Круг доступа ограничен - Дмитрий Валерьевич Политов
Закончив с процедурами, я встал (на этот раз очень осторожно, держась за стеночку!), и боязливо выглянул в коридор. Первое, что бросилось в глаза – обугленный труп, метрах в трех от двери. Кто это может быть? Тарасов или Феофанов? Впрочем… неважно! Коридор выглядел так, словно здесь рванула термобарическая граната «Шмеля». Ну, наверное, эти местные файерболы сравнимы с реактивным огнеметом по фугасному действию.
Так… и что мне делать? «Действуй, Леха! Не стой! Действуй, как задумал! - жестко приказал я себе. – Давай дуй к щиту управления и рви эту станцию к е…ной матери!»
Под ногой что-то звякнуло. Присыпанный пылью и хлопьями сажи на полу валялся «Калашник». Тот самый, снятый мной с гебиста из оцепления. Помнится, конвойный повесил автомат у двери на крючок. Вот взрывом оружие на пол и сбросило. Хорошо, что он мне под ногу попался. В полушоковом состоянии, что я сейчас пребывал, я бы сам о нем не вспомнил.
Подобрав автомат, я сразу почувствовал себя гораздо уверенней. Путь ко второму этажу не казался теперь дорогой в ад. Но не успел я пройти по коридору и пары шагов, как на лестничной площадке, как чертики из табакерки возникли два парня, одетых в поношенные солдатские гимнастерки. Подпольщики! Я машинально вскинул «Калашник» и выстрелил. С перепугу палец на спусковом крючке заклинило, и я сжег весь рожок одной непрерывной очередью. Промахнуться с пяти метров в узком коридоре было мудрено и враги, естественно, были повержены. Один рухнул сразу, а второй, помельче ростом, умирать не хотел – получив в грудь два десятка пуль, только хекал и и крутился на месте, умудрившись даже пульнуть файерболом. Впрочем, попав в стену. Но несколько пуль в голову успокоили и его.
Черт! Как они умудрились очутиться в сердце укрепленного объекта так быстро?
А на лестнице уже слышались шаги. Поняв, что прорваться вниз без боя не удастся, я сменил рожок и залег за косяком двери, держа на мушке выход с лестницы. Незваные гости не заставили себя ждать – над верхней ступенькой замаячили еще две головы. Теперь я стрелял аккуратно, экономно расходуя патроны. Ни в кого не попал, но атака явно захлебнулась. Пару минут ничего не происходило, и я несколько расслабился. Но тут снаружи донесся грохот взрыва. Стены дрогнули, по наружной побежала трещина. Затем взрывы стали бухать один за другим.
Что это? Ведь капитаны уверяли меня, что в Городе почти нет гранат и совсем нет артиллерии!
Через некоторое время я понял, что пулеметы уже не лупят длинными, на расплав ствола очередями. Да и, судя по звукам, огневых точек заметно поубавилось. Все-таки сила солому ломит! Не прошло и пяти минут, как пулеметы умолкли совсем. Однако и неизвестные артиллеристы стали стрелять пореже.
В одну из длинных пауз между разрывами, я услышал, что внизу, примерно на уровне второго этажа застучали автоматы. Затем по ушам резанул мальчишеский визг, оборванный короткой очередью. Кто там с кем воюет?
- Эй, наверху! – донесся знакомый голос. – Я капитан Тарасов! Назовись, кто ты!
- Тарасов! – обрадовался я. – Живой! Это я, Алексей Макаров!
- Алексей! – удивился капитан. – Вы уцелели? Не стреляйте, я поднимусь!
Через мгновение Владимир мял меня в объятьях, как будто мы были давними знакомыми и не виделись сто лет. Я, честно говоря, не ожидал от него такого проявления чувств.
- Живы, вы живы, Алексей! – хрипло смеялся капитан. – Почти всю охрану ухлопали, Феофанова, вон, спалили, а вы живы!
Немного оправившись, капитан увлек меня вниз.
- А что случилось то? А, капитан? – по пути, на бегу спросил я. – Откуда они взялись уже на территории станции? И кто стреляет из пушек?
- Стреляют люди Тропинина, - ответил Тарасов, торопливо шагая в направлении щитового зала. – У него, вишь, ублюдки малолетние с поводка сорвались. Без его команды на штурм кинулись. Вот он сгоряча и… Лупит по всему, что шевелится на территории. А орудия у него с полигона. Стояло там на консервации несколько пушек и гаубиц. Испытаний то, уже лет пятьдесят не проводили, вот и забыли про них все! А Тропинин, гад, вспомнил! Снарядов то в Городе немеряно! Столько лет клепали, аж склады ломятся!
- Это с ТОЙ химической начинкой? – охнул я, представив, что сейчас твориться снаружи.
- С той самой, - кивнул капитан. – А артиллеристы у него ни к черту – стрелять совсем не умеют! Так большая часть снарядов на город падает! Похоже, кранты всему народу!
Мы достигли дверей щитовой. Тут капитан тормознул, развернулся и, взяв меня за локоть, заглянул в глаза.
- Вы, это… - слова давались ему с трудом. – Врубайте всё, как мы ночью планировали! Городу этого дня не пережить. Так пусть всем воздастся!
- Хорошо, Володя, - просто ответил я.
Тарасов кивнул, вытер глаза (он плакал?!!) и решительно крутанул кремальеру двери.
В зале с небольшом подковообразным пультом, на нас в упор глянули дула двух автоматов. Я мысленно охнул, но тут же успокоился. Автоматчики были затянуты в черные комбинезоны Ночной стражи. И они были здесь не одни. На полу, возле стоящих вдоль стен шкафов-сборок с регистрирующими приборами, лежало несколько трупов. Среди тел я опознал трех человек из дежурной смены, которые просвещали меня ночью на предмет управления АЭС. А рядышком свернулись калачиком двое мальчишек в серой школьной форме.
Да, как же?!!
- Они, гаденыши эти мелкие, порталы научились провешивать! – пояснил Тарасов. –Хотя эти операнды относились к высшему разделу оперирования энергополями. Ну и ударили изнутри! Да и у подпольщиков сильный энигматор есть – его люди сразу на крыше реактора очутились! Короче, Алексей, мы – ваша последняя линия обороны. Похоже, что вся третья рота уже полегла!
Я машинально прислушался – снаружи не доносилось ни звука. Ни выстрелов, ни взрывов. И сирена смолкла. Тишина…
Поняв, что выхода действительно нет, я молча полез в проход между сборками. Защита реактора можно было отключить только вручную – ликвидировав управляющие цепи. Я торопливо выдергивал реле из намеченных ночью пакетников. Реле, для меня, привыкшего к электронным микросхемам, размером с ноготок младенца, были непривычными - огромные, с кулак величиной, и тяжелые как камень. Сначала с аккуратно клал их рядком у
