Скотт Вестерфельд - Голиаф
— Отважный гардемарин спасает положение, — с ухмылкой прочел Алек вслух. Ну вот, хоть раз в лучах славы вместо него искупнулся Дилан. — Можно я это себе оставлю?
Вильдграф не ответил — вместо этого он сердито глядел в потолок, на котором сейчас сидела вестовая ящерица.
— Принц Александр, — провещала она голосом ученой леди. — Мистер Шарп и я были бы рады, если б вы приобщились к нам в грузовом отсеке, если такое возможно.
— В грузовом? — живо откликнулся Алек. — Разумеется, доктор Барлоу. Скоро буду. Конец сообщения.
Фольгер хотел шугнуть ящерку рукой, но та уже успела ускользнуть в передаточную трубу.
— Отлично. Может, теперь у нас появятся хоть какие-то ответы.
Алек, сложив газету, сунул ее в карман.
— Хотя зачем я им там нужен?
— Для компании, разумеется, — фыркнул Фольгер. — Радость общения, все такое. Не будет же ящерица вам врать.
В грузовом отсеке пахло как в дубильне, старым мясом и кожей. Тут и там неровными стопами возвышались длинные бурые ломти, валялись куски дерева.
— Это и есть ваш драгоценный груз? — поинтересовался Алек.
— Две тонны вяленой говядины, полцентнера успокоительного и боеприпасы: тысяча пулеметных лент, — прочел по накладной Дилан. — Но есть еще и несколько неучтенных ящиков.
— Кое-что весьма неожиданное, — дополнила доктор Барлоу. Вместе с Таццой она находилась в дальнем углу отсека, разглядывая какой-то ящик. — Причем достаточно тяжелое.
— Тяжелое, — тоненько вздохнул у нее на плече лори, поглядывая на открытый ящик с таким неудовольствием, будто таскал его на себе лично.
Алек глазами поискал Бовриля. Тот свисал с потолка над головой у Дилана. Алек поднял руку, и тварюшка перебралась ему на плечо (граф Фольгер, само собой, являться к себе со всякими исчадиями не разрешал).
— Guten Tag, — поздоровалась тварюшка.
— Guten Abend, — поправил Алек, после чего обернулся к доктору Барлоу: — Могу я спросить, для чего царь просил нас поднять на борт кучу этого бекона?
— Нет, не можете, — ответила ученая леди. — Но попрошу вас взглянуть на этот неожиданный для нас груз. Нам нужен ваш опыт жестянщика.
— Мой опыт жестянщика?
Вместе с ученой леди Алек заглянул в недра ящика. Из упаковочной соломы беспорядочно выглядывали металлические части, в полумраке глянцевато поблескивая. Он присел на корточки, потянулся внутрь и вынул одну из частей. Тацца, понюхав ее, тихонько заскулил.
Какая-то электрика, длиной примерно с локоть, с двумя торчащими оголенными проводами.
— Царь не указал вам, как все это собирать?
— Никакой техники в упаковочном листе вообще не значилось, — сказал Дилан. — А между тем здесь с полтонны запчастей и деталей. Вполне достаточно, чтобы бедняга Ньюкирк врюхался из-за них в дерево.
— И все производства жестянщиков, — пробормотал Алек. Он осмотрел еще одну часть, стеклянную сферу ручной выдувки. На первую деталь она насадилась с отрадным щелчком. — Похоже на конденсатор зажигания, как в моем штурмовом шагоходе.
— Шагоходе, — осторожно повторил Бовриль.
— Так вы можете нам рассказать о предназначении этого устройства? — осведомилась доктор Барлоу.
— Может статься. — Алек снова заглянул в ящик. Там было еще с дюжину частей, а также два ящичка помельче. — Только мне понадобится помощь Клоппа.
— А вот это не так просто, — вздохнула доктор Барлоу. — Но думаю, капитана удастся убедить. Главное, справиться с этой задачей быстро. А то мы завтра прибываем в пункт назначения.
— Вот как, уже? Интересно.
При этом Алек улыбнулся: он только что заметил еще одну часть, которая подходила к первым двум. Деталь была туго обмотана медной проволокой — минимум тысяча витков — как умножитель напряжения. Алек свистнул вестовую ящерицу и послал ее за своими людьми, хотя дожидаться их не стал.
Угадывать, какие именно части совместимы, было сравнительно легко. Ведь он сам в тех гиблых обстоятельствах месяц помогал удерживать свой шагоход на ходу за счет починенных, ворованных и самодельных запчастей. А эти стекляшки-железячки были все как одна новенькие — элегантные, с очертаниями чуть извилистыми, как фабрикатная мебель на «Левиафане». Пальцы словно сами находили нужные стыки, хотя общее назначение устройства толком еще не было ясно. К приходу Клоппа и Хоффмана задел уже был положен достаточно неплохой. Возможно, его ясновельможное высочество Александр, принц Гогенбургский, вовсе не был такой уж пустой тратой водорода.
