Век железа и пара - Величко Андрей Феликсович
В общем, примерно из таких соображений я и пошел навстречу желанию английского короля уточнить, во что же может встать его стране создание воздушного флота.
– Видите ли, – сказал я, – дальность наших летающих кораблей, которые мы называем дирижаблями, не безгранична. У лучших экземпляров она не превышает трех тысяч миль.
Вообще-то, конечно, я назвал первую пришедшую мне в голову цифру, ибо на том изделии, которым мы собирались осчастливить Людовика, лично я не взялся бы пролететь и трехсот километров. А «Граф Цеппелин» имел расчетную дальность всего в семьдесят, но дальше двадцати километров от аэродрома Франсуа на нем не летал.
– Трех тысяч миль, – повторил я. – Причем даже во время последней атланто-австралийской войны воздушные корабли не могли летать намного дальше – для их доставки к месту боевых действий служили специальные суда, именуемые авианосцами. Но сейчас, скажу вам по секрету, у империи таких кораблей нет. Правда, уже рассматривается программа их строительства, но это достаточно долгое дело. Я веду речь к тому, что, прежде чем окончательно договариваться о стоимости дирижаблей, нужно внести ясность в вопрос их доставки. При отсутствии авианосцев выбора как такового нет. Единственная возможность – везти их в разобранном виде на кораблях, а потом собирать неподалеку от той страны, куда они предназначены. Именно неподалеку, а не в ней, потому как дирижаблестроители являются вершиной инженерной элиты империи и допустить пребывание их на чужой территории невозможно ни под каким видом.
В этом месте Вильгельм уже явно начал понимать, к чему идет разговор, и я продолжил:
– Принадлежность территории я имею в виду не юридическую, а фактическую. На бумаге она может принадлежать кому угодно, но фактически никакой власти, кроме австралийской, там быть не должно. Поэтому как вы смотрите на сдачу нам в аренду островов Силли, например? Лет этак на девяносто девять. Я решил в первую очередь обратиться с подобной просьбой именно к вам, учитывая сложившиеся дружеские отношения между нашими странами. Однако вы, разумеется, понимаете, что в случае отказа Австралия просто вынуждена будет предложить что-то подобное Франции, Испании или Португалии.
Ясное дело, что Вильгельм попросил время на раздумья, правда, добавив, что лично он не видит в моей просьбе ничего неприемлемого. Однако данный вопрос не относится к тем, которые английский король может решать единолично, добавил мой собеседник.
Да уж, подумать ему теперь есть над чем. С одной стороны, в случае положительного решения прямо под носом у Англии образуется чужая военная база. И, судя по поведению австралийцев, они смогут в случае чего ее защитить, иначе не предлагали бы подобного. Но есть и другая сторона проблемы – при скорости австралийских судов и дальности полета их дирижаблей, которые, кстати, летают наверняка быстрее, чем плавают корабли, расстояние от базы до Англии особой роли не играет. Будет ли она в тридцати милях или тысяче, на результате это скажется мало. А в таком радиусе множество островов, и какой-нибудь австралийцы все равно получат. Наконец, чем ближе австралийская база будет к Англии, тем проще при прочих равных условиях туда будет попасть англичанам и труднее – их противникам.
Однако кое-какие соображения у Вильгельма появились сразу, и он не замедлил ими поделиться:
– Понимаете, просто так отдавать кусок территории, пусть и в аренду, чревато непониманием общества. Но вот если произвести обмен…
– Да за-ради бога! Где тут у меня карта-то лежала? Вот она, смотрите. Замечательный остров, по площади раз в сто больше всех островов Силли, вместе взятых. И очень удобно расположен – как раз на полпути между Новой Австралией и метрополией. Мы его специально не объявляли колонией: была мысль устроить там торговую базу, но с этим вы, если появится желание, справитесь ничуть не хуже. Вот, любуйтесь, остров Махорий.
Вообще-то этот остров назывался Маккуори, но я не хотел вводить англичан в искушение столь явно шотландским названием, поэтому слегка австралифицировал его.
