Чертова Мельница - Бушков Александр Александрович
Взлетел вверх по пологому песчаному откосу, остановился в сосновом лесочке, перевел дух.
Справа послышалось далекое пение трубы. Горнист уверенно выводил сигнал, прекрасно Сварогу знакомый: «Колонна, короткий галоп!»
Сквернее некуда. Итак, командир полка снизошел к беде горожан и поднял в седла, надо полагать, весь полк. Вскоре городок буквально затопят драгуны. Две тысячи всадников, превосходно обученных в том числе действовать с седла пикой и мечом против пешего противника. А вооруженные чем попало горожане, без сомнения, сейчас обшаривают все укромные закоулки в городке, которые они, в отличие от Сварога, прекрасно знают с детства, и наперечет…
Он побежал, взяв чуть левее, уже видя, что сумел выбраться из города. Места потянулись насквозь необитаемые, лес густел, ни единой тропинки не видно. Сварог взбирался все выше и выше по склону невысокой горушки, заросшей сосняком.
Остановился на вершине, найдя удобное местечко меж двумя деревьями, с которого открывался вид далеко вперед. Что происходило в оставшемся за спиной городке, видеть он не мог, зато прекрасно рассмотрел противоположный склон, лесистый, спускавшийся к равнине, где на горизонте виднелась зубчатая синяя полосочка – отроги Каталаунского хребта. Неподалеку от них как раз и должен пролегать Большой Тракт. Карту Сварог прекрасно помнил: примерно в полусотне лиг к полночному закату Тракт раздваивается, правая дорога уходит к Ителу, за которым, совсем недалеко от реки, начинаются горротские владения, левая сухопутьем тянется к гланской границе.
Нисколечко уже не колеблясь, Сварог рысцой стал спускаться с горы, направляясь в сторону Тракта, до которого было лиг двадцать. Решение пришло неожиданно, но он практически и не раздумывал…
Даже если самолеты вот сейчас, сию минуту приземлятся на пустыре, пробраться к ним будет невозможно, непременно ухайдакают по дороге. Горожане, чуть ли не поголовно высыпавшие на улицы, да вдобавок драгунский полк… Нереально. Укрыться в окрестностях городка, выжидая удобного момента – опять-таки слишком опасно. Поймут ли прилетевшие, услышав о всеобщей охоте на бешеную собаку, что речь идет о Сварге. А если нет? Понадобится вовсе уж фантастическое стечение счастливых обстоятельств, чтобы добраться до них невредимым…
А потому он выбрал другой путь – он, конечно, отнимет больше времени, но станет гораздо безопаснее. Не мудрствуя и не рискуя, Большим Трактом уходить в Глан. До гланской границы – менее сотни лиг. Еще немного – и он окажется за пределами читы. А у гланских пограничников давным-давно есть интересная статья устава…
Грамотностью большинство стражей Родины похвастать не может. Да и агенты, отправляемые в сопредельные страны (точнее, отправлявшиеся до недавних пор) частенько неграмотны. Поэтому Баглю, одиннадцать лет назад занявши свой нынешний пост (и оказавшись еще и начальником над пограничной стражей) нашел великолепный выход. Любому новобранцу в первый же день службы: если вышедший к пограничникам человек с другой стороны начертит – хоть прутиком на земле – три руны, Фиарр, Тер и Брадос, человека такого следует немедленно доставить к начальству, при необходимости накормив-напоив и удовлетворив иные нужды, какие у него могут возникнуть. Раз начертил именно эти руны, в таком сочетании – доверенный человек глэрда Баглю. Сочетание рун – целых три – исключает случайное совпадение.
Голову можно прозакладывать, что, когда те же самые руны начертит собака, ее не прогонят к чертовой матери, а постараются точно так же доставить к Баглю. Подобного прежде не случалось, – но сочетание рун говорит само за себя. Ручаться можно, что именно так и будет. В любом случае, узрев этакое чудо, собаку, знающую пароль для секретных агентов, стражники непременно позовут начальника заставы – а уж начальники-то поголовно грамотны и без труда смогут прочитать все, что Сварог накорябает лапой по земле.
