Век железа и пара - Величко Андрей Феликсович
Вдруг от одного из кораблей отделилось небольшое странное судно, похожее на две скрепленные между собой чрезвычайно узкие лодки. Ни мачт, ни весел оно не имело, но тем не менее очень резво двинулось в сторону русской яхты. И через пять минут оказалось у ее борта. Из надстройки на носу вышел человек, с интересом глянул на яхту и вдруг на русском языке спросил:
– А нет ли, моряки, среди вас бомбардира Петра Михайлова?
Меншиков открыл было рот, но глянул на царя и осекся.
– Положим, я Михайлов, – вышел чуть вперед Петр, – а ты, господин хороший, кто таков?
– Капитан крейсера «Кадиллак», принц Австралийской империи Николай Баринов, – представился визитер. – И я уполномочен герцогом Алексом пригласить бомбардира Михайлова в гости, когда ему будет удобно. Если же господин бомбардир согласен нанести визит прямо сейчас, доставить его в Лондон и проводить до австралийского посольства.
– Ну и герцог, что у него принцы на побегушках, – потрясенно пробормотал Головкин, но у австралийца, судя по всему, был отличный слух.
– Не на побегушках, а под командованием! – рявкнул он. – Разницу понимаешь или мне объяснить?
При этих словах он как бы ненароком сжал правую руку в кулак. Петр с уважением посмотрел на принца. Кажется, парень совсем молодой, но до чего же здоровый! Такой, пожалуй, и с одного удара прибьет, с него станется.
– Ты, ваше высочество, не гневайся на моего друга, – миролюбиво сказал Петр. – Это он сдуру. А что, герцог приглашал одного меня или со товарищи?
– Если брать кого с собой, то только одного, – пояснил австралиец.
– Как, Гаврила Иванович, не побоишься со мной к герцогу? – хмыкнул Петр и прямо с борта яхты спрыгнул на низкую палубу двойной австралийской лодки. Его примеру последовал Головкин, правда, не так ловко.
– Ханс, веди яхту в Лондон, – приказал Петр Рибеку и ожидающе уставился на принца.
Тот не больше чем на минуту зашел в носовую надстройку и, выйдя, сообщил:
– Сейчас отправляемся. В каюте есть сидячие места, но вообще-то погода отличная, я бы предпочел остаться на палубе. Господин бомбардир, не волнуйтесь – в посольстве вам все объяснят про наши двигатели и даже кое-что покажут, а здесь вы видите только кожух, закрывающий турбину и котел. Но вам никто не мешает рассматривать здесь что угодно, единственная просьба – не отвлекать расспросами рулевого: лучше обращайтесь ко мне.
Чтобы обойти суденышко, палуба которого имела четыре сажени в длину и две в ширину, Петру хватило пяти минут, за которые он смог заглянуть даже вниз, под соединяющую поплавки ферму, встав для этого на четвереньки. Естественно, он побывал и в каюте, где вдоль стен имелось две лавки для пассажиров, а спереди сидел рулевой. Что удивило Петра – этот рулевой именно сидел перед небольшим штурвалом, к тому же лишенным рукояток. Справа от него из пола выступала тумба с двумя большими и несколькими маленькими рычагами. Время от времени рулевой трогал один из больших рычагов, и тогда тон свиста с кормы менялся.
Катамаран, так называлась австралийская двойная шлюпка, шел довольно быстро – царь на глаз определил его скорость примерно узлов в пятнадцать – и при этом обладал выдающейся маневренностью, которую продемонстрировал, лавируя между снующими по Темзе лодками. На первом повороте Головкин едва не упал, но принц вовремя придержал его за шиворот.
– Осторожнее надо, – пояснил он, – пока не привыкли, держитесь за поручни.
А Петр сразу подумал, что наверняка подобные суденышки имеют и военное назначение. В открытом море они не бойцы, их низкую палубу будет перехлестывать волной уже при пяти баллах, но вблизи берегов… Оборонять свою гавань от подхода вражеского флота, например. Кораблики маленькие, юркие, в них просто так не попадешь. А вреда могут нанести много, особенно если нападут, когда противник не ждет их и делает амбаркацию. Наверняка хоть одну пушку сюда установить можно, а у австралийцев они, говорят, хоть и невелики, но зело мощные. Или нагрузить этот, как его принц-то назвал? А, катамаран. Нагрузить катамаран порохом – такой брандер артиллерией не утопишь: больно быстр. В Азовском море, которое невелико, да в хорошую погоду, им цены не будет, сделал вывод Петр. И через Керченский пролив они смогут проходить помимо желания турок, если только те его вовсе какими-нибудь цепями не перегородят.