– Это, пожалуй, упрощает задачу, – оживился Вильгельм. – Вы позволите взять эту карту, чтобы показать ее кое-кому?
– Да, разумеется, и вот вам еще несколько фотографий с пейзажами острова. И пожалуй, давайте опять вернемся к дирижаблям. Вы совершенно правы в своих подозрениях, что большие воздушные корабли очень дороги не только в производстве, но и в эксплуатации. Гораздо дороже линейных кораблей – в десятки, если не в сотни раз. В Европе сейчас просто нет страны, которая могла бы позволить себе содержать хоть один воздушный линкор, даже если каким-то чудом и ухитрилась бы его купить. Так что оптимальными для начала будут малые дирижабли наподобие заказываемого Людовиком. Заодно на них вы сможете и подготовить кадры. Ну а конкретную цену можно будет уточнить после принятия решения по островам. Однако сразу могу сказать, что для вас условия приобретения будут куда более щадящими, чем для французов.
Ну а вскоре, как я уже говорил, нас посетил де Тасьен во главе делегации из трех человек.
– Даже не знаю, благодарить вас за письмо к нашему королю или наоборот, – заявил мне гость, когда мы с ним после тоста «за встречу!» сели обедать. – Не ведаю, что вы там про меня написали, но король сказал, что вся моя карьера теперь напрямую связана с вашим летающим кораблем. По поводу переселенцев с вами уполномочен говорить мсье Равиньяк, это который мелкий и чернявый, а их перевозку вы можете обсудить с капитаном Жанну – она поручена ему. Мне же надлежит вникнуть во все вопросы, связанные с самим воздушным кораблем.
Тут де Тасьен вздохнул:
– Знаете, ведь в молодости я мечтал стать моряком, но как-то не сложилось. А теперь вот, пожалуй, придется сделаться… Как называются люди, управляющие воздушными кораблями?
– Пилотами. А что, очень достойная профессия.
Тут меня осенило. В проекте дирижабля для французов, а с позавчерашнего дня и для англичан оставалось одно узкое место. Угольная топка, да еще кочегар с лопатой сожрали бы больше половины лимита веса, на груз почти ничего не останется. Ставить туда нефтяную форсунку нам не хотелось. Но что, если в качестве топлива использовать спирт? Тогда вместо форсунок можно будет поставить что-то вроде паяльных ламп. Заодно и сделать этим приятное хорошему человеку – виконту Александру де Тасьену. Мало ли, вдруг в полете ему захочется утолить духовную жажду…
Глава 5
Яхта «Роял Транспорт», сделанная по проекту адмирала Кармартена и полгода назад подаренная Вильгельмом Оранским, бывшим тогда в Амстердаме, русскому царю Петру Алексеевичу, подходила к Куинборо. Когда до берега оставалось меньше мили, ей наперерез рванулся небольшой ботик, который вскоре подошел почти вплотную.
– Что за корабль? – заорали оттуда в рупор.
– Надо знать русский флаг! – гаркнул с яхты стоящий рядом с Петром Меншиков.
– Данилыч, ты тут потише, – осадил его царь. – Чай, не у себя дома.
– Закройте пушечные порты! – продолжали тем временем с ботика. – В бухте стоят австралийцы!
– Герр Петер, – вмешался капитан яхты голландец Рибек, – я слышал об этих людях. Про них говорят разное, но в одном сходятся все – открытые орудийные порты они воспринимают как вызов.
– Ну дикари, – хохотнул Меншиков, однако тут же получил подзатыльник от Петра.
– Действуй, как считаешь нужным, капитан, – кивнул Петр Рибеку и обернулся к Меншикову: – А ты свои замашки тут брось. Даже не знаю, брать тебя с собой в их посольство или с Головкиным идти.
После чего царь взял подзорную трубу. Вне всякого сомнения, корабли австралийцев – это те два, что стоят чуть в стороне, примерно в полукабельтове от берега. Низкие вытянутые силуэты, почти полное отсутствие надстроек, кроме небольшого выступа на юте, необычной высоты чуть скошенные назад мачты – таковы были эти пришельцы из неведомых земель. Во всем их облике чувствовалась какая-то нездешняя стремительность.
