неведении по поводу причин твоего поведения.
– То есть сама она не догадается? – слегка опешил двуипостасный.
Такая мысль не приходила ему в голову. По его мнению, если волк принес волчице зайца, это уже само по себе что-то значит.
– Да откуда ей знать? – фыркнул Вяз. – Она всю жизнь свою прожила в лесу отшельницей, а в последнее время все вокруг нее ведут себя странно. Хренодерчане, например, то сватаются к ней, то хоронят, то избу норовят подпалить. Но, к чести головы, он предпочитает Светлолике сразу с порога сообщить, что пришли, мол, женихи свататься, выбирай, кто тебе люб.
О том, что последняя партия женихов была успешно выдана предприимчивым Панасом за бригаду строителей, леший благоразумно умолчал. Зачем Олека расхолаживать? Пусть чувствует конкуренцию. От этого, говорят, даже в обычных мужчинах охотничий инстинкт просыпается, а уж у зверя и подавно вся шерсть должна встать дыбом. Ожидания Вяза вполне оправдались: глаза Олека сверкнули хищным огнем, черты лица заострились, словно за ними пряталось нечто чуждое, жаждущее вырваться на волю.
– То есть, если я доступно объясню ей причину моих внезапных появлений, могу считать дело сделанным? – нехорошо оскалился он.