ГЛАВА 5
К утру устройство было почти собрано. Немногие остающиеся части — ручки, рычаги приборной доски — были разложены по полу. Вяленое мясо из соображений пространства убрали в сторону, однако запах свежевыделанной кожи остался. Алек с Диланом, Бауэром и Хоффманом работали без сна, в отличие от мастера Клоппа, который большей частью тяжело дремал на стуле, просыпаясь, чтобы лишь выкрикнуть какое-нибудь указание или ругнуться в адрес того, кто построил эту машину. Изящные ее линии он считал чересчур вычурными, оскорблением и вызовом жестянщицким принципам. Бовриль сидел у него на плече, с озорной радостью вспоминая и усваивая новые немецкие ругательства. С той памятной ночи Османской революции Клопп ходил с палкой, а вставал с мучительной гримасой. Его боевой шагоход упал при штурме пушки Теслы, сбитый самим Восточным экспрессом. Хирург «Левиафана» доктор Баск сказал, что Клоппу вообще повезло сохранить двигательную способность.
Революция длилась одну лишь ночь, но цена за нее была заплачена немалая. Отец Лилит погиб вместе с тысячей борцов-революционеров и бессчетным количеством солдат султана. Целые кварталы древнего Стамбула лежали в руинах.
Впрочем, это не шло ни в какое сравнение с военными перипетиями Европы, особенно между соотечественниками Алека и русскими. В Галиции орда бойцовых медведей сошлась в жесткой битве с сотнями машин; вал звериной и человеческой плоти спекался с металлом, и в результате Австрия оказалась повержена. А ведь война, по убеждению Дилана, еще только начиналась.
Ньюкирк принес завтрак как раз тогда, когда в щелках грузовой двери забрезжило солнце.
— Это что еще за чертовщина? — полюбопытствовал он.
— Хороший вопрос, — сказал Алек, снимая с подноса кофейник. Налитую чашку он протянул Клоппу, переходя при этом на немецкий; — Есть какие-то соображения?
— Идея такая: эту штуку надо переносить. — Клопп палкой указал на длинные боковые ручки устройства. — Двое, видимо, носят, а третий управляется.
Алек кивнул. В ящиках оставались в основном запчасти и отдельные прилады; само устройство было не такое уж тяжелое.
— Ну а почему бы не установить ее на каком-нибудь транспортном средстве? — резонно спросил Хоффман. — Можно использовать силу мотора, да еще и избавить себя от возни с батареями.
— То есть она приспособлена для ухабистой равнинной местности, — подытожил Клопп.
— В Сибири ее пруд пруди, — вставил Дилан. После месяца, проведенного в Стамбуле среди жестянщиков, он мог уже на равных вступать фактически в любой их разговор. — Но Россия — страна дарвинистская, поэтому моторов у транспорта здесь нет.
— Получается, — Алек нахмурился, — машина жестянщиков разработана для применения дарвинистами, так, что ли?
— Вроде как индивидуальный заказ для того места, куда мы сейчас направляемся, — рассудил Клопп, аккуратно коснувшись трех стеклянных сфер на ее верхушке. — Эти вот должны реагировать на магнитные поля.
— Поля. — Кроха Бовриль всем своим видом изобразил простор.
Алек, не стирая с ногтей машинное масло, ухватил с подноса кусок бекона. После ночи работы есть хотелось неимоверно.
— И что из этого следует, мастер Клопп?
— Пока не знаю, юный господин. Может, какая-то навигационная машина.
— Для компаса что-то слишком уж большая, — усомнился Алек. — И признаться, слишком красивая для чего-то столь будничного. Большинство частей было здесь явно выточено ручным способом, как будто изобретатель не хотел осквернять штучность своего детища какими-то там поточными изделиями.
— Можно спросить, господин? — подал голос Бауэр.
Алек кивнул:
— Конечно, Ганс.
Бауэр повернулся к Дилану:
— Наверное, мы могли бы понять эту машину лучше, если б знали, почему царь попытался протащить ее мимо вас незамеченной.
— Доктор Барлоу считает, что царь об этой машине вообще не знает, — сказал на это Дилан. — Дело в том, что человек, к которому мы направляемся, имеет в некотором роде… репутацию. Иными словами, слегка подвинут. Один из тех, что могут подкупить русского чиновника или офицера, чтобы тот ему перекинул что-нибудь контрабандой, не подумав при этом о последствиях. По словам ученой леди, он никогда не вызывал у нее симпатии, а это лишь подтверждает, что он, как бы это… — Безуспешно поискав нужное слово, она перешла на английский: — Зловреда.
