Видения - Галихин Сергей Владимирович
Вызов в Видениях заставил Женю вздрогнуть от неожиданности.
«Черт возьми, что же я наделал? – в очередной раз подумал Женя. – Теперь уже ничего не вернуть. Машинка закрутилась. Но я, как выяснилось, не готов убивать».
Женя дал разрешение, и на горном плато появился некто в штатском.
– Я полковник Зурин, Федеральная служба безопасности. Мне нужны объяснения.
Боевики из охраны Артемьева, те, у кого не было чипа Видений, увидев рухнувших на пол напарников, быстро сообразили, что происходит захват их шефа, и попытались вмешаться. Но двери оказались заблокированными, телефонные линии отключены. Все, что они могли сделать, позвонить в полицию по мобильнику, благо захватившие их шефа не смогли заглушить сотовую связь, и рассказать свою версию произошедшего.
– Объясняю. Господин Артемьев взят в заложники. Я эксперт отдела технической безопасности, и можете мне поверить, я предусмотрел всё. Видения в здании блокированы полностью. Подходы, сам кабинет, дверь, окна, вентиляция заминированы. Со мной только в здании более ста человек. Численность наших бойцов на улице даже мне неизвестна. Поэтому не пытайтесь попробовать хоть один вариант. Фокусы типа «извэны, брат» с нами не пройдут. Второго шанса просто не будет. Сунетесь – нам терять нечего. Великий Люфт говорит вам: «Пришло время революции».
Женя не боялся блефовать насчет взрывчатки, соратников и революции. Последние пять минут система безопасности словно сошла с ума. Датчики наличия взрывчатых веществ и газоанализаторы показывали присутствие в здании хлорпикрина, сибирской язвы, пластида и стронция. Городская система безопасности рождала и теряла по тысячи сигналов от чипов, этот хоровод наверняка примут за прикрытие для перемещения боевиков в прилегающих кварталах.
– Полковник, – сказал Артемьев. – Он не шутит. Я подтверждаю каждое его слово. Он действительно очень серьезный специалист.
– Не беспокойтесь, господин Артемьев, все будет хорошо.
– Конечно, будет. – Егор повысил голос. – Если вы не наделаете глупостей. Вы поняли? Я сказал, без глупостей. Вы имеете дело с одним из лучших специалистов компании.
Журналисты! Господи, какой же он глупый! Пока Зурин разговаривал с Артемьевым о его здоровье, через анонимную сеть Ковалев соединился со всеми новостными телеканалами и в реальном времени начал транслировать происходящее в офисе Артемьева. Мир увидит революцию его глазами. Это шанс. Поднять человека с дивана можно только собственным примером. Трудно быть первым. Но когда кто-то уже пошел в атаку, следующим не так страшно. Для всех, кто смотрит революцию, он не один.
– Люфт понятно, при чем здесь исламисты? – спросил Зурин.
– Потому что в исламистов вам поверить легче, чем в восстание народа. Мне удалось привлечь ваше внимание?
– Чего вы хотите? – спросил Женю полковник.
– Чтобы все было без глупостей, – повторил Ковалев. – И если вы попытаетесь сюда сунуться, мы вашу группу захвата вместе со зданием на атомы разнесем.
– Я вас очень хорошо понял, – сказал фээсбэшник. – Я сейчас же проинформирую руководство и проинструктирую подчиненных. Тем более, как мне только что доложили, вы начали прямой эфир. Сохраняйте хладнокровие. Можете мне поверить, что каждый из привлеченных к этой ситуации желает ее скорейшего и мирного разрешения.
– Я верю, город будет! – орал Женя, раскинув руки. – Я верю, саду цвесть. Когда такие люди… Я не-на-ви-жу вас. Вы, трусливые твари, прислуживаете вывихнутому режиму и хотите, чтобы я вам верил?!! На ваших штыках он держится. Но нас сотни. Тысячи. Нас мил-ли-о-ны! Мы разберем прогнивший мир на пиксели. Ве-ли-кий Лю-у-у-уфт! – взревел он, вскинув руки.
Ковалев понимал, что его несет, что он сошел с ума, но его это больше не беспокоило. Он вырвался на свободу из пыльного чулана. И это увидел мир. Мир должен подняться. Иначе ему больше не на что надеяться.
– Я все понял, Евгений, – спокойно сказал полковник. – Я вас очень хорошо понял.
