Антон Демченко - Юнец Торгового Флота
Как оказалось, у студентов и курсантов входящих в клуб, здесь имеются свои залы… точнее, клубные комнаты, расположившиеся на первом этаже здания. Но если взрослые члены клуба имели туда свободный доступ, то студентам и курсантам вход на второй и третий этажи здания, где собственно и находились основные помещения клуба, был закрыт до совершеннолетия… или до выпуска. Но учитывая, что несовершеннолетние выпускники редкость необычайная… в общем, можно считать, что до семнадцати лет на верхних этажах нашему брату делать нечего.
Комната клуба отведённая курсантам нашего училища оказалась довольно небольшим обитым золотистыми обоями помещением, обставленным дубовой мебелью. Здесь нашлось место окружённому двадцатью стульями с высокими прямыми спинками, массивному круглому столу в центре зала и нескольким книжным шкафам. В простенках между окнами установлены витрины с моделями дирижаблей разных лет, у стены напротив длинный буфет с огромным, потемневшим от времени зеркалом. А на противоположной от входа стене красуется герб - алый щит с серебряным штурвалом на нём и чёрной буквой «В» в левом верхнем углу.
Уютно, светло… и без пафоса. Зато «дирижабельной» тематики, хоть отбавляй. От всё тех же моделей «китов» в витринах, до надраенных медных светильников, словно снятых с «Феникса». Про названия книг, тускло сверкающих золотистыми надписями, заполнивших полки шкафов и вовсе можно промолчать.
- Мы первые. - Констатировал очевидное Михаил, окинув взглядом пустую комнату, дверь в которую он открыл, просто приложив свой перстень к медной пластине с гербом клуба.
Впрочем, остальных участников собрания мы опередили совсем ненамного. Я едва успел осмотреться и оценить обстановку, когда в комнату вошёл уже знакомый мне глава училищного отделения клуба. Гревский. А следом потянулись и другие… старшекурсники.
Внимательные оценивающие взгляды, короткое представление присутствующих, среди которых действительно не оказалось ни одного курсанта младше третьего курса… и тишина.
- Что ж, всем известно для чего мы сегодня собрались. - Наконец заговорил Гревский, дождавшись, пока участники собрания устроятся за столом. - Но прежде чем мы перейдём к основным вопросам собрания, предлагаю рассмотреть заявление нашего гостя, изъявившего желание присоединиться к Веди - клубу. Поручителями господина Завидича являются первокурсник Михаил Горский и мастер церемоний большого зала, Иван Фёдорович Горский.
- Испытание? - Стоя чуть в стороне от стола, я не заметил, кто именно это спросил.
- Второе. - Ответил Гревский и перевёл взгляд на меня. - Кирилл Миронович, у вас были сутки на то, чтобы подготовиться к сегодняшнему заседанию. Я не буду долго говорить и расспрашивать вас, поскольку слова, по крайней мере, одного из ваших поручителей, нам вполне достаточно. Поэтому, я просто повторю: удивите нас.
Удивить, это можно. Вчера я довольно долго перебирал варианты, но в конце концов остановился на самом простом.
Я подмигнул серьёзно насупившемуся Михаилу, сидящему за столом и, сделав пару шагов, выложил на наборную столешницу свой значок пилота.
- Это… ваше? - После нескольких минут молчания, во время которого значок пилота внимательно рассмотрели все присутствующие. Я кивнул.
- Могу я узнать, за какие заслуги вы его получили? - Осведомился сосед Гревского, кряжистый молодой человек, лет двадцати на вид.
- Самостоятельная посадка шлюпа на площадку Высокой Фиоренцы, с отключенным приводом. - Честно ответил я.
- Однако. А кто вам его вручил?
- Бонифацио Руджиери, капитан порта третьего сектора Высокой Фиоренцы.
- Неистовый Бонифатий? - Переспросил меня всё тот же «допрашивающий», переглянувшись с Гревским. - Бывший капитан первого ранга, командир линкора «Слава»?
- Честно говоря, первый раз слышу это прозвище, но человек, вручивший мне этот значок, действительно, некогда состоял на русской службе в чине капитана первого ранга. К сожалению, я так же не знаю, каким кораблём он командовал. - Ответил я.
- Кхм… Кирилл… Миронович. Вы же понимаете, что мы обязательно проверим… легальность получения этого знака? - Я кивнул в ответ, и Гревский обратился к своему соседу. - Роман, клубный телеграф находится в техническом зале второго этажа. Прошу вас, запишите номер знака нашего гостя и запросите сведения о нём из реестра пилотов Китежского порта.
