Pskovoroda - Канон
— Игрушечный? — рассмеялся машинист.
— Полметра колея, — отчего-то обиделся я.
— Полметра? — не поверил он. — А ты им управлять умеешь?
— А что тут управлять? — развёл я руками. — Самое сложное уже сделано. Пары разведены, теперь проверить давление, выставить отсечку влево и плавно подать пар. Сам пойдёт…
— Залезай! — оборвал меня машинист, открывая дверь рядом с окошком. — Трогать пора!
— Что, прямо в паровоз? — не поверил я своему счастью.
— Ну конечно! — подтвердил он и потянулся, чтобы дать свисток к отправлению.
Я быстро вскарабкался на трёхметровую высоту по ступенькам в чистом боку паровоза, и оказавшись в кабине, замер в восхищении от обилия всех этих краников, регуляторов и манометров, которыми была буквально выложена передняя стенка кабины. Словно алтарь паропоклонника…
— Вот датчик давления в котле, — показал он мне. — Зелёным отмечен…
— Рабочий диапазон, — машинально продолжил я, с трудом закрыв рот, который до этого держал распахнутым. — Меньше — нужно поддать жару, а больше — спустить!
— Отлично, — кивнул он. — Сам тронуть сможешь?
Я не стал задавать дурацких вопросов, — а вдруг передумает, — а вместо этого подошел к “штурвалу” отсечки и тронул его, бросив на всякий случай взгляд на машиниста. Он лишь одобрительно кивнул, и я повернул колесо до упора. Далее взялся за рычаг, и он на удивление легко пошёл вдруг вниз, паровоз запыхтел цилиндрами, дёрнулся и послышался скрип колёс, провернувшихся на гладких рельсах.
— Нежнее! — посоветовал мне машинист, я убрал пар и теперь уже осторожно потянул за рычаг, пытаясь уловить момент, когда поезд тронется, балансируя на грани сцепления с рельсами, чтобы постепенно начать прибавлять мощности. — А мог бы и песка подсыпать.
— Так не дрова же везём, — буркнул я. — Песок ещё при торможении пригодится!
— Меня зовут Джек, — представился он, протягивая руку.
— Гарри, — ответил я.
— Хочешь, что-то покажу? — предложил он.
— Думаю, что стоит сначала выбраться за город, — ответил я, с важным видом глядя в переднее окошко..
Оказывается, что помимо светофором и даже старомодных семафоров вдоль путей наставлено знаков, значения которых я совсем на понимал. Впрочем, тот, что предписывал дать свисток, я выучил с первого же раза и с радостью дёргал за трос каждый раз, когда мы такой проезжали. Кроме того, были ещё ограничения скорости разного рода, предупреждения о стрелках, горках, спусках, станциях и много ещё всякого полезного, упомнить что мне вовсе не представлялось возможным. Когда предместья Лондона оказались позади, и мы вышли на перегон, Джек поманил меня, открывая топку. Я потянулся, чтобы заглянуть и тут в невидимую стенку, которая закрывала топку изнутри, ударилась злобная перекошенная… гримаса, сотканная из огня.
— Адское пламя! — воскликнул я, делая прыжок спиной вперёд, и ударился головой о какую-то латунную рукоятку.
— Точно! — самодовольно усмехнулся Джек, захлопывая дверцу. — Внушительно, правда? Но не волнуйся, этот тебя не тронет — он жить хочет.
— Это же просто Адское Пламя! — не понял я. — У меня хоть саламандры в топке!
— Размер роли не играет, — покачал он головой. — Пламя знает, что, если сожжёт всё вокруг, то погибнет само. Причём погибнет, как ни странно, от перегрева. В топке ему хорошо, поскольку трубы с паром холодные…
— Обжигающе холодные, — поправил я, подошёл к дверце и приоткрыл сам.
Барлог, заключённый в топку, не сидел без дела, а интенсивно охлаждался, выпустив из конечностей тысячи огненных щупалец, обвившихся вокруг труб котла. Он больше не пытался на меня броситься, и я смог его хорошенько рассмотреть.
— А как он туда поместился? — удивился я. — Он же огромный!
— Древняя английская традиция, — подмигнул Джек. — Нехватка земли и всё такое. Какое волшебное помещение не возьми, оно обязательно внутри будет больше, чем снаружи. Топка хогвартского экспресса — не исключение. Пойдём, ещё кое-что покажу!
Я подумал, что он собирается показать мне, чем они Барлога кормят — наверняка в тендере помимо воды была ещё и еда для монстра. Паровоз с прицепом соединяли толстые трубы, по которым и поступала вода — а паровозы в плане воды очень прожорливы, насколько я уже убедился на опыте собственного малыша. Разумеется, для волшебника восполнить недостаток воды — не очень большая проблема, но вот только производительность этого процесса оставляет желать лучшего — обеспечить поток в добрых пятнадцать сантиметров в диаметре одной лишь палочкой невозможно просто никак. Так что свой паровоз я мог ещё заправить, а вот для этого гиганта требовался полноценный бак, который ещё и приходилось доливать на каждой станции.