Зурин вышел из Видений. Женя вздохнул. Не то с облегчением, не то от бессилия. Он объявил революцию. Захватил логово и сказал, что вместе с ним сотни бойцов. Они не могут не подняться на борьбу.
– Да ты религиозный маньяк, – осторожно заметил Артемьев.
– Разве я сказал, что послан на Землю с миссией от Всевышнего?
– То, во что ты веришь, религия безумцев.
– Очень хотелось бы, чтобы они тоже так подумали.
– А можешь не сомневаться, они подумали, – подтвердил Артемьев. – Но мы-то с тобой знаем, что это не так. Давай поговорим спокойно?
– Зачем?
– А зачем, черт возьми, ты все это затеял?
– Затем, что не-на-ви-жу, – последнее слово Женя снова сдавленно прорычал.
– Это я уже слышал, – вздохнул Артемьев. – И, возможно, ты даже в чем-то прав. Иногда я сам ненавижу себя. И весь мир. И всю преисподнюю. А особенно рай. Но однажды мне подвернулся шанс, и я сделал свой выбор. Что сделали с миром Видения – вопрос трактовки событий. А что с миром сделал алкоголь? Табак? Демократия? Но тебя-то это не беспокоит? Ты не борешься с алкогольными компаниями. Ты не борешься с демократами, среди которых нет ни одного порядочного человека. Замазаны все. Ты слышишь? Все! Но ты не борешься с ними, а уж вот кто на самом деле испоганил мир, перевернул его с ног на голову. Вот кто предал истину. И совсем не бесплатно. Я заработал много денег, продвигая Видения, но в этом нет обмана. Я сделал кое-что в этом мире, за что мне не стыдно. А что об этом думает Бог, мне плевать. Потому что он сам этого сделать почему-то не захотел.
И снова в Видения кто-то постучался.
Женя быстро проверил периметр. Внешние камеры видеонаблюдения, муниципальные камеры безопасности. Активные модули Видений ФСБ, МВД и МО. Не только коридоры и офисы на этаже, два этажа вверх и два этажа вниз были полностью эвакуированы и оцеплены. На эвакуацию всей башни у них ушло бы несколько часов. Но почему нет паники? Наверное, они только собираются с мыслями, информация еще не успела уйти от журналистов к общественности.
В его Видения просился все тот же полковник.
Женя дал Зурину доступ.
– Послушайте, Евгений, – сказал возникший фантом Зурина, – вам необходимо пустить к себе переговорщика.
– С какой стати это мне необходимо?
– Таковы правила. Если нет переговорщика, значит, нет движения в разрешении конфликта. Значит, заложник уже потенциально мертв. Значит, будет штурм. Раз нет другого шанса спасти заложника. Ведь мы оба не хотим штурма?
– Черт с ним, пусть будет переговорщик, – сказал Женя и собрался вышвырнуть полковника из своих Видений.
– Есть небольшой нюанс, – как ни в чем не бывало продолжил Зурин. – Переговорщик должен находиться не в Видениях, а рядом с заложником. Должен видеть его. Таковы правила. Здесь даже министр внутренних дел ничего не сможет отменить.
– Только не думай, что ты самый хитрый, полковник. Никакой фокус у вас не пройдет. Чтобы сжечь чип Артемьева, нам не нужно даже десятой доли секунды. Он сам сгорит, если один из наших бойцов перестанет регулярно давать отсрочку команде на уничтожение.
– Переговорщик – не офицер спецслужб.
– Где он?
– Если вы согласны, сейчас он зайдет в здание.
– Пусть идет. И помните, мы все видим и все знаем.
Полковник вышел. У него не было планов на фокусы. У него пока еще было банально мало информации, чтобы оценить происходящее и выработать тактику. И была рекомендация использовать для переговоров полицейского сыскаря. Мотивировка казалась вполне убедительной.
Конечно, переговорщик необходим. Конечно, они должны быть уверенны, что заложник жив. По крайней мере, так в кино показывают.
Но на самом деле Ковалев был уверен, что у силовиков уже был какой-то план. И, раз за разом перебирая детали своего плана, он пытался добавить себе уверенности.
Автономный сервер запитан от аккумуляторов, способен работать одиннадцать дней и давно взял на себя все функции контроля за ситуацией. Захватить серверную физически они решатся не сразу. Корпоративный сервер продолжал работать, но теперь он был в роли приманки для умников. Если атака будет, то только на него. Если вырубят электричество и резервную подстанцию, ничего не изменится, а вот умники себя обнаружат. И выстрелят в пустоту.