На установление «легальности» ушло чуть больше получаса, а вот на то, чтобы принять меня в клуб, не было потрачено и пяти минут. Никаких церемоний, никаких ритуалов. Пожали руку, внесли имя в клубную книгу и готово. Класс. Жаль только, полгривны пришлось отдать за перстень. Хорошо ещё, что Мишка заранее предупредил о его стоимости…
Глава 10. По всем фронтам
День встречи с директором начинается с того же, что и предыдущие. Тренировка у мастера Фенга и очередной экзамен, результаты которого нам сообщат только после обеда. Михаил недоволен, ворчит и ёрзает, даже в кофейне, где мы устроились, чтобы перекусить. Я еле успел поймать падающее со стола блюдце, которое младший Горский неловко смахнул, оборачиваясь на звук открывающейся двери.
- Прекращай вибрировать, Миш.
- Как? - Удивился он.
- Не суетись, говорю. - Пояснил я. - Сдали мы этот экзамен, не сомневайся!
- Да какой экзамен! У меня тут друга отчислять собираются… - Фыркнул Мишка.
- Да ладно! - Я сделал большие глаза. - Не сгущай краски, Миш. Ну не получится переиграть с этим временным переводом, и чёрт бы с ним. Будем учиться вместе в Китеже. Да, придётся перестраивать мои планы, но это же не смертельно… А значит, переживём!
Мишка вздохнул. А я…
У меня никогда не было друзей. Ни там, ни тут. В Меллинге я учился в школе Фабрички с детьми старших работников и конторских верфи… и дружить с ними мне было «не по чину». Они меня просто не принимали в свою компанию. Ну а дети рабочих с которыми мы работали на самой верфи, недолюбливали меня… по сути, по той же самой причине. «Выскочка»… «барчонок», как меня только не называли, и всё из‑за того, что отец, выбившийся в мастера своим умом, отдал меня в школу Фабрички.
А там, ну какие могут быть друзья, когда находишься на домашнем обучении без права покидать загородное имение рода, а трое родственников, единственные более или менее подходящие по возрасту в друзья, рассматривают тебя исключительно как грушу для битья?
Были, конечно, выезды в другие владения Громовых, но сдружиться с живущими там детьми, я просто не успевал. Вот так и вышло, что ни в одной жизни у меня не было человека, которого я мог бы назвать другом. Так что, фраза Михаила изрядно выбила из колеи, хотя я и постарался не показать этого.
- Кирилл, о чём задумался? - Окликнул меня Горский.
- Да так… о разном. - Ответил я и, покосившись на часы, заметил. - Ну что, пора на встречу с директором, а?
- Точно. - Мишка проследил за моим взглядом и поднимается из‑за стола.
Оставив деньги на столике, мы вышли из кофейни и, дождавшись трамвая, отправились в училище.
А в приёмной уже людно. «Китежцев» не видно, но их куратор здесь, о чём‑то разговаривает с секретарём и время от времени косится на спокойно читающего в уголке Гревского.
Поздоровавшись с присутствующими, я устроился на стуле у стены, а Мишка, повздыхав и хлопнув меня по плечу, исчез из приёмной. Ну и правильно, нечего толпу создавать. Приёмная невелика, и пять человек в ней с лёгкостью создают ощущение тесноты и скученности.
Секретарь выудил из жилетного кармана часы и, чему‑то кивнув, скрылся за дверью директорского кабинета, но уже через минуты вновь оказался в приёмной.
- Господа, директор ждёт. - Кивнув на дверь, сообщил он.
Переглянувшись с куратором «китежцев», позволяю ему пройти вперёд, а сам выглянул в коридор, по которому наворачивает круги мой… друг?
- Мишка, пора.
Горский кивает и полминуты спустя мы входим в кабинет директора. Успеваю заметить краем глаза, как секретарь пытается преградить путь Гревскому, но тот проскальзывает следом за Михаилом, а я, оказавшись замыкающим, закрываю дверь кабинета прямо перед носом секретаря. Щелчок замка. Не войдёшь.
- Добрый день, господа. Присаживайтесь. - Директор взглянул на Гревского. - Нил Нилович, чем обязан?
- Студенческий совет и мой клуб были поставлены в известность о недавнем происшествии и сочли необходимым присутствие своего представителя при определении наказания провинившимся. - Велеречиво ответил тот. Директор выслушал объяснение и, пробежавшись взглядом по присутствующим, кивнул, заметив одинаковые перстни на пальцах Михаила и Гревского.
- Что ж, законное требование. Добро. - В этот момент, дверь кабинета содрогнулась и директор недоумённо приподнял бровь. - Курсант Горский, откройте дверь, будьте любезны.