Тендер, который соединялся с паровозом открытой всем ветрам площадкой, начинался странно — в дальнюю от труб с водой сторону сразу загибался проход, который так и шёл вдоль стенки, снова возвращаясь к центру с другого конца. Однако, как выяснилось, никакой пищи для огненного чудища не предполагалось. Подойдя к одному их окошек на внутренней стенке коридора, Джек открыл его и дал мне посмотреть.
— Что это?! — воскликнул я, увидев того, кто сидел внутри.
— Адская Стужа, — пояснил он.
Всё пространство тендера, которое тоже оказалось сильно больше, чем снаружи, было заполнено такими же трубами, как в топке, которые вихрящейся вьюгой обдувал ещё один Барлог, только не огненный, как в топке, а казалось, сотканный из снега. Лишь чёрные угольки глаз были ясно различимы на его голове, да длинный оранжевый нос.
— Совсем недавнее новшество, — рассказывал Джек. — Раз ты сам с паровозом управляешься, должен понимать, какая прорва воды уходит! Вот когда у магглов первые конденсаторные паровозы появились, какому-то умнику и пришла в голову идея для обратного охлаждения пара использовать порождение стихии холода. Этот тоже сначала упирался, а потом понял, что в тендере ему гарантирована долгая жизнь. Он же, если всё вокруг себя выморозит, сразу погибнет…
— Как и Адское Пламя! — понял я. — А чем их кормят?
— Чистым волшебством, — ответил Джек. — Убить-то их невозможно, а вот заклинаниями… Чем сильнее чары, которые творишь, тем на более долгое время им хватает. Как ни странно, но больше всего они любят заклинания, порождающее их самих. Адское Пламя в котле пожирает дикое, свеженаколдованное…
— Понятно, — кивнул я.
Далее Джек сам занял место машиниста, а я открыл окошко вперёд с другой стороны и, подставив лицо ветру, наслаждался скоростью и мощью, исходящей от железного исполина, уносящего меня вдаль. Весёлый перестук колёс музыкой отдавался в моём сердце. Джек лишь усмехнулся и тактично отвернулся, когда меня обвили две тонкие ручки, а сзади прижалось девичье тело. Я был даже рад, что она меня нашла — было так хорошо, что оказалось бы преступлением с кем-нибудь этим не поделиться. От ветра она заслонилась моим плечом, уткнувшись в него носом, но я готов был поспорить, что её глаза так же горят в этот момент от восторга, как должны были гореть мои.
Не останавливаясь, мы пронеслись Питеборо и вырвались на зелёные просторы английских лугов.
— Как ты меня нашла? — спросил я, стараясь перекричать ветер и паровоз.
— Сердце подсказало! — рассмеялась Панси.
— Пойдём? — не оборачиваясь, спросил я.
— Пойдём, — согласилась она. — Там девчонки собрались, тебя ждут!
— Доброго дня, Гарри, — пожелал мне Джек, шутливо приложив пальцы к козырьку своего картуза. — Приятного путешествия, мисс!
— И вам доброго дня, сударь, — вежливо ответила она, не очень старательно изобразив книксен, а потом ухватила меня за руку и поволокла обратно в поезд.
Моё тщеславие тешилось её “девчонки тебя ждут” ровно до тех пор, пока мы шли до места, а путь не занял много времени. В вагоне для старост, оказывается, была очень уютная “кают-компания” с удобными диванами вдоль стен, креслами и столиками. На столиках уже оказался чай, печенье, пирожные и прохладительные напитки — в общем, всё то, чего, по моим сведениям, обслуга поезда не предлагала. Зато не было самого необходимого атрибута вагона старост — самих старост. Точнее, старосты всё-таки были — по одной шестикласснице от каждого факультета, но и только! Я застыл в непонимании.
— А где… Э-м… — поинтересовался я.
— Мы всех выгнали, — пояснила Панси. — Отослали старост в массы. Нечего слугам народа от этого народа отрываться, а то, сам знаешь — перегибы на местах, злоупотребления и всё такое…
Конечно же, кресла и диваны были заняты моими одноклассницами. И не только, разумеется. Наличествовали все двадцать девушек, Луна и Гойл с Крабом — наш кружок рукоделия в полном составе. В уголке прикидывалась невидимкой Астория. Кроме парней, на меня поначалу внимания вообще никто не обратил. То есть, головы повернули, кивнули в знак приветствия — и всё! Никакого почтения! Словно к ним каждый день Чудо-Мальчик является! Лишь Краб с Гойлом встали и подошли, чтобы проверить, насколько я летом окреп. Традиционный такой чисто мужской ритуал — сначала твою руку сдавливают, словно тисками, при этом пристально глядя в глаза в поисках слабины, а потом, когда ты уже прошёл проверку, со всей дури хлопают по спине — так, что дыхание вышибает напрочь. Результат гарантированный — две попытки и обе успешные.