То-то и оно, что цены не будет, горько вздохнул про себя царь. То есть она будет, но такая, какой ему точно не осилить. Но, может быть, австралийцам тоже чего-нибудь надо от России? Или герцог звал его только за тем, чтобы поглядеть на царя из варварской северной страны?
За раздумьями путь пролетел незаметно, и вскоре катамаран уже швартовался к низкому, явно специально для него сделанному причалу. Петр ожидал, что их встретит самоходная повозка австралийцев, про которые он слышал еще в Голландии, но там стояла самая обычная, хоть и довольно роскошная карета.
Путь до австралийского посольства занял четверть часа, и вскоре Петр с Головкиным уже стояли перед двухэтажным особняком чуть в стороне от королевского дворца. Их встречал сам герцог – Петр сразу узнал его по рассказам. Впрочем, первым делом встречающий представился. Затем выслушал ответные представления гостей и усмехнулся:
– Я, конечно, совершенно не против принять господ волонтеров Михайлова и Головкина. Пообедать с ними, в картишки перекинуться или даже в шахматы, показать что-нибудь интересное… но не шибко важное. Правда, вообще-то мне хотелось бы обсудить гораздо более серьезные вопросы, касающиеся не только европейской, но и мировой политики, однако это можно сделать только с персонами соответствующего ранга. Так, может, я не совсем правильно расслышал вашу должность и титул, господин бомбардир?
– Ладно, – буркнул Петр, – твоя взяла, ваша светлость. Я – русский царь Петр Алексеевич.
– Совсем другое дело. Тогда господина Головкина сейчас проводят в выделенные вам комнаты, а вас, ваше величество, прошу в мой кабинет.
– Герцог, а может, без титулов обойдемся? – предложил Петр. – Зови меня просто Петер.
– Да запросто. Тогда я для тебя – Алекс, без всяких светлостей. Располагайся, перекусить нам сейчас принесут. А я пока подарки вручу, захваченные из Австралии. Вот тебе первый – шестизарядный пистолет, именуемый револьвером. Для производства выстрела необходимо…
Далее Алекс минут за пять объяснил и показал, как обращаться с револьвером. После чего достал второй подарок – складную шахматную доску, внутри которой, как в сундуке, лежали сделанные из неизвестного материала фигурки. Чем-то он напоминал слоновую кость, но был вроде как мягче на ощупь. И наконец, гостю были вручены два роллерных карандаша вроде того, что ему в Амстердаме показывал Вильгельм.
Тем временем невысокий худощавый человек явно неевропейской наружности начал накрывать на стол. Петр сразу оценил широкий жест хозяина – он узнал металл, из которого была сделана посуда, хоть и ни разу его не видел. Алюминий, добываемый только в Австралии и ценящийся много дороже золота!
Кроме жаркого к столу были поданы еще и небольшие красные томаты. «Странно, – подумал русский царь. – Я видел точно такие же в оранжерее одного амстердамского купца, и он говорил мне, что у этих красивых растений очень ядовитые плоды! Кого хочет травить австралиец?»
Тем временем на стол были водружены две бутылки, пара белых стаканчиков, сделанных как будто из яичной скорлупы, но почему-то гибкой, на чем сервировка была закончена.
– Выпьем за встречу? – предложил герцог. – Тебе наливаю водки – к спирту ты непривычен. Вон огурчики на закуску, помидоров не предлагаю.
– Что за спирт такой?
– Вроде водки, только очень крепкий. В принципе, конечно, можешь попробовать. Что, налить? Ладно, только пить надо на выдохе и залпом.
После чего герцог продемонстрировал, как это делается. Занюхал рукавом, подождал минутку и потянулся к томатам.
Петр попытался повторить и в результате пару минут судорожно хватал ртом воздух, не в силах сказать даже полслова.