Около ста лиг… Даже учитывая, что он голоден, устал и не привычен к долгим марш-броскам на четырех лапах, можно добраться самое большее дня за два. Надежда всегда придает сил, а тут не просто надежда, нечто большее. Хорошо бы, конечно, прибиться к кому-нибудь из путешествующих по тракту, чтобы проделать весь путь или часть его на повозке, но это чересчур уж фантастично. На камнях Тракта ничего не напишешь, да и не будет никто обращать внимания на собаку, пусть даже и располагающую некоторой суммой денег, достаточной, чтобы нанять не повозку, а целый обоз. Шуганут без разговоров – и вся недолга. Придется на своих двоих… тьфу ты, на своих четырех…
Часа через два, изрядно уже уморившись, он вышел к Большому Тракту – добротно вымощенной камнем дороге шириной уардов в двадцать, выстроенной некогда на века и строгими приказами всех без исключения королей содержавшейся в порядке трудами губернаторов провинций. Постоял, переводя дух, шумно дыша, вывалив язык, с которого прямо-таки ручьем текло.
Нельзя сказать, что перед ним был поток проезжающих – но движение оживленное, пустым Большой Тракт остается на считанные минуты. Купеческие обозы, порой из нескольких десятков старательно зашпиленных повозок, всадники благородного облика, всадники, одетые попроще, немногочисленные пешие, кареты, казенные обозы из фур установленного образца, порой сопровождаемые военным конвоем… Вот уж где нет риска столкнуться с обитателями покинутого им городка: исстари установлено, что населению примыкающих к Тракту провинций пользоваться им для своих поездок запрещено, Трактом имеют право передвигаться лишь те, кто путешествует на дальние расстояния, через территории трех и более провинций…
Отдышавшись и переведя дух, Сварог рысцой двинулся по обочине вдоль Тракта, держась уардах в десяти от него. Как и следовало ожидать, никто из путешественников – в том числе и те, кто останавливался дать передышку коням или перекусить, не обращали внимания на такую пустяковину, как озабоченно трусящая куда-то собака. Один раз даже кинули кусок хлеба – несколько молодых весельчаков с пароконной повозкой, расположившиеся не просто перекусить, а и чуточку выпить, судя по одежде – приказчики небогатого купца. Быть может, приверженцы Симаргла. Сварог остановился, благодарно помахал хвостом, сжевал хлеб и, напившись из ручейка, затрусил дальше.
…Еще через пару часов, утомленный не на шутку, он увидел справа, в ложбинке, уардах в пятидесяти от Тракта, расположившуюся на привале компанию. Похоже, они обустраивались не на квадранс – лошади из обоих коробчатых фургонов выпряжены и пасутся тут же, дымит костерок, над которым на тагане висит закопченный котел…
Сварог присмотрелся. Насколько можно разглядеть, там четверо – двое мужчин и две женщины (ну, может, кто-то еще остался в фургонах). Что интересно, оба фургона пестрейшим и ярчайшим образом размалеваны разноцветными красками, изрядно уже полинявшими под непогодой: полосы, круги, треугольники, просто кляксы, сочетание цветов порой режет глаз – но заметно издали… Он знал такие фургоны. Бродячие циркачи, странствующие фигляры, тут и сомнений быть не может. Конечно, народ среди них попадается всякий – порой под фигляров маскируется бродячая разбойничья шайка, а иногда, под этаким вот прикрытием на сопредельную сторону проскальзывают шпионы. Однако в массе своей настоящие фигляры – народ бедный, неопасный и видывавший виды. К полиции они особенной любви не питают (да и для полиции нет особого смысла держать среди них агентуру, разве что для каких-то конкретных акций, наподобие той, о которой рассказывал Гаржак), законы по причине своей легкоуязвимости стараются не нарушать, привыкли ко всему на свете. В свою очередь, и полиция к ним без особенной нужды не цепляется, не имея конкретных поводов.
А если попробовать? Среди фигляров как раз немало грамотных, побольше даже, чем среди более высокопоставленных гильдий – и, как уже говорилось, народ тертый, развитой, порою исколесивший весь Харум вдоль и поперек. То, от чего иной провинциал, неважно, горожанин или крестьянин, шарахнется в испуге, фигляры примут не в пример более спокойно…
